|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Емь летописная. Реферат
Введение.
При изучении средневековой истории Русского Севера историографический аспект является наиболее сложным, и в то же время, наиболее интересным. Можно без преувеличения сказать, что он является одним из важнейших при реконструкции исторического процесса в столь отдаленное время. Вопросы исторической географии привлекли внимание исследователей XVIII-XIX веков, они интересуют историков и в наше время, в силу постоянного увеличения источникового материала. Многообразие источников по исторической географии способствовало привлечению к ее изучению специалистов самых разных дисциплин, внесших свой существенный вклад в пополнение наших знаний об историко-географической ситуации, как в раннем, так и в классическом средневековье на Русском Севере. Актуальность темы, таким образом, состоит в представленном нами механизме использования разнохарактерных источников по изучению Русского севера. Историко-географический аспект как раннесредневековой, так и средневековой истории Русского Севера никогда не был предметом специального и комплексного исследования. В то же время, изучение его основных положений может способствовать решению общих вопросов средневековой истории Северной Европы.
За последние десятилетия значительно изменились подходы историков к роли материалов смежных исторических дисциплин в процессе исторических реконструкций. Это выражается не только в интенсификации этнографических, антропологических и археологических исследований на рассматриваемой территории, но и в новом понимании интерпретации добытого материала, его взаимосвязи с этническим, социо-культурными и экономическими процессами, происходившими в регионе. Автор считает наиболее оправданным комплексный подход к изучению проблемы, с использованием всех известных на сегодняшний день источников, как письменных, так и материалов смежных исторических дисциплин.
Глава I. Этимология названия еми.
Прежде чем начать анализ литературы по проблеме, необходимо, что мы вкладываем в понятие «емь», а так же какова ее этимология и вариативность названия в исторических источниках и литературе. И как показывает анализ в различные времена, в различных странах, источниках просматривается достаточно большая дифференцированность названия еми.
Во-первых, следует, определится, откуда вообще произошло это название. Наиболее приемлемым высказывание сделанное Р.А. Агеевой, которая считает, что «все северные народы названы собирательными именами и они, как правило, являются передачей самоназвания»[1]. Причем емь относится именно к северным народам, наряду с другими племенами[2] (см. приложение 1). Но есть
и другое мнение. Существует теория, что «емь получила название от реки Емь, ныне Емца»[3].
Мы впервые встречаем емь в так называемом историко-географическом введении Повести временных лет и Лаврентивской летописи[4], причем именно «еми». Но если посмотреть далее под 1042 годом идет упоминание о «ями»[5]. Так чем же это обусловлено? Во-первых, можно рассматривать появление этих и некоторых других названий, как производное от финского Hame[6]. Так каковы же были варианты транскрипций? Карамзин отождествляет емь; гам; гамчан; гамскую землю[7], собственно как производные. Подобные вариации представляет Н. Валонен[8]. Так же мнение, что «ямь => финское Hame, тавастлендеры» высказывает и Р.А. Агеева[9]. Весьма интересные этимологические параллели перед нами рисует К. Ордин. В своем Покорении Финляндии он замечает, что «емь по родству с Эстами именуется Тавастами»[10], кроме того, по его мнению, «у Шведов они назывались Тав-эстами, по-фински Hame откуда у летописцев и явилась Емь или Ямь»[11]. Нечто подобное мы находим на страницах Борьбы Руси против крестоносной агрессии… И.П. Шаскольского[12], он считает, что «русское название емь(ямь) произошло от самоназвания племени Hame, шведское название племени – «тавасты». Еще одну весьма интересную вариацию предлагает П. Епифанов. Им отождествляется Чудь и Емь[13], что, вероятно, связано с названием всех иноплеменников чудью. Итак, если взять, что емь все же произошла от Hame, то что же означает «Hame». По словам С.М. Соловьева, «Hame (Ham) значит мокрый водяной»[14]. И это достаточно приемлемо, так как ареал обитания еми (хяме) достаточно заболочен и имеет разветвленную речную систему, но наряду с этой точкой зрения существует и мнение, что емь (ямь) собственно русское название[15]. И это достаточно приемлемо, так как другие авторы заявляют, что «емь – жители болот и лесов на севере»[16]
Мы приняли, что емь (ямь) передача самоназвания так, что же оно передает? Здесь можно определить две отправные точки. Во-первых, название оной произошло от места жительства, а, во-вторых, от рода деятельности, то есть ввиду отношений с соседями. Что касается второго, то это касается, прежде всего, воинственности еми (в результате войн случались поражения, в результате которых она облагалась данью)[17]. Так Словарь русского языка IX-XVII веков показывает нам, что «Емца – дополнительная плата, подать», а «hсти, hмь – грызть, кусать»[18], что тождественно с воинственностью. Как говорится, эти примеры говорят сами за себя. Но рассмотрим другую точку зрения.
Другие авторы определяют, что «ема – удлиненная лощина в лесу, куда собирается снеговая вода, заболачивая ее»[19], что подтверждает их проживание в мокрой, болотистой местности. Но наряду с этим Мурзаевы показывают еще такое название как «ям – большая полноводная река, море»[20], что может свидетельствовать о проживании по берегам озер, рек, морей.
Итак, следует отметить, что у нас выделилось две основные теории происхождения названия еми. Во-первых, это от места жительства, то есть они жили в болотистых, мокрых местах, что в достаточной степени представлено на топонимической карте: река Емца, Еменьга, Еманиха, озеро Емзо, деревня Еманово, местность Емская гора, Емецкая пустынь, Емецкий коней, Емецкое болото и др. Этой точки зрения придерживаются С.М. Соловьев[21], Э.М. и В.Г. Мурзаевы[22]. Во-вторых, это от рода деятельности, то есть они были воинственны и платили дань, но эта теория весьма гипотетична, так как это не отражается в топонимии и упоминается лишь в одном источнике[23].
Глава II. Емь и ее место обитания.
Одной из наиболее важных сторон, рассматриваемой проблемы, является место обитания еми. По этому вопросу имеется множество точек зрения. Перед нами стоит задача в более полной форме раскрыть все точки зрения.
В так называемом историко-географическом введении ПВЛ идет перечисление племен, живших на Руси[24]. По мнению Рыбакова, эта «фраза о перечислении племен вставлена при редактировании 1118-1120 годов и Нестор имел в виду современную ему ситуацию, то есть конец XI – начало XII веков»[25]. Татищев же считает, что емь жила «от Ладожского озера до Белого моря»[26], причем «восточнее карелы, которая граничит с Финляндией»[27]. Такого же мнения придерживается и Болтин[28], причем им показывается достаточно большой ареал обитания еми.
Достаточно интересное мнение высказано С.Ф. Платоновым. Он указывает на то, что емь жила на Руси с незапамятных времен[29]. Следует заметить, что автор при описании используют достаточно интересную форму изложения: «финские народы не имели не какого внутреннего устройства и занимали своими редкими поселениями достаточно большие территории»[30]. Но остается загадкой как же они, в частности емь, могли доставлять своей воинственностью столько проблем соседям? А.А. Куратов определяет ареал обитания еми между Онежским озером и низовьями Северной Двины[31], причем это высказывается, как факт без каких бы то ни было доказательств.
А.И. Шегрен утверждал, что исконной территорией расселения хямэсцев (еми, ями) была местность на севере России, где жил восточный народ ямь (емь, гам) (некий центр на юго-восток от Ладожского озера), откуда емь переселились в Финляндию около 1150 года нашей эры[32]. Э. А. Тункело считал, исходя из балтского происхождения слова хямэ (емь), что хямесцы (емь) были юго-восточной группой прибалтийских финнов и аз тех краев переселялись в Финляндию[33]. И.П. Шаскольский отверг теорию Шегрена и предложил в качестве древнейшей территории расселения хямесцев (еми) Карельский перешеек, откуда произошло, по его мнению, их переселение на запад[34]. Д.Б. Бубрих полагал, что емь, ямь и гам, встречающиеся в топонимии, но имеют никакого отношения к Хямэ (еми)[35], но остается загадкой тот факт, что если предложенные вариации встречаются в топонимии,
то откуда же они взялись.
Финский исследователь И.И. Миккола, опираясь на взгляды А. Хаккмана об истории железного века в Финляндии[36], выразил мнение, что хямеское население (емь) продвинулось в небольшом числе («ранние переселенцы и искатели счастья») с запада на восток вплоть до севера России. Но, по его мнению, «ямское население», которое упоминается в русских раннесредневековых летописях в бассейне Печоры не было хямеским[37]. Финские археологические и исторические исследования относили исходную территорию Хямэ (еми) к бассейну реки Кокемяэнйоки, откуда поселения хямэ (еми) и их культура в железный век продвинулась вплоть до Ладожского озера[38]. Х. Киркинен выразил мнение, что было два Хямэ, выделившихся из племени-основы, причем одно из них обитало в низовьях Северной Двины[39], но эта точка зрения подвергается резкой критике коллективом авторов Письменных известиях о карелах, которые считают, что уже в XI веке емь обитала в Финляндии, причем это мнение высказано категорично и аргументируются различными как русскими, так и скандинавскими источникам[40]. Датский специалист И. Линд очень резко отверг возможность существования восточной еми (ями, хямэ)[41]. Тем не менее Киркинен твердо придерживается той точки зрения, что в названии реки Ямцы (Jemtse) в бассейне Сев. Двины можно видеть очень старый топоним Хямэ[42].
Археологические исследования, и первую очередь в Эстонии, стали вновь подчеркивать преемственность населения и культуры, в ареале прибалтийских финнов начиная с каменного века[43], и X. Моора пришел к выводу, что хямесцы били древним северным прибалтийско-финским племенем, которое состояло в тесных контактах с населением северного побережья Эстонии. Позже, при появлении переселенцев из Эстонии в Финляндии появились Суоми и «собственно финны», или варсинайс-суоми[44].
Согласно древним представлениям, зафиксированным в более поздних средневековых источниках «земля еми простиралась от соленого моря до соленого моря»[45], то есть от берега Финского залива до берега Белого моря, что сходно с мнением Татищева.
