|
Заблокирован
Форумянин с 18.12.07
Сообщений: 182
Откуда: Дубна
|
Если для завлечения туристов, то стоит отметить, что в июне-июле-августе комаров толпами летает! 
WBR, timda
|
|
|
| Опубликовано: 09.11.07 13:28 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Да, да комары размером с полтабуретки, которые с легкостью уносят кусочек сахара!
|
|
|
| Опубликовано: 12.11.07 10:07 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНОГО АНТОНИЯ СИЙСКОГО
(память 7/20 декабря)
Родители прп. Антония были зажиточными поселянами Двинской волости деревни Кехты, вышедшие из Новгорода. Никофор и Агафия — так звали их — были люди благочестивой жизни: часто посещали храм Божий, делали посильные приношения в пользу Церкви и старались исполнять заповеди Господни. Они горячо молили Господа, чтобы Он даровал им сына, и молитвы их были услышаны. В 1478 году у них родился первенец сын, которого они нарекли Андреем. Андрей отличался не только красотой лица, но и своими добродетелями.
С ранних лет он был чист сердцем, кроток, незлобив, так что все любили его. Когда Андрею исполнилось семь лет, родители отдали его обучаться грамоте. Отрок быстро усвоил грамоту, а в то же время научился иконописанию
и очень полюбил это занятие. Особенно часто он посещал храм Божий. Душа Андрея не лежала к занятиям родителей: сельские работы его не привлекали, ибо он хотел служить Господу. Любил он чтение. Все творения святых отцов
и учителей Церкви, какие только мог достать, он изучал с великим рвением. Между тем Никифор и Агафия почувствовали приближение своей кончины, призвали всех своих детей и сказали им: «Дети, мы достигли глубокой старости, и тяжелые болезни постигли нас, как сами вы видите. Уже недалеко время нашей кончины. Ныне мы поручаем вас Богу и Пречистой Его Матери. Они станут пещись о вас во все время вашей жизни и будут вам помогать во всех ваших делах. Вы же старайтесь всегда соблюдать заповеди Божии. Милость Господня да будет с вами во веки».
Вскоре они с миром отошли ко Господу. Андрею в то время было 25 лет.
По смерти родителей он переселился в Новгород и здесь прослужил одному боярину пять лет. По совету боярина вступил в брак. Но жена его через год умерла, и святой Андрей увидел в этом волю Божию. Он вернулся на родину, однако недолго пробыл там. Продав свою часть из имения родителей, он раздал бедным вырученные деньги и навсегда удалился из Кехты, чтобы служить Единому Господу.
Преподобный направился в обитель Пахомия близ озера Кено, не взяв
с собой даже другой смены одежды. Верст за пять до обители его застигла ночь. Святой стал усердно просить Господа, чтобы Он указал ему путь, и после молитвы заснул. Во сне явился ему благолепный муж в светлых ризах, с крестом в руках и сказал: «Возьми крест свой и не бойся вступить на подвиг твой. Подвизайся и не страшись козней диавольских, ибо ты будешь муж желаний духовных и явишься наставником множества иноков». Осенив его крестом, дивный муж сказал еще: «Сим побеждай лукавых духов».
Святой тотчас же пробудился. Сердце его было исполнено духовной радости. Всю остальную ночь он провел в молитве. Наутро, войдя в обитель прп. Пахомия, он припал к ногам благочестивого основателя и начальника Кенской обители и с великим смирением просился в число иноков. Пахомий указывал на трудность иноческой жизни, говорил, что обитель его недавно основана, но ничто не могло удержать избранника Божия. Прозревая в пришедшем будущего подвижника, Пахомий принял Андрея в число иноков и облек в иноческие одежды, причем нарек его Антонием в честь прп. Антония Великого (память 17/30 января). Это произошло в 1508 году, когда прп. Антонию было 30 лет. Сам Пахомий стал руководить новоначальным иноком, взяв его в свою келлию. Новый инок прежде всех являлся в храм Божий, постоянно хранил в своем сердце память о Страшном суде и о будущем нелицеприятном возмездии. Отличаясь крепким здоровьем, он охотно исполнял самые трудные работы, занимался земледелием, трудился на поварне, усердно работая на братию. Телесным трудом преподобный умерщвлял свою плоть и тем очищал свою душу. Сильно он боролся с наваждениями злых духов и всегда побеждал их. Спал он крайне мало, соблюдал строгий пост, пищу вкушал через день и то помалу. За такую подвижническую жизнь вся братия относились к нему с любовью и уважением. Но великий своим смирением, святой Антоний тяготился людской похвалой.
В то время в обители не стало иеромонаха. Преподобный Пахомий и вся братия просили Антония принять на себя сан священства. Уступая их просьбам, он отправился в Новгород к архиепископу и принял от него священный сан. Возвратившись в обитель, подвижник начал вести еще более строгую жизнь.
В монастыре была больница. В свободное от богослужение время прп. Антоний ухаживал за больными: сам готовил для них воду, омывал болящих, стирал их одежды, ободрял и утешал свои словом. Так он подготавливал себя к будущим подвигам. Любя уединение, преподобный просил Пахомия благословить его
на этот подвиг. И Пахомий благословил его, видя его добродетели и труды.
Преподобный отправился искать себе пустынное место для подвигов. Его сопровождали два благочестивых инока Кенской обители Александр и Иоаким. Из Кенской обители прп. Антоний со спутниками своими поплыл по реке Онеге до речки Шелексны. Поднимаясь по течению этой реки лесами и непроходимыми дебрями, иноки пришли на реку Емцу, в которую Шелексна впадает, к порогу, называемому Темная Стремнина. Место это понравилось отшельникам, они поставили здесь хижину, а через несколько времени построили небольшой храм во имя святителя и чудотворца Николая и келлии. К трем подвижникам присоединилось еще четверо иноков: Исаия, Елисей, Александр и Иона. Место, избранное преподобным Антонием, было покрыто густым лесом и расположено вдали от человеческих жилищ. Безмолвие тихой пустыни нарушалось только горячими молитвами иноков да пением птиц. Сурова была природа, суровы были и подвиги иноков. Только Господу Богу и самим подвижникам было известно, сколько лишений они претерпели в это время. Семь лет провел святой Антоний со своими сожителями, постоянно молясь и трудясь. Но враг рода человеческого не мог больше сносить их благочестия. Он внушил жителям соседней деревни Скороботовой мысль, что с основанием обители земля их будет взята у них преподобным. Жители восстали против отшельников и изгнали их. Преподобный Антоний кротко удалился со своими учениками из того места и направился еще дальше на север. Снова начались странствования иноков по лесам и болотам.