В своем Историко-географическом очерке Заонежья М.В. Витов отмечает, что емь приладожская являлась коренным населением Русского севера[46], но наряду с ним такого же мнения придерживается и Л.В. Успенский[47]. Примерно аналогичной точки зрения придерживается и П. Епифанов. Он считает, что емь исконно жила на севере Руси, а потом переселилась «вдоль южного берега Ладожского озера, через Неву и южную часть Выборгской губы и от туда в юго-западную Финляндию»[48]. Но в его теории настораживает высказывание, что «финны (емь) везде встречались с остатками дикого Югорского населения, от которого получили несколько тысяч Югорских названий местностей, доказывающих, что Угра была первоначальное население Финляндии»[49]. Но если мы откроем Север в далеком прошлом Ф.С. Томилова, то увидим, что «Югорские племена жили на северном Урале и за уральским хребтом»[50].
Конечно, эти разночтения не имеют принципиального значения, но все-таки заставляют задуматься о достоверности сообщений. По мнению К. Ордина, «Емь пошла по Волге, так как жила по ее берегам, к верховьям и осела по южным берегам Ладожского и Онежского озер. Здесь они раздробились на более мелкие племена. Собственно тавасты (емь) занимали положение восточнее Балтийского моря между Онегой и Белоозером»[51]. Эту точку зрения можно назвать оригинальной, но едва ли с ней можно согласится безоговорочно. Автор, высказывая свою теорию, не подкрепляет ее какими бы то ни было источнииками, а хотелось бы увидеть археологическое подтверждения обитания еми по берегам Волги. Но есть и несколько иная точки а зрения, а именно, что емь первоначально жила на Волге, а появление еми в Финляндии осуществилось около 2-3 тысяч лет назад и окончательно она обжилась к первому тысячелетию[52], причем эта точка зрения так же не подкреплена источниками. Нечто подобное отмечает и Н. Валонен. Он высказывает мнение, что «Финляндия заселялась уже сформировавшимися племенами[53], причем место, которое определятся авторами сходно с мнением других исследователей [54] (см. приложение 4).
Н.М. Карамзин считает, ссылаясь на Нестора, что емь жила в Финляндии[55], тем самым он соглашается с летописными сведениями, которые, вероятно, были вымышлены. Причем он выстраивает очень интересные аргументацию, которую мы постараемся разобрать достаточно детально. Первое, чем он руководствуется это, что «емь в 1240 году шла на кораблях против Новгорода и хотела взять Ладогу»[56], но Ладога стояла на Волхве и остается вопросом разве нельзя было плыть на кораблях к низовьям Волхва, если считать, что емь жила между Ладожским и Онежским озерами? Второе, на чем Карамзин заостряет внимание, это поход 1256 года Александра на емь через Капоре[57]. Здесь в принципе нечему возразить и все достаточно приемлемо. Третье на чем Николай Михайлович заостряет внимание это летописное известие о походе 1227 года ладожан на емь[58]. Но разве нельзя считать, что ладожане это жители Ладоги и ходили на емь необязательно жившую в Финляндии? Этот факт можно поставить под сомнение. Четвертый аргумент построен также на походе, но уже 1311 года. В нем говорится, что новгородцы за морем воевали с емью. Причем он приводит различные доказательства этого[59]. Карамзин говорит, в большинстве своем, о событиях XIII-XIV веков, и если считать, что емь в XI-XII веках переселилась в Финляндию, то его мнение справедливо, но если такого переселения не существовало, то правомерно говорить о существовании двух племен: одного в Финляндии, а другого на Русском Севере. Подобное мнение высказывается и Н.А. Ингульской: «с течением времени в Финляндии образовалось три основные племенные группы: … на юге центральной части страны хяме (по-русски емь, по-шведски тавасты)»[60]. Здесь мы опять не находим археологических сведений. Следует думать, что эти сведения относятся к XIII-XIV векам. М. Клинге определяет, что «емь (хяме) занимала центральную часть Финляндии»[61], хотя он не аргументирует свою точку зрения. Иначе говоря, им не представлено археологических доказательств и не дает датировки, что делает его мнение весьма гипотетичным.
Весьма интересную этническую ситуацию перед нами рисует В.В. Седов, причем место еми находится именно в южной Финляндии[62] (см. приложение 5). Аналогичную карту рисует и Пименов[63] (см. приложение 6). Авторы Всемирной истории определяют место жительства еми на карельском перешейке[64] (см. приложение 7). Примерным аналогом могут явиться Исторические провинции Финляндии У. Соло[65] (см. приложение 8), он указывает провинцию Хяме на месте обитания еми, указанном другими авторами, это может быть обусловлено самоназванием провинции, то есть на месте обитания хяме (еми) со временем образовалась одноименная провинция. Отличным от всех других мнением располагает А.М. Прохоров. По его мнению, Емь обитала в современной Московской области[66]. Его точка зрения основана на фольклорных преданиях, но ведь одного фольклора не достаточно, так как любая теория должна стоять на археологическом фундаменте.
Отличную от других позицию занимает А.Н. Насонов. Он полагает, что при распространении погостов на территории Обонежской пятины (ряда), они доходили до поселений еми в Приладожьи[67] (см. Приложение 9). Следует заметить, что если совместить территорию Обонежского ряда (пятины) и ареал обитания еми на Русском Севере (по мнению большинства авторов), то они совпадают (см. приложения 4-9). Причем Насонов замечает, что от еми прионежья следует отличать их сородичей, обитавших на юго-западе Финляндии»[68]. Важно заметить, что, давая очертания Обонежской пятины, он определяет место еми от Онежского озера до Белого моря[69]. Парадокс заключается в том, что он определяет два места обитания еми. Насонов определяет, что существовало две еми: «приладожская» и «прионежская», причем он не представляет достаточно аргументированных доказательств, как того, так и другого. Чем это может быть обусловлено? Вероятно, емь была распространена достаточно широко и на большой территории, и можно говорить как о приладожской еми, так и о еми от Онежского озера до Белого моря и это будет относительно равноценно (естественно в рамках Обонежской пятины).
Весьма определенно о своих взглядах заявляет А.Г. Едовин. Им выделено четыре основных положения своего мнения [70]. Он заключает, что «в эпоху раннего средневековья на севере Европы существовало два различных племени – Хяме в Финляндии и Емь в Заволочье»[71], но тут же возникает вопрос: «Почему он упоминает только «еми Заволочья» и ничего не говорит о «еми приладожья» или «прионежья»? Во-вторых, он относит «покорение (вытеснение?) еми из Заволочья относится к XIII веку»[72] (см. приложения 2-3), причем он отмечает, что «первые столкновения новгородцев с хяме относятся к началу XIV века»[73], но разве это означает невозможность обитания хяме в Финляндии без столкновений с новгородцами? Так же им отмечено, что подвижки еми относятся к XII-XIII векам[74]. Весьма интересным представляется его мнение, что емь тождественна биармам скандинавских саг[75], но по данному факту им не предоставляется археологических доказательств, что делает это высказывание весьма гипотетичным. Причем, определяя место еми на Руси, он рисует достаточно подробную карту (см. приложения 2-3).
Теорий действительно много, но все же истинное место обитания емь окутано легкой вуалью. Чтобы ее слегка приоткрыть проведем небольшой анализ источников.
Во-первых, рассмотрим источники, которые говорят об обитании еми на Русском севере. Первое упоминание мы находим в летописях[76], но эти известия не представляют перед нашим взором ничего конкретного. Первая наиболее приемлемая запись относится 1137 году, где в «Уставной грамоте Святослава Ольгердовича», емь обязывают к выплате дани «скорой» - мехами [77], причем не указывается какая-либо сумма или количество. Очевидно, что этой записи предшествует поход 1123 года, где емь была покорена[78], но она не собиралась мириться с таким положением вещей, и совершала набеги на Новгород и его земли. Примером может служить поход 1141 года: «в то же лето придоша емь»[79]. Можно проследить нестабильную ситуацию, то есть борьбу с переменным успехом, что лишний раз доказывает воинственность еми, так как заметно ее конфронтационное отношение к Новгороду.
Следующие событие действия, которого происходят в приладожьи, относится к 1228 году: «Емь воевали бо бяху около озера на исадех и Олоньсь»[80], таким образом, событие относится к восточному приладожью. Следующий сюжет датируется 1255 годом: «Послы новгородскыя Елуферья и Михаила Пинещинеча, а сына своего Василия посади на столе. Воева князь Александръ с новгородци Емь»[81]. Многое в этих словах подсказывает о том, что Александр ходил походом именно на «Заволоцкую емь». Фраза цельной, нет обычной, в случае описания разных событий, вставки «в то же лето». Следовательно, если Александр ходил «в Низ», то логичным выгляди его поход от туда в Заволочье.
Несмотря на обрывочность летописных сведений, имеются некоторые соображения по поводу локализации еми. До начала XIV века мы не имеем достаточных оснований, считать, что новгородцы сталкивались в походах с хяме. Записи же XII—XIII веков — главным образом «Устав Святослава Ольговича» и события 1228 года — определенно указывают нам на обитание еми в Прионежьи и Заволочьи.
Помимо летописных и актовых источников, указывающих на локализацию еми, существуют и топонимические подтверждения, причем гидронимы, имеющие в составе своих названий частицу «емь» в начале слова, группируются в строго очерченных границах. Западная доходит до реки Онеги, восточная — до Нижней Двины и Нижней Ваги, северная проходит примерно по 64-й параллели, а южная — по водоразделу Нижней Ваги и Средней Онеги. Именно на этих территориях находятся pека Емца, Еменьга, Еманиха, озеро Емзо, деревня Еманово, местность Емская гора, Емецкая пустынь, Емецкий коней, Емецкое болото. На топонимической карте Севера России не существует подобного ареала, насыщенного «емскими» топонимами — данный факт служит косвенным подтверждением пребывания в эпоху средневековья летописной еми в Заволочьи.
Фольклорная традиция бассейна реки Емцы устойчиво сохраняет данные об обитании «еми», как одного из племен «чуди заволочской» в здешних местах[82]. Так, например, село Ратонаволок, около Емецка, в преданиях связывается с ожесточенными боями чудской еми с новгородскими славянами[83]. Согласно преданиям, остатки разгромленного новгородцами племени «бежали» с Емцы в лесные дебри правобережной Двины и расселились в верховьях рек Юлы, Покшеньги и Немнюги, смыкаясь с «пинежской чудью»[84]. Несмотря на фантастичность преданий и позднейшие наслоения, все-таки они являются не менее интересными источниками чем, например, исландские саги давно получившие признание в исторической науке. Надо полагать, что предания имели под собой реальную историческую основу. Кроме того, фантастичными оказываются только детали, описываемые в преданиях,— ни одно из них, записанных на реке Емце, не содержит сведений, что в регионе обитало какое-то иное племя, а не емь Постоянны в преданиях и военные столкновения еми с новгородцами.
В настоящее время летописные данные повсеместно используются археологами для воссоздания этнической истории путем синтеза источников. Описываемый же регион в археологическом отношении изучен очень слабо. На реке Емце средневековых памятников вообще не обнаружено, немного их пока на Онеге, Средней Двине и Нижней. Ваге. На «Емецком волоке». Н.А. Макаровым были найдены два селища — Пустынька и Шестово[85]. Первое, по мнению автора раскопок, принадлежит славянскому населению, а второе относится ко второй половине I тысячелетию нашей эры. И содержит лепную гладкостенную керамику, украшенную под венчиком поясками гребенчатого штампа, что характерно для веской орнаментальной традиции[86]
На Нижней Bare известен лишь Корбальский могильник с набором инвентаря XI—XII веков[87], в котором можно отметить древнерусскую круговую керамику, широко-лезвийный топор с полукруглым выемом в основании, западноевропейский денарии, стеклянные бусы, бронзовые зооморфные украшения, подковообразные фибулы, крест-тельник и так далее — то есть налицо смешанный славяно-финский комплекс[88].
Наибольший интерес в плане изучения дославянского населения региона вызывает обнаруженная в 1999 году экспедицией на Средней Двине группа курганных могильников, не имеющая аналогов на территории области[89]. Могильники располагаются компактной группой в районе поселок Березник и говорят о хорошей освоенности региона и оседлости населения. Впечатляет и количество найденных курганов — в общей сложности их более трехсот. В могильнике Осиново I насчитывается 114 погребений, в самом маленьком — на реке Панице — всего два. В настоящее время курганы представляют собой круглые в плане возвышения, вершины которых находятся в 30—110 см. от уровня дневной поверхности, диаметр их — от шести до одиннадцати метров. Часто на вершине курганов находится неглубокая западина, происхождение которой пока не установлено. Все курганы оконтурены неглубокими ровиками, иногда прерывающимися перемычками шириной до метра. Перемычек на различных погребениях насчитывается от одной до пяти. Часть могильников не содержит погребений с перемычками вообще, там же, где они имеются, ориентация их близка к погребениям в Южной и Юго-Востоной группах курганов могильников. Зачистка культурного слоя показала, что захоронения во всех могильниках совершены по обряду трупосожжения.
Имеющихся археологических материалов явно недостаточно для анализа этнической ситуации — регион нуждается в дальнейших кропотливых исследованиях. Это вполне оправданно, так как здесь имеются памятники (возможно, природного либо недавнего происхождения), связываемые местными жителями с емью и чудью. Это «курган» на озере Задворском близ Емецка[90], курган «Могильник» около деревни Верхней Котовского сельсовета на реке Ваймуге[91], могильник в деревне Хаврогоры[92] «чудской городок» в деревне Бросачиха на Ваймуге[93]. Один из могильников, представлявший собой каменную насыпь, был раскопан в прошлом столетии А.Г. Тышинским[94]. К сожалению, мы не имеем документации по данным раскопкам. Этим пока ограничиваются археологические источники по проблеме.
По-видимому, «емь» русских летописей была частично ассимилирована славянами. Несомненно, что какую-то связь с летописным племенем имеет новгородский тысяцкий Семьюн Емьин. Это реальная историческая личность — в 1219 года Емьин был отправлен Новгородом в поход на Тоймокары[95]. Интересно, что при возвращении новгородцев по реке Сухоне Суздальские князья Юрий и Ярослав не пустили их по своей территории[96]. Есть предположение, правда, чисто гипотетическое, что Семьюн Емьин был финского происхождения — так же, как и упоминаемый в «Уставе» Святослава Ольговича «Чюдин».
Второе на, чем хотелось бы остановится это на подтверждении источниками факта обитания еми (хяме) в Финляндии. Сначала следует обратиться к летописным и актовым материалам. Первое упоминание оной, которое можно приписать к финской еми, относится 1042 года: «Идh Володимеръ сынъ Ярославич на Ямы и побhди я и плhни множество hми, и помроша кони у Володимера, яко и hще дыщющимъ конемъ, сдираху кожи с нихъ съ живыхъ; толико бо бh моръ на конехъ»[97], он был совершен на конях, а не по морю, хотя, как видно из записи, он тоже дался не легко. Чем же это может быть обусловлено? Как мы знаем, земля еми (хяме, тавастов) (центральные финские озера) была камениста, и на конях по ней путешествовать, а тем более вести военные действия было весьма затруднительно. Следующая запись относится к 1226 году: «Ярослав Святославич ходил на емь за море, где ни един князь русскый не взможе бывати»[98], здесь летописец имеет в виду, что русские князья только начинают осваивать северо-запад, и это был один из первых походов. Далее мы встречаемся с финской емью в 1256 году, когда: «Александр ходил на емь с новгородцами и суздальцами из Капорья»[99], то есть мы видим, что поход начинался из Капорья, от куда на много удобнее идти в Финляндию. Но как там оказался русский князь? Можно предположить, что именно этим годом или годом ранее датирован поход Ярослава по своим землям, вероятно, для обложения данью.
Единственной же записью определенно упоминающей емь, обитавшую именно в Финляндии (хяме или тавасты), является рассказ о походе новгородцев в 1311 году (опять на лицо большой хронологический разрыв): «на ямь за море, в Нhмецкую землю ходили новгородцы…», сама запись вызывает интерес своей противоречивостью – вначале говорится о походе на «ямь», а затем в ходе повествования, соперниками новгородцев оказываются «немцы»[100], причем подобное упоминание имеется и под 1340 годом[101]. Чем могут быть обусловлены противоречия в летописях, то есть высказывания о «еми» и о «немцах»? Скорее всего, они произошли ввиду различного именования на Руси иноплеменников, ведь если мы посмотрим, то зачастую находим отождествление иноплеменников и немцев. Следует еще раз вернутся к записи 1340 года: «на емь за море, в Нhмецкую землю ходили новгородцы взяли купецкую и черную реки, город Вакаи, реки Кавгану, Перну и вышли на «море»[102], как из нее видно, идет перечисление гидронимов и городов. Что же это за названия и какое отношение они имеют к еми и Финляндии? Мы знаем в современной Финляндии Ваивкие и Перно. Черной речкой именуются в наших летописях одна из рек юго-западной Финляндии. Это может свидетельствовать о нахождении еми в Финляндии.
Тавастланд, земля тавастов, финского племени хяме занимает центральную часть юга современной Финляндии и известна как по шведским (камень с рунической надписью), так и по русским (ПВЛ) источникам с первой половины XI века. Это упоминание в числе территорий тянущихся вдоль побережья Балтики, само по себе является свидетельством архаичности информации, отраженной в списке, поскольку но источникам уже с XI века земля племени хяме не выходила к Балтийскому морю, занимая центральные финские озера.
Не смотря на то, что хяме мигрировали в пределах Финляндии все-таки можно определить ареал их обитания. Он находится в районе центральных финских озер, но это было не всегда. В разные времена границы доходили финского залива, Ладожского озера. А топонимов с хяме и производных от него можно найти достаточно много: провинция Хяме, города Ям (Кингисепп), Тавастгус, Тавастланд (земля хяме, еми (ями)), Hameenmaa, то есть земля еми, ями. Имеется множество топонимов Валья (Хяме), Хямъярви, ~ниитту, Хямеенхарью, ~мется, ~суо и другие. Такая топонимическая карта может косвенно свидетельствовать об обитании хяме (еми, ями, гамов, тавастов) в юго-западной Финляндии.
Так же весьма интересны археологические источники. Достаточно большое количество исследователей считают, что движение археологических культур происходило с запада на восток[103] (см. приложение 10).
Частой находкой в женских погребениях карельских могильников являются овально-выпуклые фибулы (см. приложение 11). Они стали предметом специального анализа Ю. Айлио, выделившего на основе орнамента 11 типов фибул. Он полагал, что карельские фибулы происходят от скандинавских образцов[104]. К.А. Нордман датировал, рассматриваемые фибулы, XII-XIII веками и отрицал их скандинавское происхождение[105].
О. Хальстрем в Хяме выделил две большие группы – западную, для которой характерны фибулы малых размеров, датируемые XI веком, и восточную, характеризуемою более крупными экземплярами XII-XIII веков[106].
Фибулы с ракообразным орнаментом (тип II, по Ю. Айлио) специально анализировались П.Л. Лехтосало-Лахтандер. Выделено было две группы, в первую вошли фибулы, ширина которых составляет 55-57% их длинны (датируются XI-началом XII веков); фибулы второй группы имеют соответственно показатели 59-61% и относятся к XII-началу XIII веков[107].
Фибулы с орнаментом в виде плетенки, принадлежащие по Ю. Айлио к типам F1- F4 (приложение 11: 13, 18). Распространенны они главным образом в западном Приладожье. Кроме того, одна фибула F1 происходит из земли ливов[108].
Овально-выпуклые фибулы типа J, по Ю. Айлио) с лилиевидной орнаментацией (тип G), с крестообразным узором (тип I), с рельефным узором, напоминающим четырехлепестковый лист клевера (тип Е), как и упомянутые фибулы типа С1, нужно отнести к собственно финским (емским). Они распространены почти исключительно вне земли карелы, в областях расселения еми и суми.
Фибулы с орнаментацией, напоминающей рака с расправленными клешнями (тип Н, Ю. Айлио считал, что в орнаментике этих фибул предпочтительнее видеть изображение «древа жизни»), встречаются как в памятниках карелы (см. приложение 11: 1, 29), так и среди древностей Хяме. Количественно они все же преобладают на Карельском перешейке, что, однако, не дает основания считать овально-выпуклые фибулы с изображением клешней рака типично карельским украшением. Это было, скорее всего, карельско - емское украшение. За пределами этой территории фибулы типа Н обнаружены в Швеции[109], в земле ижоры[110], в Орешке[111], Новгороде[112], Изборске[113].