Однажды прп. Антоний молился вместе с братией. Святой стоял впереди прочих с воздетыми руками. Во время молитвы к инокам подошел рыболов Самуил. Дождавшись окончания молитвы, он приблизился к преподобному
и просил его благословения. Святой Антоний благословил Самуила, затем долго беседовал с ним и просил указать место, удобное для иноческих подвигов. Самуил привел иноков к Михайлову озеру, откуда вытекает река Сия. Место это отстояло на 78 верст к югу от Холмогор и было еще более пустынно: непроходимые дебри, темные леса, чащи, болота, заросшие мхом, глубокие озера — таковы были стены, отделявшие от мира место подвигов прп. Антония. Единственными обитателями этого места были дикие звери. Здесь никогда
не было человеческого жилья, одни лишь звероловы порой приходили сюда.
И они рассказывали, что на этом месте не раз слыхали звон колоколов и пение иноков; иногда им представлялось, будто иноки рубят лес. Отсюда составилось убеждение, что место Самим Богом предназначено для обители.
Место понравилось блаженному, и он решил здесь поселиться: на первый раз поставил здесь часовню и келлии. Так была основана знаменитая впоследствии Сийская обитель. Это произошло около 1520 года, когда преподобному было 42 года от рода. Вначале инокам приходилось переносить много лишений. Сам преподобный вместе с другими иноками вырубал лес и копал землю. Этим подвижники добывали себе скудное пропитание. Питались и «саморастущими былиями», то есть ягодами, корнями трав и грибами. Но часто не хватало им масла, хлеба и соли, приходилось терпеть голод. Однажды скудость была столь велика, что иноки стали роптать и даже хотели оставить то место. Но Господь помог прп. Антонию. Неожиданно явился неизвестный христолюбец, который доставил братии муку, масло, хлеб и дал еще средства на строение обители. Христолюбец сказал о себе инокам, что он совершил далекое путешествие
и теперь идет в Великий Новгород, обещал возвратиться к ним, но уже более никогда не возвращался.
Около того времени сборщик дани от Новгородского владыки — новая обитель находилась в области Великого Новгорода — Василий Бебрь, думая, что у прп. Антония много денег, подговорил разбойников ограбить иноков.
Но Господь хранил Своих верных рабов. Когда хищники хотели напасть
на обитель, им показалось, что ее охраняет множество вооруженных людей. Они засели в лесных дебрях, окружавших то место, но не могли дождаться удобного времени для нападения. Потом, гонимые ужасом, побежали, и когда обо всем сообщили Бебрю, он понял, что Сам Господь защищает иноков; пришел к прп. Антонию, упал перед ним на колени и раскаялся в своем согрешении. Старец кротко простил его.
Слух о подвигах преподобного и сожителей его распространился по окрестностям, и многие стали приходить к ним и доставлять средства к жизни. Некоторые принимали пострижение от руки подвижника. Когда число учеников умножилось, прп. Антоний послал в Москву учеников своих Александра
и Исаию. Они должны были испросить у великого князя Василия Иоанновича разрешение на постройку новой обители. Великий князь милостиво принял иноков, вручил им грамоту на землю, которую занимал монастырь, пожертвовал церковную утварь и ризы. С радостью были встречены иноки, принесшие из Москвы грамоту и пожертвования. Прп. Антоний начал усердно строить обширный деревянный храм во имя Пресвятой Троицы. Наконец храм был окончен. Местную икону Живоначальной Троицы, по преданию, писал сам святой Антоний. Но Господь хотел испытать терпение рабов Своих. Раз после утреннего пения, когда прп. Антоний с братией был на работе, от оставшейся непогашенной свечи храм, выстроенный с таким старанием, сгорел. После сего братия даже хотели разойтись. Они были утешены лишь тем, что местная икона Пресвятой Троицы осталась совершенно неповрежденной. Тогда построили новый храм, и чудно сохранившаяся икона была торжественно внесена в него. Вскоре от нее по молитвам святого недугующие стали получать исцеления. Кроме этого храма преподобный выстроил еще две церкви: одну — в честь Благовещения Пресвятой Богородицы, другую — во имя прп. Сергия, Радонежского чудотворца, к которому преподобный часто обращался в своих молитвах. Когда обитель была устроена, братия стали просить подвижника, чтобы он приинял игуменство. Смиренный подвижник должен был уступить настойчивым просьбам братии и принять на себя управление монастырем.
Несколько лет он управлял обителью и показывал всем добрый пример. Ежедневно являлся преподобный в храм Божий и, стоя на Божественной службе от начала до конца ее, не опирался на жезл, не прислонялся к стене. И за братией следил, чтобы соблюдали благочиние в церкви: не переходили с места на место, не выходили вон без нужды. Предписывал братии неопустительно исполнять
и келейное правило. По окончании молитвы подвижник первый являлся
на работу и здесь подавал братии пример трудолюбия. Любил он и Божественные книги и собирал в своей обители писания отцов и учителей Церкви. Проводя ночи в молитве, преподобный отдыхал, лишь ненадолго забываясь сном после трапезы. Пища его была такая же скудная, как и братии; одежда ветхая, покрытая заплатами, как одежда нищих, так что никто из посторонних не узнавал в преподобном начальника обители. Заботливо обходил подвижник монастырские службы — пекарню и поварню, ободрял братию, несущих эти тяжелые послушания, и советовал им избегать праздных бесед. С особенной любовью посещал прп. Антоний монастырскую больницу, наставлял болящих иноков
с благодарностью переносить недуги и непрестанно молиться, памятуя о приближающемся смертном часе. Для ухода за больными преподобный поставил особого надзирателя. Было установлено в обители строгое общежитие — общая
и для всех равная пища и одежда. Хмельные пития запрещались совершенно, предписывалось не принимать их и от христолюбцев, даже не допускать принесших к монастырю. «И сим уставом блаженный возможе пьянственного змия главу отторгнути и корение его отсещи», как свидетельствует жизнеописатель преподобного. Много заботился подвижник и о нищей братии: обязал иноков подавать нескудную милостыню, делал это нередко и сам тайно от братии, боясь вызвать их ропот.
Слыша о строгой жизни святого, миряне стали приходить к нему, прося его молитв, и некоторые поступали в число братии. Всех иноков собралось
в обитель 70 человек. Многие между ними отличались святостью своей жизни и духовными трудами; один из них, Иона, составил потом житие своего духовного отца и наставника.
Но преподобный Антоний тяготился людской славой. После нескольких лет управления обителью, избрав на свое место Феогноста, мужа опытного
в духовной жизни, он оставил игуменство и вместе с одним простым иноком удалился из обители в уединенное место. Сначала прп. Антоний поселился
на острове Дубницкого озера, в трех поприщах от обители, вверх по течению реки Сии. Остров был весьма красив и удобен к пустынножительству. Обошел его преподобный, осмотрел и возлюбил: остров окружали озера, по берегам которых росли непроходимые леса, расстилались болота, заросшие мхами. Преподобный Антоний поселился здесь, поставил малую хижину и часовню во имя святителя и чудотворца Николая и еще ревностнее, чем прежде, начал подвизаться в безмолвии, непрестанной молитве и трудах: рубил лес, очищал место для посева, копал землю своими руками, сеял хлеб и питался от трудов своих, а оставшийся хлеб отсылал в монастырь. Ночью, по вечернем правиле, подвижник до самой заутрени молол муку, в летние ночи обнажался до пояса
и отдавал свое тело на съедение комарам.