Еще одним не маловажным археологическим источником являются лыжи (см. приложение 12). На непарных лыжах, то есть одной длинной другой короткой, ходили, отталкиваясь короткой лыжей и скользя на длинной. Археологические данные не дают нам о таких лыжах неоспоримых материалов. Происхождение их пытались связать со средней Швецией, с лопарским населением северного побережья ботанического залива с центральной частью Приботнии и с Саракуттой. В южной Финляндии лыжи с широкими желобами были найдены только в Сарокутта и Хямэ. На этих территориях рано появились местные формы желоба. Исконным термином его были huru, kauru, kuurto, kuurna, kuurain, которые возникли, видимо, в центрах расселения в эпоху позднего и среднего железного века, поскольку они разделяются в известной мере по сферам влияния этих центров и так же по более поздним средневековым группам поселений. Наличие звука «k» в начале слова и другие сходные явления указывают на то, что общая линия распространения шла отсюда, из Хямэ, в Карелию вплоть до Олонца. Находки лыж с желобами датируются примерно VIII-X
веками[114].
Так же о наличии Хяме в Финляндии говорит находка жилищ[115]. План дома представляет собой широкий прямоугольник (отношение сторон как 1:1,5), что дает возможность свободно планировать комнаты, различным образом ставя внутренние перегородки. Более старой является планировка «длинных домов» с анфиладным расположением помещений. В Хяме, Сатакунта, Варсинайс-Суоми был широко распространен дом с планировкой жилье+сени+клеть. Позже клеть стала превращаться в жилье, а в сенях делали кухню и кладовую. Таким образом, присутствие Хяме (еми) неоспоримо.
|
|
|
| Опубликовано: 05.11.07 16:12 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
[1] Агеева Р.А. Страны и народы: происхождение названий. – М., 1990. – С. 21-22, 109, 123.
[2] Финно -угры и балты в эпоху средневековья. – М., 1987. – С. 6.
[3] Орлов А.Ф. Происхождение названий русских и некоторых западноевропейских рек, городов, племен и местностей. – Вельск, 1907. – С.187-188.
[4] ПВЛ. – Л., 1926. – С. 3; ПСРЛ. – М.,1962. – Т. 1. – С. 10.
[5] ПВЛ. – Л., 1926. – С. 150; ПСРЛ. – М.,1962. – Т. 1. – С. 153.
[6] Агеева Р.А. Страны и народы: происхождение названий. – М., 1990. – С. 89; Валонен Н. Ранние лопарско-финские контакты: из этнической истории финских племен // Финно-угорский сборник: антропология, археология, этнография. – М., 1982. – С. 85.
[7] Орлов А.Ф. Происхождение названий русских и некоторых западноевропейских рек, городов, племен и местностей. – Вельск, 1907. – С. 187-188.
[8] Валонен Н. Ранние лопарско-финские контакты: из этнической истории финских племен // Финно-угорский сборник: антропология, археология, этнография. – М., 1982. – С. 85.
[9] Агеева Р.А. Страны и народы: происхождение названий. – М., 1990. – С. 89.
[10] Ордин К. Покорение Финляндии: опыт описания по неизвестным источникам. – СПб., 1889. – С. 2.
[11] Там же.
[12] Шаскольский И.П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII-XIII веках. – Л. , 1978. – С. 20.
[13] Епифанов П. Заволоцкая Чудь. – Архангельск, 1869. - С. 31.
[14] Соловьев С.М. История России с древнейших времен до наших дней. – М., 1959. – Т. 1. – С. 116.
[15] Агеева Р.А. Страны и народы: происхождение названий. – М., 1990. – С. 123.
[16] www.drbaldur.formoza.ru
[17] ПВЛ. – Л., 1926. – С. 10 и др.; ПСРЛ. – М.,1962. – Т. 1. – С. 11 и др.; ПСРЛ. – М.,1962. – Т. 3. – С. 81 и др.; Уставная грамота Новгородского князя Святослава Ольгердовича церкви святой Софии в Новгороде с датой 1136/37 годов, Новгорода, о поступлениях епископии из Онеги и с Заволочских владений Новгорода с дополнительными установлениями XIII века о десятине с приладожских земель // Древнерусские княжеские уставы X-XV веков. – М.,1976. – С. 148.
[18] Словарь русского языка IX-XVII веков. – Вып. 5: е – зинутие. – М.,1978. – С. 51.
[19] Мурзаев Э.М., Мурзаева В.Г. Словарь местных географических названий. – М., 1959. – С. 78; Мурзаев Э.М. Словарь народных географических терминов. – М., 1984. – С. 200.
[20] Мурзаев Э.М., Мурзаева В.Г. Словарь местных географических названий. – М., 1959. – С. 264.
[21] Соловьев С.М. История России с древнейших времен до наших дней. – М., 1959. – Т. 1. – С. 116; www.bibl.ru.
[22] Мурзаев Э.М., Мурзаева В.Г. Словарь местных географических названий. – М., 1959. – С. 78, 264; Мурзаев Э.М. Словарь народных географических терминов. – М., 1984. – С. 200.
[23] Словарь русского языка IX-XVII веков. – Вып. 5: е – зинутие. – М.,1978. – С. 51.
[24] ПВЛ. – Л., 1926. – С. 3.
[25] Рыбаков Б.А. Киевская Русь и Русские княжества в XII-XIII веках. – М., 1982. – С. 110-142; www.apros.newmail.ru
[26] Татищев В.Н. История российская. – М.;Л., 1962. – Т. 1. - С. 248.
[27] Там же.
[28] Карамзин Н.М. История государства Российского. – М., 1989. – С. 200-201.
[29] Платонов С.Ф. Лекции по русской истории // www.fclub.spb.ru.
[30] Там же.
[31] Куратов А.А. История и историки Архангельского Севера: вопросы
источниковедения и историографии. – Архангельск, 1999. – С. 142.
[32] Sjogren A.I. Uber die alteren Wohnasitze der Jemen. Ein Beitrag zur Geschichte der Tschudischen Volker in Russland // Memories de I` Akademie imperiale de Sciences de St-Peterburg, 6. ser: Sciences Politiques, Histore
et Philologie. – Spb., 1832.
[33] Tunkelo E.A. Mista nimi Hame? // Varittaja, 1900
[34] Шаскольский И.П. О емской теории Шегрена и ее последователях. //Известия Карело-финского филиала АН СССР. – Вып. 1. – Петрозаводск, 1950.– С. 72.
[35] Бубрих Д.В. Не достаточно ли бемских теорий? // Известия Карело-финского филиала АН СССР. – Вып. 1. – Петрозаводск, 1950. – С. 80-92.
[36] Hackman A. Die altere Eisenzeit in Finnland. – Helsingfors, 1905.
[37] Mikkola J.J. Novgorodernas krigstag till Finland in till ar 1311 //Historisk tidskrift for Finland, 1927. – Helsingos, 1928.
[38] Talgren A.M. Suomen muinaisuus. // SH. – 1931. - №1.; Jaakkola J.Suomen varhaishistoria. // SH. – 1935. - №2.; Jaakkola J. Suomen muinaiset raltarajat vuotecn 1323. – Helsinki, 1925. – Р. 17
[39] Kirkinen H..Karjala idan kulttuuripiirissa // Historialisia tutkimususia tutkimuusia. - Helsinke, 1963; Kirkinen H. Sumi ja sen asuakkat venalaisassia lahteissa nin vuoten 1300 // Sumposiumi «Suomen kansan juuret», 17-19.I 1980 - Muniste, 1980.
[40] Письменные известия о карелах (X-XIV веков) / Кочкуркина С.И., Спиридонов А.М., ДжаксонТ.Н. – Петразоводск, 1996. // www.around.spb.ru
[41] Lind J. Sjogrens Hame-teori og de russiske croniker. Et orgon med finsk traduition // Historsk Tidskrift for Finland. – V. 4. - 1977. – P. 286-323.
[42] Kirkinen H. Sumi ja sen asuakkat venalaisassia lahteissa nin vuoten 1300 // Sumposiumi «Suomen kansan juuret», 17-19.I 1980 - Muniste, 1980.
[43] Moora H. Muistse Eesti linnused. – Turtug, 1939; Indreko R. Asva linnus-asula // Muists Eesti linnuset. - Tartu, 1939; Indreko R. Rigin and Aria of the Fenn-Ugrian Peoples. Publ. of the Scintific Qarterly «Scholar», 1. - Heidelberg, 1948.
[44] Moora H. Eesti rahva etnilisest ajaloost. – Tallinn, 1956.
[45] Jaakkola J. Suomen muinaiset raltarajat vuotecn 1323. – Helsinki, 1925. – Р. 17.; Jokipii M- Hamen ristiretki // Suomen kirkko historiallssen se uran vousinirja 52-53. 1962-1963. – Helsinki, 1965. – Р.14.
[46] Витов М.В. Историко-географический очерк Заонежья XVI-XVII веков: из истории сельских поселений. – М., 1962. – С. 61-62.
[47] Успенский Л.В. Слово о словах. – М.,1954. – С. 111.
[48] Епифанов П. Заволоцкая Чудь. – Архангельск, 1869. - С. 111.
[49] Там же.
[50] Томилов Ф.С. Север в далеком прошлом. – Архангельск, 1947. – С. 18.
[51] Ордин К. Покорение Финляндии: опыт описания по неизвестным источникам. – СПб., 1889. – С. 2-3.
[52] www.linhexchange.ru.
[53] Валонен Н. Ранние лопарско-финские контакты: из этнической истории финских племен // Финно-угорский сборник: антропология, археология, этнография. – М., 1982. – С. 85.
[54] Марк К.Ю Самология финнов и саамов // Финно-угорский сборник: антропология, археология, этнография. – М., 1982. – С. 113.
[55] Карамзин Н.М. История государства Российского. – М., 1989. – Т. 1. – С. 50.
[56] Там же. – С. 200-201.
[57] Там же.
[58] Там же.
[59] Там же.
[60] Н.А. Ингульская Финны: краткий историческиий очерк // Народы зарубежной Европы. – М., 1965. – Т. 2. – С. 124.
[61] Клинге М. Очерк истории Финляндии. – Хельсинки, 1995. – С. 15.
[62] Финно-угры и балты в эпоху средневековья. – М., 1987. – С. 8.
[63] Пименов В.В. Вепсы. – М., 1965. – С. 45.
[64] Всемирная история. – М., 1957. – Т. 3. – С. 243.
[65] Соло У. К истории и предыстории западной Финляндии // Финно-угры и славяне. Доклад первого соловецко-финского симпозиума по вопросам археологии. 15-17 ноября 1976 года. – Л., 1979. – С. 121.
[66] Прохоров А.М. // www.grey-sv.spb.ru.
[67] Насонов А.Н. «Русская земля» и образование территории древнерусского государства: историко-географическое исследование. – М., 1951. – С. 74-75.
[68] Там же. – С. 93.
[69] Там же. – С.122.
[70] Едовин А.Г. Емь русских летописей // Европейский север России: настоящее, прошлое, будущее: Материалы Международной конференции посвященной 90-летию со дня учреждения Архангельского общества изучения Русского Севера (1908 год).– Архангельск, 1999. – С. 203-210; Едовин А.Г.
Заволочье в средневековой истории (X-XIII веков): Диссертация… кандидата исторических наук. – Архангельск: ПГУ, 2001. – С. 73-81, 99, приложения.
[71] Едовин А.Г. Емь русских летописей // Европейский север России: настоящее, прошлое, будущее: Материалы Международной конференции посвященной 90-летию со дня учреждения Архангельского общества изучения Русского Севера (1908 год). – Архангельск, 1999. – С. 208-209 Едовин А.Г.
Заволочье в средневековой истории (X-XIII веков): Диссертация… кандидата исторических наук. – Архангельск: ПГУ, 2001. – С. 80-81, 99.
[72] Там же.
[73] Там же.
[74] Там же.
[75] Там же.
[76] ПСРЛ. – М., 1962. – Т. 1. – С. 4, 11.
[77] Уставная грамота Новгородского князя Святослава Ольгердовича церкви святой Софии в Новгороде с датой 1136/37 годов, Новгорода, о поступлениях епископии из Онеги и с Заволочских владений Новгорода с дополнительными установлениями XIII века о десятине с приладожских земель // Древнерусские княжеские уставы X-XV веков. – М., 1976. – С. 148.
[78] ПСРЛ. – СПб., 1848. – Т. 4. – С. 7.
[79] Там же. – С. 29.
[80] Там же. – М., 1962. – Т. 3. – С. 65, 95, 204, 270-271.
[81] Там же. – СПБ., 1848. – Т. 4. – С. 38.
[82] Куратов А.А., Теребихин М.Н. Легендарная «чудь заволочская» в свете археологических данных // Архив областного краеведческого музея. – Ф. III. – Оп. 1. – Д. 25.
[83] Там же.
[84] Там же.
[85] Макаров Н.А. Колонизация северных окраин Древней Руси в XI-XIII веках. – М., 1997. – С. 277-287.
[86] Там же.
[87] Овсянников О.В. Шенкурск. – Архангельск, 1978. – С. 72.
[88] Фонды АОКМ. – инвентарный № 34764.
[89] Едовин А.Г. Отчет о работе Архангельской археологической экспедиции в 1999 году // Архив АОКМ. – Ф III. – Оп. 1. – б/н. – Л. 1-116.
[90] Куратов А.А. Археологические памятники Архангельской области. – Архангельск, 1978. – С. 73.
[91] Там же.
[92] Там же. – С. 75.
[93] Дневники В.И. Смирнова // Архив АОКМ. – Ф. III. – Оп. III. – Д. 292.
[94] Куратов А.А. Древние источники Архангельского беломорья в эпоху неолита и раннего метала // Архив АОКМ. – Ф. III. – Оп. III. – Д. 168. – С.4.
[95] ПСРЛ. – Т. 4. – СПб., 1848. – С. 27.
[96] Насонов А.Н. «Русская земля» и образование территории древнерусского государства: историко-географическое исследование. – М., 1951. – С. 101.
[97] ПСРЛ. – Т.1. – М., 1962. – С. 153; ПВЛ. – Л., 1926. –С. 150.
[98] Там же. – С. 93.
[99] ПСРЛ. – М., 1962. – Т. 3. – С. 81, 232, 309.
[100] Там же. – СПб., 1848. – Т. 4. – С. 47.
[101] Насонов А.Н. «Русская земля» и образование территории древнерусского государства: историко-географическое исследование. – М., 1951. – С. 93.
[102] Там же.
[103] Валонен Н. Ранние лопарско-финские контакты: из этнической истории финских племен // Финно-угорский сборник: антропология, археология, этнография. – М., 1982. – С. 90; Седов В.В. Прибалтийские финны: карела // Финно-угры в эпоху средневековья. – М., 1987. – С. 47-48.
[104] Ailio J. Karialaiset soikeat kupurasoljet // SMYA . – XXXII. – Helsinki, 1922. – S. 18-19.
[105] Nordman C.A. Karelska jarnaldersstudier // SMYA . – XXXIV. – Helsinki, 1924. – S. 148.
[106] Hallstrom O. Lisia suomaiaisten soikeiden kupurasolkien historiaan // Suomen museo – 65. – Helsinki, 1948. – S
[107] Lehtosalo P.-L. Rapukoristeisten solkien ajoitunsta // suomen museo – 73. – Helsinki, 1966. – S. 22-39.
[108] Aspelin J.R. Antiquites du nord Pinno-Ougrien. – T. V: L’age de fer Antiquites des Provinces Baltiques. – Helsihgfors, 1984. – P. 2002.
[109] Arne T.J. La Suede et I’Orent. – Uppsala, 1914. – S. 9, 59.
[110] ОАК за 1905 год. – СПб. 1907. – С. 109.
[111] Кирпичников А.Н. Древний Орешек: историко-археологические очерки о городе-грепости в истоке Невы. – Л., 1980. – С. 14.
[112] Седова М.В. Ювелирные изделия древнего Новгорода (X-XV кека). – М., 1981. – С. 81, рис.: 30, 3.
[113] Sedov V.V. Slav-West Finnish links in Isborsk and ists enighbourhood // Fenno-yrriet slavi. 1978 – Helsinki, 1980. – S. 88.
[114] Овсянников О.В. О средневековых русских лыжах // КСИА. - № 125. – С. 39-37.
[115] Н.А. Ингульская Финны: краткий историческиий очерк // Народы зарубежной Европы. – М., 1965. – Т. 2. – С. 139.
|
|
|
| Опубликовано: 05.11.07 16:14 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 26.04.07
Сообщений: 35
Откуда: Емецк
|
Может логичнее просто ссылку добавлять или хотябы не так много печатать!!
Всё будет...
|
|
|
| Опубликовано: 06.11.07 10:51 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Чудские племена
По географическому расположению местность в бассейне Северной Двины от р. Онеги и ее притока р. Моши к Северной Двине получила название «Заволочье». В старину участок земли, разделяющий системы рек, текущих на юг и запад, и тех, которые направляют свои бурные воды по северному склону лесного края в Ледовитый океан, назывался «волоком». В основе этого названия лежит слово «волочит». «Волок» - перешеек между двумя реками, где переволакивают лодки или товар от одной реки к другой.
Слово «волок» бытует и в наши дни. Волоком у нас называют непроезжий лес, из которого и летом, и зимой срубленный лес выволакивают на полозьях или волокушах. Под «волоком» понимается у нас и гужевой путь дремучим лесом от селения до селения. Под «заволочьем», как правило, понимается место или сторона за волоком. Таким образом, «заволочьем» в старину называлась глухая лесная сторона, куда можно было проникнуть только двумя путями: или путем перетаскивания через волок лодок из реки, или путем продолжительного путешествия непроходимым таежным лесом. Последнее было менее удобно, и поэтому предпочитали пользоваться «волоком». По этой причине и племя чудь, населяющее обширный район в бассейне Северной Двины до заселения его новгородцами, носило название «чудь заволочская» («заволоцкая»).
Чудь - собирательное имя финских племен, жили они в Сибири, в восточной и северной Руси.
Заволочская чудь была полудиким племенем, занимавшимся охотой (звероводством). Предания повествуют, что этот народ вел или бродячий образ жизни в лесах и тундре, или жил небольшими поселениями на берегах рек и озер. Можно полагать, что при таком образе жизни многие из них не нуждались в жилищах, они спали на земле или деревьях, жилищами пользовались только те, которые жили в поселениях; одевались в звериные шкуры и питались теми продуктами, которые добывали охотой и рыбной ловлей. Заволочская чудь не знала железа.
Судя по Великоустюжской летописи, заволочская чудь приняла христианство в начале XII века. Однако среди чудского населения и его потомков еще долго бытовали разного рода поверия и обычаи, далекие по своему характеру от христианских.
Летописец Заборский из Зачачья (семья Заборских: Лука Михайлович, Федор Андреевич, Иван Федорович, Николай Иванович начали вести дневник с 1800 года) описывает одно из преданий, согласно которому местное население, чудь, подклонялось необыкновенно толстой иве. Росла она на лугу в большой роще ивняка, и среди этого ивняка была выродком: высота ее - четыре сажени (9,2 м), толщина - пять саженей (10,3 м) в обхвате. На ее долгих листьях пекли шаньги, листья были не меньше, чем у чемерицы. В 1860 году она еще была, росла в верхнем конце оз. Кибан, на лугу, по дороге в Хаврогоры, ближе к Сухой Двинке. Потом эта роща была вырублена, на том месте был зачачьевский сенокос. По преданию, в большую воду 1800 года вершину этой ивы срубили, и она стала гнить, образовалась дупло. Позднее в дупле Д. М. Логинов из Заозерья разложил костер, но пня не уничтожил полностью. Окончательно пень срублен на дрова в 1897 году. Такова история «священной» чудской ивы. По преданию, чудь поклонялась не только иве, но и пню, оставшемуся от нее.
В иных местах чудь поклонялась идолам, камням, деревьям, верила в различного рода духов и заклинания.
П. С. Ефименко, действительный член Общества любителей естествознания, в XVIII веке писал, что «...чудской народ, живущий по берегам Белого моря и двинским берегам, народ сильный, торговавший звериными промыслами с датчанами и нормандцами, народ, который был известен российскому дееписателю преподобному Нестору, до просвещения святым крещением почитал Иомала, или Юмала, о коем у Стурлесона упоминается, что прибывшие в Биормию от короля Шведского Олова, прозваньем Святого, для торговли Торст и Карл с деревянного сего идола сорвали ожерелье, золото, серебро и чашу серебряную унесли с деньгами».
О необразованности чудского народа осталась поговорка: «што за чудь такая». Это относится к людям, которые ни в чем не разбираются, не понимают или не хотят понимать элементарного.
П. С. Ефименко к чудским народностям относил ныне существующие народы - лопарей, самоедов, зырян. Повсеместно Чудь слилась с русским населением славянского племени, и все народонаселение Архангельской губернии составляет чисто русский люд, или великороссы, но смешение отдельных племен с чистокровными русскими в Архангельской губернии более заметно, чем в других губерниях.