Господь сподобил подвижника дара прозорливости. Юный инок Сийского монастыря Филофей, боримый искусителем, задумал уйти в мир, расстричься и жениться. Но ему пришла благая мысль зайти к преподобному в пустыню
и принять от него благословение. Увидев Филофея, подвижник обратился
к нему с такими словами: «Что это, чадо, пришел ты сюда, смущаемый от злого помысла? Хочешь уйти в мир, расстричься и думаешь утаить это от меня». Услышав свою тайну из уст преподобного, Филофей устрашился, упал к ногам его и во всем признался. Подвижник поднял его, ободрил и после наставления отпустил в монастырь.
Через некоторое время прп. Антоний отошел в другое уединенное место
за пять поприщ от прежнего, на озеро Падун, и, поставив там себе келлию, предался молитвенным подвигам. Это место было окружено горами; на горах рос такой высокий лес, что снизу казалось — он достигает до небес. Келлия преподобного приютилась у подножия этих гор и как бы обсажена была кругом двенадцатью белыми березами. Печальна была эта вторая пустыня преподобного, она располагала к богомыслию и молитве. Подвижник сколотил из бревен плот и с него удил рыбу на озере для пропитания. Во время уженья он обнажал голову и плечи на съедение комарам и оводам: насекомые слетались роями, покрывали его тело, кровь струилась по шее и плечам, а подвижник стоял неподвижно. Так прожил преподобный два года вне своей обители, в обеих пустынях.
Между тем Феогност отказался от игуменства. Братия просили преподобного, чтобы он снова принял игуменство. «Отче, не оставь нас, чад своих, — говорили со слезами братия. — Иди в обитель свою и пребывай с нами. Если же не придешь, мы все разойдемся, как овцы, не имеющие пастыря». Прп. Антоний склонился на их просьбу. Снова начал управлять обителью, подавая всем пример благочестивой и подвижнической жизни. От старости он не имел уже сил исполнять тяжелые работы, но не усыпал в молитве, не ослабевал в посте.
Тогда проявился у прп. Антония дар чудотворений — награда святой его жизни.
Перед самым праздником Преображения иноки целую ночь трудились
на рыбной ловле, но ничего не поймали. Печальные пришли они в монастырь, но преподобный, ободрив их, снова послал на озеро, к Красному мысу, говоря: «Чада, окажите послушание и узрите славу Божию, ибо Господь милостив: Живоначальная Троица не забудет ваших трудов и не оставит братий ваших, верно служащих Господу, на этом святом месте алчущими в великий праздник».
Иноки отправились на указанное место, закинули сеть и поймали такое количество рыбы, что долгое время питались ею и после того праздника.
От суровых подвигов и от старости тело прп. Антония высохло и ослабло, весь он сгорбился, не мог сам ходить, так что водили его братия. Но он
не прекратил своих подвигов и сидя исполнял молитвенное правило.
Видя изнеможение своего наставника и ожидая близкую кончину его, братия просили преподобного дать им письменный устав и указать себе преемника по управлению монастырем. Преподобный исполнил просьбы скорбящих учеников своих: поставил им строителя обители Кирилла, а игуменом на свое место — Геласия. Геласий в то время был за морем, на реке Золотице, посланный по делу. Кирилл находился в монастыре, и подвижник обратился к нему с предсмертным наставлением: убеждал нерушимо соблюдать устав монастырский — в церковной службе, в пище и питии, равно любить братию и быть всем слугой; всякие монастырские дела обсуждать со всей братией на трапезе и без совета с ними не делать ничего, чтобы не было в монастыре неудовольствий; предписывал посещать больных братий и особенно о них заботиться.
Затем обратился к собравшимся братиям и уговаривал их не ослабевать
в молитвах, иметь взаимную любовь и единомыслие, удаляться гнева и лукавых слов, повиноваться старшим, хранить чистоту телесную и душевную, иметь пищу по уставу монастыря и совершенно избегать пьянства — не варить хмельных питий в монастыре и не держать их, без всякого нарушения соблюдать общежительный устав обители.
Для большей же крепости своих распоряжений подвижник передал братии завещание, писанное своей рукой, содержащее и правила иноческого жития.
В назидание и руководство современным инокам приведем эти правила Сийского подвижника.
«...А которые братья ропотники и раскольники (то есть нарушители братского единения) не восхотят по монастырскому чину жить, строителю и братии не почнут повиноваться, тех изгоните из монастыря, чтобы и прочие имели страх». Впрочем, после искреннего раскаяния их следует снова принимать
и держать как братию, равно как и тех раскаявшихся, которые выехали
из монастыря при жизни преподобного и свезли монастырскую казну. «Да прежде всего имейте страх Божий в сердце своем, да вселится в нем Дух Святый,
да научит Он вас и наставит на истинный путь. А между собою имейте любовь и покорение о Христе друг другу, чем покроете многие грехи свои. В общежитии живите равно и духовно, и телесно, в пище и в одежде — по заповеди святых отец. Строителю не прибавляйте на трапезе ничего из пищи и пития сверх братского довольствия. То же равенство и в одежде, и в обуви. Питья хмельного не держите в монастыре, не принимайте его и от христолюбцев. Женский пол в монастыре отнюдь не должен ночевать, также и миряне (мужчины) не ночевали бы с братией и не жили бы по келлиям. Нищих пойте и кормите вдоволь
и милостыню им давайте, да не оскудеет место сие святое. А братия, которые здоровы, не оставались бы без монастырского послушания ради спасения своего, исключая больных. Близ монастыря не позволяйте крестьянам ставить починков и дворов, кроме коровьего двора, да и тот пусть будет за озером. Сие, молю вас, храните — и да будет с вами милость Божия».
Когда братия спросили, где предать погребению его тело, святой ответил: «Связавши ноги, влеките мое грешное тело в дебрь и затопчите во мху,
в болоте, на растерзание зверям и гадам, или повесьте на дереве на съедение птицам, или же бросьте с камнем в озеро». Но иноки прямо сказали, что
не сделают этого, а честно погребут его. Накануне своей кончины преподобный приобщился Святых Христовых Таин. На следующий день, 7 декабря 1556 года, перед утреней, простившись в братией, подвижник мирно предал Господу свою душу, прожив всего 79 лет; из них 37 лет преподобный провел в пределах Сийских — в обители и пустынях. Братия честно погребли мощи его в храме Живоначальной Троицы, на правой стороне, близ алтаря.
Оставив видимым образом братию, преподобный не оставил их своей помощью, как и всех призывающих его имя. Много чудес совершилось при его честных мощах. Укажем наиболее замечательные.
Священник соседнего села Харитон относился с завистью к памяти преподобного Антония и раз с хулою отзывался о нем. После того Харитон внезапно ослеп и скоро понял, что Господь наказывает его за хулу на святого. Тогда он начал раскаиваться в своем прегрешении, усердно молился преподобному
и снова прозрел. Благодаря Господа Бога и Его угодника, Харитон поступил после того в Сийский монастырь и здесь подвизался в трудах иноческих.
При жизни своей прп. Антоний любил писать иконы. Еще и доныне сохраняются святые иконы, писанные его рукою. И по кончине своей он покровительствовал людям, занимавшимся этим богоугодным делом. Так, игумен Сийского монастыря Питирим, заботившийся о благоукрашении обители, много писал новых икон и поновлял старые. Однажды Питирим заболел. Недуг его все усиливался, и ему стала грозить смерть. Больной молился Живоначальной Троице и прп. Антонию. И вот раз ночью, забывшись легким сном, он увидел, что от гробницы преподобного в его келлию идет благолепный старец, украшенный сединами. «Хочешь ли ты быть здоров и окончить начатое?» — спросил он у Питирима. «Хочу, но не могу», — отвечал болящий. На это старец сказал: «Святая Троица исцеляет тебя, не ослабевай в твоем деле; я, настоятель Антоний, пришел посетить тебя в болезни». Чудотворец коснулся больного игумена. Питирим почувствовал себя здоровым и с новым рвением стал заниматься иконописанием и украшением храмов обители.
Купец из Холмогор, по имени Карп, плыл по морю с Терского берега, с реки Варзуги. На ладье его среди других товаров был запас рыбы для Сийского монастыря. Поднялась сильная буря, волны вздымались, как горы, и захлестывали ладью. Гребцы уже совсем отчаялись в спасении. Вдруг Карп увидал недалеко от себя старца, который распростер свою мантию над лодкой и охранял ее
от волн. «Ты призываешь многих на помощь, — сказал изумленному дивный старец, — а меня не зовешь. Между тем в ладье твоей есть часть и нашего монастыря. Но Бог дарует тишину». «Кто ты, человек Божий?» — спросил купец. «Я Антоний, начальник обители на Михайлове озере, на реке Сии», — сказал старец и стал невидим. С этого времени буря стала стихать и подул попутный ветер. Прибыв благополучно в Сийскую обитель, Карп возблагодарил за свое спасение прп. Антония и вскоре принял иноческое пострижение в его обители.
Тимофей, по прозванию Рябок, живший в десяти поприщах от обители, ослеп и ничего не видел два года. Наступил праздник Живоначальной Троицы; в Сийскую обитель шли богомольцы. Слепой слышал это движение и горько плакал о том, что не может идти с богобоязненными людьми. Горячо молясь Пресвятой Троице и преподобному, Тимофей попросил свести себя в обитель
и всю дорогу продолжал мысленную молитву. Вдруг он почувствовал, что начинает видеть как бы некую слабую зарю; потом начало зеленеть в его глазах: это он видел лес, которым шел. Обрадованный Тимофей боялся поверить своему исцелению и ничего не сказал спутникам. Желая испытать свои глаза, он начал всматриваться в дорогу, которой шел, и разобрал тропу. Сердце его наполнилось радостью и восторгом, но он утерпел и все еще не говорил
о своем исцелении. Придя в храм обители, Тимофей увидел чудотворный образ Живоначальной Троицы и другие иконы, увидел горящие свечи и тогда
во всеуслышание возблагодарил Господа и Его ученика за свое чудное исцеление.
Много и других чудес происходило по молитвам сего великого угодника Божия во славу Пресвятой Троицы.
Многочисленные чудеса, совершавшиеся при гробе прп. Антония, побудили братию Сийского монастыря при упомянутом игумене Питириме хлопотать перед царем Иоанном Васильевичем Грозном о причтении преподобного к лику святых. Это и было совершено спустя 23 года после кончины преподобного,
в 1579 году: прп. Антоний причтен был к лику святых, чтимых всей Русской Церковью.
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 12.11.07 10:13 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Антониево-Сийский монастырь. 1905 г.
Фото из книги "Емчане"
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 13.11.07 20:29 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 19.11.07
Сообщений: 6
Откуда: Петрозаводск
|
Подлинная история "в лицах"
Тут имена наших предков и их деяния.
(нашел и своего предка! Оба мои родителя из Емецка,
да и я жил в раннем детстве)
БОРЬБА ЗА ЗЕМЛЮ В ВОТЧИНАХ АНТОНИЕВА-СИЙСКОГО МОНАСТЫРЯ.
1. 1607 г. декабря 5. — Грамота "с прочетом" царя Василия Ивановича двинскому воеводе И. В. Милюкову о предписании крестьянам из Емецкого стана "слушать" игумена Антониева-Сийского монастыря, дань и оброк платить и монастырское изделье делать. От царя и великого князя Василия Ивановича всеа Русии на Двину, воеводе нашему Ивану Васильевичу Милюкову да дьяку нашему Илье Елчину. Бил нам челом з Двины
Антоньевы пустыни Сииского монастыря игумен Иона з братьею тово ж монастыря на крестьян, на Данилка да на Шумилка Золотых, да на Ваську Минина, да на Сидорка Ершов[а с това]рыщи, на 20 на 5 человек, которые с ними в одиночной записи писаны, а сказали: пожаловал де их блаженые памяти государь царь и великий князь
Иван Васильевичь всеа Русии, дал им в обмен вь Емецком стану ис своих черных деревень вь их монастырских старых купленых деревень место, что были в розных станех столько ж. И те де монастырские крестьяне ему, игумену, учинились сильны, наших грамот не слушают, дани и оброку и третного хлеба им в монастырь не
платят, как иные монастырские крестьяне платят, и монастырсково изделья не делают, и ни в чем де его, игумена з братьею, не слушают, и в том ему, игумену, чинят убытки великие. И нам бы его игумена з братьею пожаловати, велети с теми монастырскими крестьяны в том их непослушанье указ учинити. [| И будет так, как
нам Сииского монастыря игумен Иона с братьею бил челом. И как к вам ся наша грамота придет, и вы б монастырским крестьяном, которых игумен выслал из монастырских деревень, велели жити на старых своих участках, на чом хто жил. Да тех же бы естя монастырских крестьян велели подавати на поруки з записьми в том, что им за игуменом з братьею в монастырских деревнях на старых участках жити и деревень не пустошити, и дань и оброк и всякие подати в монастырь давати, и монастырское изделье делати, как было при прежних игуменах; да те б естя [36] по них поручные записи взяли в нашу казну вперед для спору. А будет которые
монастырские крестьяне в чем мимо нашего указу учнут ослушатца и ему, игумену, дани и оброку и всяких податей в монастырь давати и монастырское изделье делати, как было при прежних игуменах, не учнут, а игумен з братьею учнет вам на них сказывать, и вы б им за то чинили наказанье, велели сажати на неделю или на 2 в тюрьму. А будет те ж крестьяне учнут ослушатца в другорядь, и вы б их, бив батоги, велели сажати на месяц в тюрьму. А будет учнут ослушатца в третьие и ево, игумена, слушати не учнут, и вы б их сажали в тюрьму до нашего указу, да о том писали к нам к Москве в Новгородцкую четь, и мы о том велим указ свой учинити. А прочет сю нашу грамоту и списав с нее противень, слово в слово, отдали б естя ее назад, игумену Ионе з братьею, и он ее держит у себя вперед, для иных наших приказных людей. Писан на Москве лета 7116 декабря в 5 день.