Глава из книги "Емчане"
Авторы Т.Минина и Н.Шаров
|
|
|
| Опубликовано: 05.12.07 16:22 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Племя Емь
Среди чудских племен выделялось племя Емь, или Ямь (Емь или Ямь - финское, в переводе - мокрый, водяной). Первые летописные известия о Еми относятся к XI веку. В Никоновской летописи под 1042 годом содержится запись: «Иде Володимир, сын Ярослава из Нового города на Емь и победиша их и плениша множество». Князь Владимир Ярославович после этого похода обложил Емь данью.
Новгородские летописцы несколько раз упоминают о походах ушкуйников на Емь. Были столкновения у новгородцев и за Волоком в области Северной Двины и далее на восток (под 1187 годом); новгородцы, сборщики дани, были перебиты за Волоком и на Печоре, погибло их около ста человек. Характерно, что восстание было в разных местах и в одно время.
В 1188 году новгородские молодцы ходили с Вашетою Васильевичем на Емь. Ходили новгородцы вместе с карелами на Емь и в 1191 году, землю ее разорили, пожгли и скот перебили. В 1227 году князь Ярослав Всеволодович ходил с новгородцами на Емь - и вновь разбой, опустошение на емецкой земле. В следующем году Емь решила отомстить за опустошение своей земли и на судах через Ладожское озеро начала опустошать новгородские земли. Битва окончилась разгромом Еми.
Из этих немногочисленных сведений летописцев можем судить об отношении новгородцев к заволочской чуди, к ее отдельным народностям, в частности, к Еми. Последнее неудивительно, поскольку через места обитания Еми проходил волок с р. Онеги в р. Емцу, а по Емце в Северную Двину. Можно предполагать, что на сравнительно людном проезжем пути у водораздела в верховье р. Емцы существовало поселение. Сведения о Ямецком (или Емецком) поселении скудны. Первое документальное упоминание о нем содержится в сотной книге Никиты Яхонтова 1592 года. Позднее в Писцовой книге Ивана Воейкова (1621-1622 годы) о поселении сказано: «В Каргопольском уезде, в Турчасовском стану, на Онеге реке, на Емецком волоку, монастырек убогий, Благовещенский, а в нем церковь Благовещения Пречистые Богородицы древяна, стоит без пения и церковного строения нет ничего. А в том монастыре живет в келье старец Осей. Пашни паханые худые земли, коло монастыря осмина, за перелогом три четверти в поле».
Одной из причин разорения монастыря в годы Смутного времени явилось нашествие литовских людей, которые «старцев монастыря посекли и жалованную грамоту сожгли». Этим воспользовались побережские, марковские, шелековские крестьяне за право землевладения.
Хотя прежние льготы по новой грамоте удалось монастырю вернуть, но он так и не смог окрепнуть: Емецкий волок опустел, перестал быть важным торговым путем - на смену ему пришли сухопутные пути с Онеги на Двину. К тому же и монастырские земли были худые.
В «Подробном описании Архангельской губернии» за 1888 год указывается на Ямецкий приход, к которому приписано четыре деревни: Плешковская, Вахновская, Новая роспашь, Погост с 60 дворами и числом жителей: мужчин - 182, женщин - 200 душ.
Таким образом, существовало два емецких крупных поселения: у истока и устья Емцы, получивших название от племени Емь, или Ямь. Отсюда следует, что р. Емца с притоками на всем протяжении была обиталищем Еми.
Последнее упоминание о Еми встречается в летописях до половины XIII века. С XII века Емь стала яблоком раздора между шведами и новгородцами. Во время этой борьбы часть Еми ушла в Финляндию.
Поселение Еми в Финляндии совершалось, вероятно, вдоль южного берега Ладожского озера через Неву и южную часть Выборгской губернии в юго-западную Финляндию, в то время как эстская отрасль этого племени продолжила свой путь по южному берегу Финского залива и через реку Нарову в нынешнюю Эстландию. Время этого переселения указывает Д. Эвропеус — около 1100 года.
Возможно и такое предположение: как и весь чудской народ, одни покинули обжитые места и ушли в Финляндию, другие остались, смешались с более сильным народом, переняли его культуру. От бесследно исчезнувшего племени осталось название реки и села.
Глава из книги "Емчане"
Авторы Т.Минина и Н.Шаров
|
|
|
| Опубликовано: 07.12.07 11:24 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
ЕМЬ РУССКИХ ЛЕТОПИСЕЙ
А. Г. Едовин
Архангельский областной краеведческий музей
В современной исторической науке утвердилось мнение, что под "емью" русских летописей следует подразумевать племя, исконно обитавшее на территории современной Южной Финляндии1. Однако такая точка зрения существовала не всегда. Если проанализировать историографию проблемы, то можно выделить несколько подходов в ее решении среди исследователей. Первая группа историков, главным образом дореволюционной школы, считала, следуя "емской теории" А. И. Шегрена2, что емь обитала в Заволочье в эпоху раннего средневековья, а затем в течение XI—XIII вв. переселилась на территорию современной Финляндии. Кроме того, Шегрен полагал, что современные вепсы — прямые потомки еми3. К этой точке зрения присоединились С. М. Соловьев4, Н. П. Барсов5, В. Ягодкин6 и др.— просуществовала она до середины нынешнего столетия. Уже А. Н. Насонов делает вывод, что [color=red]емь в Заволочье и емь в Финляндии имеют совершенно разные исторические судьбы[/color]7. Появляются промежуточные точки зрения — М. В. Битов и Л. В. Успенский считали, что емь русских летописей обитала в Приладожье8. Разделяли "емь заволочскую" и "емь финскую" и другие авторы — А. В. Куза9, Ю. С. Васильев10.
Первыми, кто усомнился в "емской теории", были Д. В. Бубрих" и И. П. Шаскольский12, к которым позже присоединились А. И. Попов13, В. В. Пименов14, Г. С. Лебедев15, Д. Линд16, Н. А. Макаров17 и др. Острие критики Бубрихом теории Шегрена было направлено на факт переселения еми из Заволочья и Прионежья в Финляндию. В этой части критика выглядит убедительно, однако ни источниковых, ни археологических доказательств отсутствия в Заволочье такого племени представлено не было. Тем не менее В. В. Пименов уже вполне определенно заявил, что емь никогда не обитала в Заволочье'8.
Можно констатировать тот факт, что большинство современных исследователей, имеющих свой подход к решению данной проблемы, считают доказанным мнение о трактовке "еми" русских летописей как племени, обитавшем в современной Финляндии. Нам же такая точка зрения кажется неправомерной — для наглядности приведем анализ основных источников по проблеме.
Сведений о "еми" в русских летописях содержится не так уж и много, хотя их гораздо больше, чем о перми, печере, югре и других племенах Севера. Косвенно это подтверждает, что емь обитала в непосредственной близости от древнерусской (новгородской) метрополии и была частым противником славянских дружин. Впервые мы встречаем упоминание о "еми" во введении к "Повести временных лет"19, которое знакомит нас с этнической ситуацией рубежа I—II тыс. н. э. Это племя упоминается дважды: в рассказе о расселении племен, и при перечислении народов, дающих дань "руси"20. В первом случае что очень показательно, емь названа вместе с племенами восточно-финской и угорской группы — пермью, печерой, югрой. Второй раз племя находится при перечислении между восточно-финскими и балтскими племенами. Таким образом, закономерным было бы признать связь еми именно с группой восточных финнов.
Первая датированная запись в летописях относится к 1042 г.: "Иде Володимер, сын Ярославль на Ямь, и победи я, и помроша кони у вой Володимер, яко и еще дышющим конем сдираху кожи с них, толик бо бе мор в коних"21. Поход, судя по всему, несмотря на победу Владимира, был очень тяжел. Никаких указаний на то, что он происходил водным путем, мы не находим. В течение последующих 80 лет "емь" пропадает со страниц летописных сводов. Видимо, если какие-то походы и были, то их затмили события внутри древнерусского государства, где начался процесс феодальной раздробленности и период междоусобиц.
Следующая "серия" записей о еми относится к 20—40-м гг. XII в. Кроме летописей, племя упоминается в "Уставной грамоте Святослава Ольговича" 1137 г.22 как данническая единица, с которой дань брали "скорой" — мехами, что характерно для взаимоотношений новгородцев с местным населением северных окраин. Таким образом, мы можем констатировать к сер. XII в. определенную зависимость еми от Новгорода. Однако этому предшествовали определенные события, относящиеся к 1123 г.: "Ходи Всеволод с Новгородци на Емь, и победи ямь, но лют бяше путь, купляхут по ногате хлеб"23. Следовательно, результатом этого похода стала возможность собирать дань с покоренного племени, что и отразилось в "Уставе" Святослава. Как показали дальнейшие события, емь вовсе не собиралась мириться со сложившимися отношениями, что находит подтверждение в записи Новгородской летописи под 1141 г.: "в то же лето приходиша Емь..."24. Из этих сведений можно выделить следующие основные положения: во-первых, судя по тому, что дань с еми брали не фиксированной суммой, можно сделать вывод о нестабильности отношений племени с Новгородом. Во-вторых, емь активно противодействовала проникновению новгородцев в Заволочье.
Более чем через полстолетия емь вновь появляется на страницах русских летописей, и опять как военный противник новгородцев. Эти события относятся ко времени княжения Ярослава и его сына Александра Невского. В 1227 г. "...ходи князь Ярослав с Новгородцы на Емь, и повоева их"25. Указания на место событий мы не находим, зато они имеются для следующей записи, через год, в 1228 г.: "емь воевала около озера на исадех и Олонес"26. Таким образом, события относятся к восточному Приладожью. Есть, правда, указание на присутствие еми среди воинов дружины ярла Биргера в 1240 г. наряду со свеей, мурманами и сумью27. Однако надо отметить, что далеко не во всех летописных сводах включено это племя — в рукописях Строева, Петербургской публичной и Синодальной библиотек оно отсутствует. Видимо, летописцы, памятуя о существовании двух племен под названием "емь", поостереглись включать его в список, чтобы не запутать исторической картины.