На обороте: Дияк Григорей Елизаров.
На Двину воеводе нашему Ивану Васильевичу Мелюкову да дияку нашему Илье Ельчину.
Остатки печати черного воска, прикрепленной на лицевой стороне грамоты.116-го февраля в 17 день. Подал Сииского монастыря казначеи старец Иона. 25 алт.
Игумен Иона.
2. 1610 г. не ранее июня 17. — Отписка Филиппа Зиновьева ц. Василию Ивановичу о результатах "сыска" относительно деревень Емецкого стана и о их отводе "в черные сохи", с приложением "расспросных речей" попов и крестьян названного стана о "насильствах" Антониева-Сийского монастыря.
I. Государю царю и великому князю Василию Ивановичу всеа Русии холоп твой Филипко Зеновиев челом бьет. По твоему государеву цареву и великого князя Василия Ивановича всеа Русии указу и по грамоте, за приписью твоего государева дьяка Григорья Елизарова, что били челом тебе государю Емецкого стану посыльщики
Шумилко Иванов до Поспелко Васильев и во всех крестьян место Сииского монастыря на игумена Иону з братьею, что истари исконивечно прадеды их, крестьян, и деды и отцы их и оне сами жили в твоих государевых черных со[хах], и дань и оброк и всякие твои государевы годовы[е] [37] доходы платили з 10-ти сошек с полуобжею, с малы[е] сошки, по 2 рубли по 20-ти по 6-ти алтын по 4 деньги. И Сииского де монастыря прежней игумен Петерим бил челом блаженные памяти государю царю и великому князю Ивану Васильевичю всеа Русии [о тех их] вотчинных деревнях о 10-ти сошках с полуобжею на смену данью и оброком и всякими годовыми доходы, а в тех деревень место дати было им свои || монастырские деревни. И по его ложному
челобитью Ондрей Толстой те деревни ему, игумену, отвел, а в тех деревень место тех монастырских деревень им, крестьяном, не дал. И у них де крестьян имали в монастырь дани и оброку с малые сошки по 2 рубли по 20-ти по б-ти алтын по 4 деньги. И рнясь де тому их крестьянскому челобитью, что в том их ложном владенье
хотели бити челом тебе, государю, и с тех де мест учали с них, со крестьян, дани и оброку имати вдвое и втрое. А от иных де крестьянских деревень тот игумен Иона з братьею лутчие пашенные земли и сенные покосы поотнимал и привел к своим манастырским землям. А у иных крестьян деревни поотнимали с хлебом и с сеном, и дворы их розломали и розвозили, и многих крестьян из деревень выбили вон; и нынеча оне з женами и з детьми волочатся меж двор. И многих крестьян мучили и били, и животы их грабили и всякое насильство чинили. Да у них же де убили крестьянина Микитку Крюкова до смерти, а животы его взяли в монастырь. И мне,
холопу твоему, велено по твоему государеву указу и по грамоте про те их вотчинные деревни сыскати около Сииского манастыря всякими людьми, игумены и старцы по иноческому обещанью, а попы и диаконы по священству, а старосты и целовальники по твоему государеву кресному целованью, те их деревни были ли
исстари в черных сошках, и которыми обычаи достались за Сииской монастырь, и против тех деревень в отмен манастырские деревни им, крестьяном, даны ли, и в которых волостях им то давали, и отменные у них в тех деревнях есть ли за чьеми руками. || И про те про все обиды и насильства велено мне, холопу твоему, сыскати накрепко всякими сыски и о том отписати к тебе, ко государю, к Москве. А отписку и обыски отдать в Новгороцкой чети, твоим государевым дьякам Григорью Елизарову да Ондрею Иванову. А оброк мне, холопу твоему, на тех крестьян велено положити, примерясь к иным черным волостем, как бы тебе, государю, было
прибыльнее. И я, холоп [38] твой, приехав вь Емецкой стан, по твоему государеву указу и по грамоте розпрашивал и обыскивал игуменов и старцов по иноческому обещанью, а попов и дьяконов по священству, а старост и целовальников и всех крестьян по твоему государеву цареву и великого князя Василья Ивановича всеа Русии кресному целованью. И Емецкого стану игумен и старцы по иноческому обещанью, а попы и дьяконы по священству, а старосты и целовальники и все крестьяне по твоему государеву цареву и великого князя Василья Ивановича всеа Русии кресному целованью, сказали и обыскивали за своими и за отцов своих духовных руками, что те деревни исстари были в черных сошках, и дань и оброк платили в твою государеву казну с ыными черными волостьми вместе. И по челобитью прежнего игумена Петерима Ондрей Толстой те их деревни за Сииской манастырь отвел, а в то место им, крестьяном, в отмен своих монастырских деревень не дали. А обиды и насильства многие крестьяном чинили, и дворы их ломали и жгли и возили к собе в монастырское село, и того крестьянина Микитку Крюкова убили до смерти. И я, холоп твои, те их обыски, || за обыскных людей руками, послал к тебе ко государю к Москве, а велел отдати в Новгороцкой чети твоим государевым дьяком Григорью Елизарову да Ондрею Иванову. И те, государь, крестьяне клали на те свои
вотчинные деревни купчие и всякие крепости, и в твоих государевых данных и в оброчных деньгах платежные отписи. И я, холоп твой, по твоему государеву указу и по грамоте, и по обыском, и по их купчим, и по крепостем, и по платежным отписям тех крестьян, и с их вотчинными деревнями из за Сииского манастыря отписал за тебя, государя, по прежнему, в черные сошки, и данные, и оброчные, и сошные деньги, что с сошки по полутора рубли сбирают на Двине, с них с крестьян и обрал, против иных черных волостей: с 9-ти сошек с третью сошки данных и оброчных денег, с сошки по 3 рубли по 7-ми алтын по полуторы деньги, 30 рублев
10 алтын 4 деньги; да сошных денег с тех же 9-ти сошек с третью 14 рублев. И те деньги я, холоп твои, взял в твою государеву таможенную казну для зелейные и ефимошные покупки. А разным даточным людем, которые стояли на твоей царьской службе, с тех же 9-ти сошек с третью, наемные деньги собрав послал к тебе, ко
государю к Москве, тое ж волости со крестьяны, сь их мирскими посыльщики, с Шумилком Ивановым да Дружинкою [39] Мининым, июня в 17 день. А сколько деревень, и сколько в которой деревне крестьян, и хто именем, и которые дворы сожжены и розломаны, и крестьяне выбиты вон, и я, холоп твой, написав на роспись, подлинно по статьям, послал к тебе, ко государю, к Москве за своею печатью. Да мне ж, холопу твоему, велено допросить Сииского манастыря игумена Ионы: в прошлых годех оне, крестьяне, дань и оброк платили все сполна ль. И игумен, государь, послыша твою царскую грамоту и не дожидася меня, холопа твоего, на Емецком уехал к Москве. А те, государь, крестьяне положили передо мною, холопом твоим, платежные отписи прошлых годов. Да мне ж, холопу твоему, извещал Шумил || ко Иванов с товарыщи на сииских старцов вь их насильстве, что те старцы отняли 3 деревни церковные Рожества Ивана Предотеча дивича монастыря, что на Емецком, на посаде. А те деревни были в тех же де наших 10-ти сошках с полуобжею. А как де те наши деревни достались за Сииской манастырь, а те 3 деревни с нами ж отписаны были, и тот де игумен Иона теми деревнями завладел насильством, пашню пашут и сено и всякими угодьи владеют, а с тех деревень данных и оброчных денег и
всяких твоих государевых податей с ними не платят. И я, холоп твой, велел поставити Сииского манастыря казначея старца Макарья да старца Аммона, и у них про те деревни сыскивал и розпрашивал. И оне, государь, мне, холопу твоему, сказали, что де те деревни исстари наши манастырские, а в твоих государевых черных сошках с ними со крестьяны вместе не бывали. А крепостей, государь, купчих и по душем данных и в манастырь закладных и никаких крепостей у себя не сказали: были де у нас крепости, и коли де манастырь горел и в те де поры и те купчие згорели. И мне, холопу твоему, данных и оброчных денег и твоих государевых податей правити на себе за те деревни не дались. И те, государь, крестьяне положили на те деревни платежные отписи, что оне || данные и оброчные деньги преж сего в твою государеву казну плачивали в тех же сошках с ними
вместе. И о том как ты, государь, мне, холопу своему, велишь свой царьскои указ учинити. Да в той ж твоей государеве грамоте написано, что ты, государь, их крестьян пожаловал, что на них, на крестьянех, тот игумен Иона с братьею имал данных и оброчных денег вдвое и втрое, и те переемные деньги, счетчи по платежным отписям, и что на Ваське Минине вымучил 35 рублев, на игумене и на старцах [40] доправити и отдати им крестьяном. И что у них же у крестьян; по 2 года тот игумен и старцы с их деревень хлеб и сено возили к себе в манастырь, и тот бы хлеб, счетчи, на игумене и на старцах доправити, и в ыном игуменове насильстве суд давати. А в той же твоей государеве грамоте, в указе ко мне, холопу твоему, про те статьи не написано ничего. А ко мне, холопу твоему, тот Шумилко с товарыщи приходят великим шумом, а говорят, чтоб я те деньги на
игумене и на старца[х] доправя отдал им, крестьяном, и бьют челом тебе, государю, а ко мне,, холопу твоему, приносят челобитные в своих обидах и насильствах и в розоренье. И я, холоп твой, без твоего государева указу в том насильстве суд давати и правити на них тех денег не смею. И о том как ты, государь, мне, холопу своему, укажешь.
II. Лета 7118 июня в 6 день, по государеве Цареве и великого князя Василья Ивановича всеа Русии грамоте, за приписью дияка Григорья Елизарова, Филипп Зеновьев розпрашивал Еметцкого стану у игуменов и старцов по иноческому обещанью, а священников по священству, а сотцких и пятидесятцких и крестьян Еметцкого стану по государеву цареву и великого князя Василья Ивановича всеа Русии крестному целованью. Били челом государю царю и великому князю Василью Ивановичю всеа Русии Еметцкого стану крестьяне Шумилко Иванов с товарыщи
Сииского монастыря на игумена Иону c братьею, а сказали: в прошлых годех прадеды и деды и отцы их и они жили на своих исконивечных деревнях, отчинных, в черных сошках, и дань и оброк платили в государеву казну, с малой сошки по 2 рубли по 20-ти по 6-ти алтын по 4 деньги. И Сииского монастыря прежной игумен Петерим бил челом блаженные памяти государю царю и великому князю Ивану Васильевичю всеа Русии о тех их вотчинных деревнях, о 10-ти сошках с полуобжею, на смену,, данью и оброком и всякими доходы. А в тех было ему, игумену Петериму, деревень место дать им свои монастырьскые вотчинные деревни. И по его ложному челобитью Ондрей Толстой те их вотчинные деревни ему, игумену Петериму, отвел. А в то место монастырьских деревень им, крестьяном, деревни дали ль или не дали, и тот игумен Петерим имал ли у них дани и оброки по прежнему с малые сошки по 2 рубли по 20-ти по 6-ти алтын, по 4 деньги, и меж собою вольно ли было им, крестьяном, для нужи те свои вотчинные деревни покупати и продавати и закладывати. А тот игумен Петерим рнясь тому, что они в том [41] их монастырьском ложном владеньи хотели бить челом государю, и с тех мест учали с них имати насильством дань и оброк втрое, с малые сошки по 6-ти рублев и по 20-ти по 6-ти алтын и по 4 деньги; и после того игумена Петерима иные игумены сь их крестьян оброк имали по тому ж втрое, да сверх дани и оброку на монастырьскые труды имали на всякое лето с сошки по 3 человека, а человек деи им ставился по 2 рубли и больши, да сверх того они, крестьяне, зделье делали, землю пахали ль и сено косили ль на монастырь. И тот игумен Иона з братьею от тех вотчин поотнимали лутчие пашенные земли и сенные покосы и привели к своим монастырьским землям, а у иных крестьян деревни поотнимали с хлебом и з сеном и многие дворы, розломав, розвозили, и ис тех деревень крестьяне от того игуменова насильства, з женами и з детьми, меж двор волочаце ль. И в прошлом во 115 году вымучил деи на них игумен Иона 35 рублев и на иных де на многих крестьян вымучил порядные записи. И они де в прошлом во 116 году в том его игуменове насильстве государю били челом, и государь их пожаловал, велел сь их вотчинными деревнями из за Сииского монастыря