Спустя пятнадцать лет емь упоминается снова, причем запись построена таким образом, что целесообразно привести ее целиком. В 1255 г. "князь Александр поиде в Низ пойме послы Новгородцкыя Елеуферья и Михаила Пинещинича, а сына своего Василья посади на столе. Воева князь Александр с новгородци Емь"28. Многое в этих словах говорит о том, что Александр ходил походом именно на "заволоцкую" емь. Фраза выглядит цельной, нет обычной, в случае описания разных событий, вставки "в то же лето". Следовательно, если Александр ходил "в Низ", то логичным выглядит его поход оттуда в Заволочье, где и обитала емь. Единственной же записью, определенно упоминающей емь, обитавшую в Финляндии (хяме, или тавасты), является рассказ о походе новгородцев в 1311 г. (опять налицо большой хронологический разрыв). Сама запись тоже вызывает интерес своей противоречивостью — вначале говорится о походе на "ямь", а затем, в ходе повествования, соперниками новгородцев оказываются "немцы"29.
Несмотря на обрывочность летописных сведений, имеются некоторые соображения по поводу локализации еми. До начала XIV в. мы не имеем достаточных оснований считать, что новгородцы сталкивались в походах с хяме. Записи же XII—XIII вв. — главным образом "Устав Святослава Ольговича" и события 1228 г. — определенно указывают нам на обитание еми в Прионежье и Заволочье.
Помимо летописных и актовых источников, указывающих на локализацию еми, существуют и топонимические подтверждения, причем гидронимы, имеющие в составе своих названий частицу "емь" в начале слова, группируются в строго очерченных границах. Западная доходит до р. Онеги, восточная — до Нижней Двины и Нижней Ваги, северная проходит примерно по 64-й параллели, а южная — по водоразделу Нижней Ваги и Средней Онеги. Именно на этих территориях находятся рр. Емца, Еменьга, Еманиха; оз. Емзо, д. Еманово, местность Емская гора. На топонимической карте Севера России не существует подобного ареала, насыщенного "емскими" топонимами — данный факт служит косвенным подтверждением пребывания в эпоху средневековья летописной еми в Заволочье.
Фольклорная традиция бассейна р. Емцы устойчиво сохраняет данные об обитании "еми" как одного из племен "чуди заволочской" в здешних местах30. Так, например, с. Ратонаволок около Емецка в преданиях связывается с ожесточенными боями чудской еми с новгородскими славянами31. Согласно преданиям, остатки разгромленного новгородцами племени "бежали" с Емцы в лесные дебри правобережной Двины и расселились в верховьях рек Юлы, Покшеньги и Немнюги, смыкаясь с "пинежской чудью"32. Несмотря на фантастичность преданий и позднейшие наслоения, все-таки они являются не менее интересными источниками, чем, например, исландские саги, давно получившие признание в исторической науке. Надо полагать, что предания имели под собой реальную историческую основу. Кроме того, фантастичными оказываются только детали, описываемые в преданиях,— ни одно из них, записанных на р. Емце, не содержит сведений, что в регионе обитало какое-то иное племя, а не емь. Постоянны в преданиях и военные столкновения еми с новгородцами.
В настоящее время летописные данные повсеместно используются археологами для воссоздания этнической истории путем синтеза источников. Описываемый же регион в археологическом отношении изучен очень слабо — на р. Емце средневековых памятников вообще не обнаружено, немного их пока на Онеге, Средней Двине и Нижней Ваге. На "Емецком волоке" Н. А. Макаровым были найдены два селища — Пустынька и Шестово33. Первое, по мнению автора раскопок, принадлежит славянскому населению, а второе относится ко второй половине I тыс. н. э. и содержит лепную гладкостенную керамику, украшенную под венчиком поясками гребенчатого штампа, что характерно для веской орнаментальной традиции34.
На Нижней Ваге известен лишь Корбальский могильник с набором инвентаря XI—XII вв.35, среди которого можно отметить древнерусскую круговую керамику, широколезвийный топор с полукруглым выемом в основании, западноевропейский денарий, стеклянные бусы, бронзовые зооморфные украшения, подковообразные фибулы, крест-тельник и т. д. — т. е. налицо смешанный славяно-финский комплекс36.
Наибольший интерес в плане изучения дославянского населения региона вызывает обнаруженная в нынешнем году нашей экспедицией на Средней Двине группа курганных могильников, не имеющая аналогов на территории области. Могильники располагаются компактной группой в районе п. Березник и говорят о хорошей освоенности региона и оседлости населения. Впечатляет и количество найденных курганов — в общей сложности их более трехсот. В могильнике Осиново I насчитывается 114 погребений, в самом маленьком — на р. Панице — всего два. В настоящее время курганы представляют собой круглые в плане возвышения, вершины которых находятся в 30—110 см от уровня дневной поверхности, диаметр их — от шести до одиннадцати метров. Часто на вершине курганов находится неглубокая западина, происхождение которой пока не установлено. Все курганы оконтурены неглубокими ровиками, иногда прерывающимися перемычками шириной до метра. Перемычек на различных погребениях насчитывается от одной до пяти. Часть могильников не содержит погребений с перемычками вообще, там же, где они имеются, ориентация их близка к погребениям в Южной и Юго-Восточной группах курганных могильников. Зачистка культурного слоя показала, что захоронения во всех могильниках совершены по обряду трупосожжения.
Имеющихся археологических материалов явно недостаточно для анализа этнической ситуации — регион нуждается в дальнейших кропотливых исследованиях. Это вполне оправданно, т. к. здесь имеются памятники (возможно, природного либо недавнего происхождения), связываемые местными жителями с емью и чудью. Это "курган" на озере Задворском близ Емецка37, курган "Могильник" около д. Верхней Котовского сельсовета на р. Ваймуге38, могильник в д. Хаврогоры39, "чудской городок" в д. Бросачиха на Ваймуге40. Один из могильников, представлявший собой каменную насыпь, был раскопан в прошлом столетии А. Г. Тышинским41. К сожалению, мы не имеем документации по данным раскопкам. Этим пока ограничиваются археологические источники по проблеме.
По-видимому, "емь" русских летописей была частично ассимилирована славянами. Несомненно, что какую-то связь с летописным племенем имел новгородский тысяцкий Семьюн Емьин. Это реальная историческая личность — в 1219 г. Емьин был отправлен Новгородом в поход на Той-мокары42. Интересно, что при возвращении новгородцев по р. Сухоне суздальские князья Юрий и Ярослав не пустили их по своей территории43. Есть предположение, правда, чисто гипотетическое, что Семьюн Емьин был финского происхождения — так же, как и упоминаемый в "Уставе" Святослава Ольговича "Чюдин". При этом условии "родиной" его могли быть территории, где обитала емь, а именно Заволочье.
При таком подходе к решению "емской проблемы" по-иному можно взглянуть на вопрос о локализации Биармии. Мы склонны думать, что "биармы" скандинавских саг тождественны "еми" русских летописей. Например, Г. С. Лебедев помещает Биармию между Онежским озером и Северной Двиной44 — т. е. как раз в ареале обитания еми. Такая точка зрения выглядит вполне правдоподобной, учитывая географические факторы исландских саг45. Дополнительным подтверждением этому служит анализ источников о даннической зависимости северных племен от славян. В одной из саг указано, что биармы платят дань Новгороду46, а емь, как было сказано раньше, являлась данником новгородцев. Что же касается перми и печеры, то у нас нет достаточных оснований считать, что новгородская дань распространялась на пермь47, а ареал обитания печеры не соответствует географическим характеристикам саг48.
Из вышеизложенного вытекают следующие выводы:
1. В эпоху раннего средневековья на севере Европы существовало два различных племени — хяме- в Финляндии и емь в Заволочье.
2. Окончательно емь была покорена (вытеснена?) из Заволочья к середине XIII в., первые же столкновения новгородцев с хяме относятся к началу XIV в.
3. Вероятно, в течение XII—XIII вв. произошла передвижка группы еми на запад — об этом говорит запись 1228 г. Это не исключает и вытеснения племени в восточном направлении, а также его частичной ассимиляции.
4. Биармия исландских саг, в качестве рабочей гипотезы, может отождествляться с "емью" русских летописей.
1 Советский энциклопедический словарь. М., 1980. С. 433.
2 Sjogrеп А. 1. UЬеr diе а1tеrеn Wоhnsitzе der .Jemen. Еin Веitгаg zur Geschichte der Тschudischen Volker in Russland // Меmories del Акаdemie Imperiale dе Sciences dе St-Реtersburg, 6. ser: Sciences Роlitiques, Historie et Philologie. SрЬ. 1832.
3 Там же.
4 Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Т. 1. М., 1959. С. 116, 124.
5 Барсов Н. П. Очерки русской исторической географии. Варшава, 1885. С. 52.
6 Ягодкин В. Из прошлого Олонецкого края. Обонежская пятина. Ч. 1. Петрозаводск, 1918. С. 2.
7 Насонов А. Н. "Русская земля" и образование территории Древнерусского государства. М., 1951. С. 74.
8 Витое М. В. Историко-географические очерки Заонежья XVI—XVII вв. М., 1962. С. 61—62. Успенский Л. В. Слово о словах. М, 1954. С. 111.
9 Куза А. В. Новгородское княжество // Древнерусские княжества X—XIII вв. М, 1975. С. 192.
10 Васильев Ю. С. Об историко-географическом понятии "Заволочье" // Проблемы истории феодальной России. Л., 1971. С. 104.
11 Бубрих Д. В. Не достаточно ли емских теорий? // Известия Карело-финского филиала АН СССР. Вып. 1. Петрозаводск, 1950. С. 80—92.
12 Там же. Шаскольский И. П. О емской теории Шегрена и ее последователях. С. 72.
13 Попов А. И. Названия народов СССР // Введение в этнонимику. Л., 1973. г 0*7___од
14 Пименов В. В. Вепсы. М, 1955. С. 34.
15 Лебедев. Г. С. Этногеография Восточной Европы по "Повести временных лет" // Историческая этнография. Вып. 2. Л., 1983. С. 111.
16 Lind J. Sjogrens Наmе-tеоri og de russiske kroniker. Еt огgог med finsk tradition // Historisk Tidskrift foг Finland. V. 4. 1977. Р. 286—323.
17 Макаров Н. А. Колонизация северных окраин Древней Руси в XI—XIII вв. М., 1997. С. 20—22.
18 Пименов. Указ. соч. С. 170.
19 Повесть временных лет. Л., 1926. С. 3.
20 Там же. С. 10.
21 Там же. С. 150.
22 Древнерусские княжеские уставы XI—XV вв. М., 1976. С. 147—148.
23 Полное собрание русских летописей (далее — ПСРЛ). Т. 4. СПб., 1848. С. 2.
24 Там же. С. 7.
25 Там же. С. 29.
26 Насонов. Указ. соч. С. 79.