отписати по прежному за государя, в черные сошки, где хто жил, с хлебом и з сеном, дань и оброк и всякие государевы годовые денежные доходы велел им платити в государеву казну с крестьяны вместе. И тот игумен Иона бил челом государю царю и великому князю Василью Ивановичю всеа Русии на них крестьян ложно, и по его ложному челобитью велено ли им крестьяном жити за Сииским монастырем до государева указу. И рнясь де тому крестьянскому челобитью тот игумен Иона вымучил ли на них дани и оброку с сошки по 7-ми рублев и дворы их многие розломали ль, и в прошлом во 116-м году и во 117-м годех сь их деревень хлеб и сено в монастырь сильно свозили и записи и кабалы на многих крестьян вымучили ли. Да тот же игумен Иона в прошлом же во 117 году посылал ли к ним из монастыря казначея старца Феодосья да слуг Ивашка Сибирца да Бахтеярка, со многими людьми, и убили ли у них: крестьянина, а его Шумкова племянника, Микитку Крюкова до
смерти, а животы его статки в монастырь взяли все. Да в прошлом же во 117 году тот же игумен з братьею посылал Архангильского города стрельца Первушку Кустова, да и” манастыря старца Романа, да слуг Ивашка Сибирца да Бахтеярка Исаева, со многими людьми. И велел ли их крестьян бити [42] и грабити и дворы их ломати. И тот стрелец с тем старцом и с монастырьскими слугами, приехав к ним, из изб двери выставливали ль и свезли ли к собе в монастырьское село, и их крестьян били ли и животы их пограбили ли, и от того многие крестьяне розбрелися ли по чюжим деревням. Да в прошлом во 115-м году положили де они на Двине перед
воеводу перед Ивана Мелюкова да перед дьяка перед Илью Елчина платежные отписи за рукою прежного их игумена Петерима и за казначеевыми руками, почему они преж сего в тот монастырь дань и оброк платили, и Иван Мелюков, норовя тому игумену и старцом, по посулом, тех им отписей не отдали ли. И в нынешном во 118-м году дана им Сииского монастыря игумену Ионе з братьею государева грамота, а велено им на них на крестьянех за прошлой за 117 год дань и оброк доправити да сошные деньги, что на Двине собрали с сохи по 50 рублев, и за ослушанье их велено, бив батоги, вкинути в тюрьму. А оне на прошлой на 117 год ему, игумену Ионе, дань и оброк и сошные деньги платили, и в том де у них и отписи есть за казначеевою рукою. И по тому игуменскому ложному челобитью на прошлой 117 год правят ли на них крестьянех другие деньги мимо теи ж отписи. Да на них же крестьянех велено правити за даточные люди деньги, а они даточных людей на государеву службу отпустили ли со 117 году 8-ми человек, и с тех их 8-ми человек, для их бедности, 3-х человек с государевы службы отпустили, а дву ж человек на службе убили; а тот игумен Иона емлет ли на них на тех даточных людей помесячные деньги. И игумен Иона з братьею Третьячка Комарова да Васьки Селянинова да Никитки Дмитриева дворишка в их деревнях в Часовенской и в Наволоки Якова Остафьева, где они жили, разломали ли и насильством розвозили ли и на дрова изсекши сожгли ли. И которые были на их же земле бобыльские 3 дворцы, и они те 3 дворцы по тому ж, розломав, розвозили ли. И став || на розпросе черной поп покровской Корнилей сказал по иноческому обещанью, а белые попы, пречистенской поп Анофрей Харитонов, да Емецкого стану Никольской поп Семен Мартемьянов, да Коскошинскые волости Никольской же поп Семен Карпов, да Хаврогорской волости ивановской поп Иван Петров, сказали, по священству, в правду: прадеды и деды и отцы их и они, крестьяне, [жили] на своих деревнях, в черных сошках, а дань и оброк до писца до Ондрея Толстово [43] платили с нашими с черными деревнями вместе, а Сииского монастыря [игумен] Питерим и по нем иные игумены Шумилку Золотых с товарищи в отмену деревень дали или не дали, про то нам не ведомо. А при игумене Питериме и при игумене Ионе меж собою им, крестьяном, для нужи те свои вотчиные деревни покупати и подавати и закладывати было вольно или невольно, про то нам неведомо ж. А про дань, и про оброк, и про платеж тех деревень отписи у них следуют. А на монастырьское зделье игумен Иона имал у них крестьян на лето с сошки по 3 человеки, и зделие всякое монастырьское оне, крестьяне, сверх того, на монастырь делали, и от деревень игумен Иона к своим монастырьским деревням лутчие пашенные земли и сенные покосы приводил, то мы слыхали. А у них крестьян игумен Иона деревни с хлебом и з сеном поимал, и дворы их ломал и розвозил, и их крестьян, з женами и з детьми, из деревень вон высылал, и на них крестьянех на Василии Минине с товарыщи игумен Иона 35 рублев доправил неведомо про что. А порядные записи оне, крестьяне, на собя дали волею или неволею, про то нам неведомо. А что игумен Иона на них крестьянех по 7-ми рублёв с сошки правили или неправили, про то нам неведомо. А про хлебной и про сенной своз и про записи, что игумен на крестьянех вымучил или не вымучил, про то нам неведомо ж. А в прошлом во 117 году от монастырьских крестьян от Григорья Третьякова с товарищи слух был, что убили у них голову, Шумилкова племянника, старец Феодосей с слугами, а сами мы про то не ведаем, хто его убил, и про живот его не ведаем, было ли что у него, не было ли, и хто взял. Да в прошлом во 117-м году приезжал стрелец Первуша Кустов да старец Роман [с] слугами, с Ываном Сибирцом да з Бахтеяром и со многими людьми, и у них, крестьян, из изб двери выставливали и печи ломали, то мы от них, крестьян, слышали, а про живот их, про грабеж не ведаем. А двор они, старцы, Третьячка Комарова розломали и розвозили, а досталь сожгли. А Селянинов двор Комарова они, старцы, розломав, иное розвозили, а досталь стоит. А которые были туто ж бобыльские дворы, и те дворы старцы ж розвозили. А сверх того нам, государь, про иные статьи, про все, неведомо.И став на розпросе Еметцкого стану земской заказной целовальник Петр Филипов сын, да Заболотцкые полусотни пятидесятцкой Марк Васильев сын Бобров, да волостные [44] крестьяне Гуляй Михайлов сын Хизов, да Космыня Григорьев, да Агей Ондреев сын, да Остафей Елесеев сын, да Иван Тарасов сын, да Дементей Афонасьев сын Опокин, да Иван Федоров сын Оншутин, да Ондрей Корманов сын, да Федор Степанов, да Ондрей Титов, да Семен Павлов, да Тимофей Иванов, да Наум Федоров, да Михайло Савельев, да Лука Тимофеев, да Михайло да Григорей Ивановы дети Жигалова, да Родион Михайлов, да Иван Леонтьев сын Опалев, да Первой Иванов сын Орехов, да Иван Ондреев сын Комаров; да Коскошинской волости пятидесятцкой Нечай Козьмин сын, да крестьяне той же Коскошинской волости: Яков Афонасьев сын Коровина, да Ондрей Семенов сын, да Худяк Ловцов, да Борис Кондратьев сын, да Яков Некрасов сын, да Федор Леонтьев сын, да Худяк Парфеньев сын, да Михайло Семенов сын, да Гордей Самсонов сын, да Мартемьян Демидов сын, да Иван Ермолин сын, да Олексей Степанов сын, да Первой Максимов; да Меландовскые волости десятцкой Харлампей Маковеев; да Тегорские волости Ларивон Иванов Болот || ного; да Погоской сотни пятидесятцкой Меньшик Халампьев сын Корыстов, да крестьяне