27 ПСРЛ. Т. 4. СПб., 1848. С. 35.
28 Там же. С. 38.
29 Там же. С. 47.
30 Куратов А. А., Теребихин И. М. Легендарная "чудь заволочская" в свете археологических данных // Архив Архангельского областного краеведческого музея (далее — АОКМ). Ф. III. Оп. 1. Д. 25.
31 Там же.
32 Там же.
33 Макаров. Указ. соч. С. 277—287.
34 Там же.
35 Овсянников О. В. Шенкурск. Архангельск, 1978. С. 23.
36 Фонды АОКМ. Инв. № 34764.
37 Куратов А. А. Археологические памятники Архангельской области. Архангельск, 1978. С. 73.
38 Там же.
39 Там же. С. 75.
40 Дневники В. И. Смирнова // Архив АОКМ. Ф. III. Оп. 1. Д. 292.
41 Куратов А. А. Древняя история Архангельского Беломорья в эпоху неолита и раннего металла // Архив АОКМ. Ф. III. Оп. III. Д. 168. С. 4.
42 ПСРЛ. Т. 4. СПб., 1848. С. 27.
43 Насонов. Указ. соч. С. 101.
44 Лебедев Г. С. Северо-восток европейской части России в сер. I тыс. н. э. // Материалы к этнической истории Европейского Северо-Востока. Сыктывкар, 1985. С. 29.
45 Джаксон Т. Н. Русский Север в древнескандинавских сагах // Культура Русского Севера. Л., 1988. С. 58—67.
46 Там же.
47 Насонов. Указ. соч. С. 111.
48 Джаксон. Указ. соч.
ЕВРОПЕЙСКИЙ СЕВЕР РОССИИ: ПРОШЛОЕ, НАСТОЯЩЕЕ, БУДУЩЕЕ
Материалы Международной научной конференции, посвященной 90-летию со дня учреждения Архангельского общества изучения Русского Севера
Aрхангелск 1999г.
|
|
|
| Опубликовано: 11.12.07 01:17 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Карта древнего Севера
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 11.12.07 11:19 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Гиперборея, возможно, существовала
Кольский полуостров может оказаться прародиной одной из самых древних мировых цивилизаций. Это утверждают ученые, совершившие научную экспедицию к заброшенным пирамидам русского Севера. По их данным, возраст рукотворных строений составляет не менее 9000 лет, а это значит, пирамиды Кольского полуострова в два раза старше египетских. Корреспондент газеты ВЗГЛЯД побеседовал с участниками экспедиции.
Кольский полуостров с недавних пор стал Меккой для исследователей и охотников за научными открытиями. Больше всего ученых интересовали два загадочных возвышения, расположенных неподалеку от многочисленных озер полуострова. Однако довести исследования до конца не удавалось никому.
Последнюю попытку разгадать тайны русского Севера совершила в минувшем году российская экспедиция, состоявшая из историков, астрономов, геологов и кинематографистов.
Организаторами экспедиции стали журналисты, создатели документальных фильмов из цикла «ГипоТэза», выходящего на телеканале «Культура». Но, по признанию самих авторов, фильм о Кольском полуострове должен был проходить в другом формате.
«Мы собирались сделать интервью с Валерием Деминым, которому принадлежит, пожалуй, наибольший вклад в решение этой загадки», – пояснил газете ВЗГЛЯД продюсер и один из авторов проекта Александр Волков.
Известный ученый, доктор философских наук и автор 10 научно-популярных произведений, Валерий Демин в 1997 году совершил вторую в истории экспедицию на Кольский полуостров.
Первая попытка была проведена задолго до него, в 1921 году под руководством профессора, заведующего лабораторией нейроэнергетики Всесоюзного института экспериментальной медицины Александра Барченко. «Спонсором» необычного для своего времени похода стало ОГПУ, поэтому неудивительно, что разработки были засекречены.
Демин, предпринявший новую попытку в конце столетия, мог впервые рассказать широкой публике о том, что долгие годы оставалось тайной, в частности о загадочных объектах, имеющих антропогенное происхождение, но не успел. Ученый, вернувшись из поездки, скоропостижно скончался.
«Мы опоздали буквально на две недели, – продолжил Волков. – Архивы Демина разбирали уже при помощи его вдовы, а затем решили, что его дело надо завершить, и организовали собственную, третью экспедицию».
Участниками нового «похода за историей» стали 18 человек, среди которых – пресс-секретарь Пулковской обсерватории, кандидат физико-математических наук Сергей Смирнов, профессор Российской академии естественных наук Валерий Чудинов, а также профессор, доктор геологических и географических наук Дмитрий Субетто.
«Для многих из этих людей экспедиция была отличной возможностью стать первооткрывателями в своей области, – подчеркнул автор проекта. – К примеру, для Валерия Чудинова, потрясающего специалиста по древнеславянской письменности, это был шанс впервые увидеть письмена вживую, считывать их не с фотографий, а с первоисточника».
Тем не менее путь участников экспедиции группы оказался опаснее, чем они предполагали. Во-первых, группе не везло с проводниками. «Местные жители, лопари, неохотно показывали дорогу, – вспоминает продюсер. – Первый проводник сказал, что после нашей «экскурсии» у него будут проблемы с предками, а потом вдруг пропал без вести. В итоге нам пришлось искать себе нового следопыта».
Проводник в этой местности очень важен. Место, где находятся пирамиды, практически безлюдно, на 150 км вокруг нет ни души, ни тропинки. Не найти без проводника и сами строения: они поросли мхом, лишайником и мелкими кустарниками.
«Мы летели к пирамидам на вертолете, но сверху их совсем не видно, благодаря растительности они сливаются с общим ландшафтом», – поделился Волков.
Вторая сложность была связана с вертолетом. По словам продюсера, в этих местах часто случаются необъяснимые вещи. Так, участники второй экспедиции под руководством Демина едва не разбились во время посадки и остались в живых только благодаря мастерству пилотов.
«Наш вертолет военные посадили гораздо раньше: оказалось, что над пирамидами на небольшой высоте должны были пролететь самолеты ВВС, – рассказал Волков. – Только чудом нам удалось проскочить через воздушный коридор, когда его наконец ненадолго открыли».
Но ожидание того стоило. Чудо, которое довелось увидеть исследователям, превзошло их ожидания.
«В экспедицию мы взяли специальный прибор, самую современную геофизическую аппаратуру – георадар «Око», – продолжил Волков. – Она «просвечивает» внутреннее пространство любых объектов, как рентген. Вывод геологов был однозначен: возвышения носят антропогенный характер, следовательно, это не природные холмы, а пирамиды – творение рук человеческих».
Ученые выяснили, что пирамиды стоят четко в направлении Восток – Запад. Более того, они трижды перестраивались: древние люди постоянно надстраивали их в высоту.
По функциональному назначению пирамиды – это точная обсерватория, позволяющая следить за звездным небом. Достаточно простыми методами была создана система, при помощи которой наши предки фиксировали галактические изменения и изучали Космос. Кроме того, пирамиды по форме напоминают легендарную гору Меру, «ось мира», которая под разными именами упоминается в различных мифологиях и мировых религиях.
«Анализы показали, что пирамидам как минимум 9000 лет, а это значит, что культура пирамид пришла с Севера, – заключил участник экспедиции. – Так что за нашей страной
стоит история, которая уходит корнями в глубокую древность великой державы».
30 января 2008,
Фото: ИТАР-ТАСС
Текст: Наталья Ямницкая
Газета "Взгляд"
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 13.05.08 11:37 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Гиперборея
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Гиперборея — в древнегреческой мифологии и наследующей ей традиции легендарная северная страна, местообитание блаженного народа гипербореев. Название дословно обозначает «за Бореем», «за севером».
В страну гипербореев время от времени отправляется сам Аполлон на колеснице запряжённой лебедями, чтобы в урочное время летней жары возвратиться в Дельфы (Himer. Orat, XIV 10). Гипербореи наряду с эфиопами, феаками, лотофагами, относятся к числу народов, близких к богам и любимых ими. Так же как их покровитель Аполлон, гипербореи художественно одарены. Блаженная жизнь сопровождается у гипербореев песнями, танцами, музыкой и пирами; вечное веселье и благоговейные молитвы характерны для этого народа — жрецов и слуг Аполлона (Pind. Pyth. X 29-4Т).
Согласно Диодору Сицилийскому, гипербореи в гимнах непрестанно воспевают Аполлона, когда он является к ним через каждые 19 лет (II 47). Даже смерть приходит к гипербореям как избавление от пресыщения жизнью, и они, испытав все наслаждения, бросаются в море (Plin. Nat. hist. IV 26).
Ряд легенд связан с приношением гипербореями первого урожая на Делос к Аполлону: после того как девушки, посланные с дарами, не вернулись с Делоса (остались там или подверглись насилию), Гипербореи стали оставлять дары на границе соседней страны, откуда их постепенно переносили другие народы, вплоть до самого Делоса (Plin. Nat. hist. IV 26; Herodot. IV 32 — 34).
Мудрецы и служители Аполлона Абарис и Аристей, обучавшие греков, считались выходцами из страны гипербореев (Herodot. IV 13-15; Himer. Orat. XXV 5). Эти герои рассматриваются как ипостась Аполлона, так как они владели древними фетишистскими символами бога (стрелой, вороном и лавром Аполлона с их чудодейственной силой), а также обучали и наделяли людей новыми культурными ценностями (музыкой, философией, искусством создания поэм, гимнов, строительства Дельфийского храма).
Древнеримский учёный Плиний Старший в своей «Естественной истории» писал о гипербореях следующее:
«За этими [Рипейскими] горами, по ту сторону Аквилона, счастливый народ (если можно этому верить), который называется гиперборейцами, достигает весьма преклонных лет и прославлен чудесными легендами. Верят, что там находятся петли мира и крайние пределы обращения светил. Солнце светит там в течение полугода, и это только один день, когда солнце не скрывается (как о том думали бы несведущие) от весеннего равноденствия до осеннего, светила там восходят только однажды в год при летнем солнцестоянии, а заходят только при зимнем. Страна эта находится вся на солнце, с благодатным климатом и лишена всякого вредного ветра. Домами для этих жителей являются рощи, леса; культ Богов справляется отдельными людьми и всем обществом; там неизвестны раздоры и всякие болезни. Смерть приходит там только от пресыщения жизнью <…> Нельзя сомневаться в существовании этого народа».
|
|
|
| Опубликовано: 13.05.08 11:40 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|