Погоскые сотни: Ефим да Григорей Нечаевы дети Зленина, да Сава Родионов сын, да Истома Игнатьев сын да… Ворлукин сын, да Сидор Нечаев сын, да Яков Артемьев сын, да Василей Остафьев, да Никита Григорьев сын, да Яков Обакумов, да Иван Панкратов сын, да Григорей Васильев сын Куча, да Роспута Васильев сын Молоков;
да Хаврогорскые волости пятидесятцкые Данило Некрасов сын, да Тимофей Федоров сын Фатьянов, да волостные крестьяне: Шестой Нечаев сын, да Ждан Терентьев сын, да Евсей Семенов сын, да Шумило Ерофеев сын, да Ефрем Никитин сын, да Василей Епифанов сын, да Гаврило Васильев сын Сухово, да Поздей Прокопьев сын, да Сысой Иванов сын, да Фома Дмитреев сын, да Поздей Прокопьев сын, да Семен Ларионов, да Макарья Григорьев сын Никулин, да Василей Федоров сын Кувалдин, да Никита Сидоров сын Неронова, да Третьяк Степанов сын, да Павел Ермолин, да Олуферей Степанов сын, да Родион Терентьев сын, да Рыпало Иванов сын, да Потапей Худяков, да Кирило Тимофеев, да Михайло Васильев, да Онанья Михайлов, да Григорей Кондратьев, да Михайло Архипов, да Дементей Минин сын; да Пингиской волости пятидесятцкой Яков Остафьев, да той же Пингиской волости крестьяне: Никифор [45] Еремиев, да Иван Тимофеев, да Петр Иванов сын Мурашев, да Григорей Федоров сын Волочин, да Матфей Григорьев сын, да Козьма да Исак Дубровины, да Иван Афонасьев
сын Конюхов, да Сергей Петров, да Степан Григорьев сын, да Ондрей Иванов, да Григорей Михайлов, да Ондрей Леонтьев, да Федор Григорьев, да Герасим Никитин, да Мартемьян Харитонов, да Прокопей Ульянов, да Лука Афанасьев, да Оникий Ларионов, да Аверкей || Кирилов, да Василей Афонасьев, да Яким Федотьев, да Сергей да Назар Парфеньевы, да Нефед Мартемьянов, да Харлампей Федоров, да Иван Васильев, Емельян Никитин, Федот Якимов, Яков Степанов; Еметцкого погоста десятцкой Ермола Зловидов, да крестьяне: Богдан Козьмин, да Михайло Иевлев, да Томило Еремиев, да Малафей Семенов, Софон Федоров, Григорей Борисов, Василей Михайлов, Павел Прокопьев да Мурафей Лукин, Федор Фролов, Федор Лукин. Да и все крестьяне Заболотцкой и Погоскые и Хаврогорскые и Пингискые тех сотен сказали, по государеву цареву и великого князя Василья Ивановича всеа Русии крестному целованью, в правду: прадеды и деды и отцы их и они жили на своих деревнях вот, чинных, в черных сошках, а дань и оброк платили с нашими с черными деревнями вместе. А в обмену деревень Сииского монастыря крестьяне Шумилку Золотого с товарищи деревень не дали. А при игумене Питериме меж собя им, крестьянем, для нужи, те свои вотчинные деревни покупать и продавать и закладывать было вольно, а при нынешном игумене Ионе деревень своих продавать не вольно. А про дань и про оброк с тех их деревень платежные отписи у них следуют. А на монастырьское дело, сверх дани и оброку, с сошки по 3 человеки имали, у них изделье всякое оне, крестьяне, в монастыре сами делали. А от деревень игумен Иона к своим монастырьским деревням лутчие пашенные земли и сенные покосы приводил, а у иных крестьян они, старцы, деревни поотнимали с хлебом и з сеном, и дворы ломали и розвозили, а из иных деревень крестьяне, от того игуменова насильства, з женами и з детьми, из дворов бегали. А 35 рублев на них игумен Иона правежом вымучил. А про порядные записи того не знаем, волею или неволею они на собя игумену давали.
А про то нам слух доходил, что игумен Иона на них с сошки по 7-ми рублев доправил и дворы их ломал. А в прошлых, во 116-м и во 117-м, годех из деревень, с Фа || тееви деревни, да у Третьяка да у Василья [46] Комаровых, складники из деревни, и у иных крестьян немолоченой хлеб и сено старцы свозили с поль и с лугов. А из записей крестьян мучали ль не видали, а словесно от них явки слышали, что записи старцы на них вымучили. А в прошлом во 117 году от монастырьских крестьян, от Григорья Третьякова с товарищи, нам слух был, что убили тое голову, Шумилкова племянника, старец Феодосей [с] слугами, а сами мы бьючи не видели, и про живот его не ведаем, было ли что и хто взял. Да в прошлом же во 117 году Архангильского города стрелец Первой Кустов, да старец Роман, да слуги Ивашко Сибирец да Бахтеярко Исаев, со многими людьми, у их крестьян у изб двери выставливали и печи ломали, а про животы их не ведаем, грабили или не грабили. А в прошлом во 115 году они, крестьяне, перед Ивана Мелюкова, да перед Илью Елчина платежные отписи они клали или не клали, и назад отдали или не отдали, про то не ведаем. Да в нынешном же во 118 году перед государевым воеводою, перед князем Александром Даниловичем Ростовским-Приимкова, да перед диаком, перед Никифором Емельяновым, на правеже они стояли, а того не ведаем, в которых деньгах. А даточным людем помесячные деньги игумен Иона имал, а того не ведаем, на сколько людей имал. А тот игумен Иона з братьею Третьяка Комарова двор розломали и, розломав, розвезли, а досталь сожгли; а Селянинов двор
Комарова розломав розвезли, а досталь того двора стоит; а бобыльскые дворы разломав розвезли. То, государь, наши речи. Роспросные речи писал Иванко диячек, Митька Петров сын Попов.
3. 1613 г. сентября 12.—Запись крестьян Емецкого стана Д. Д. Золотых и Ф. Я. Ястребова Антониеву-Сийскому монастырю с обязательством игумена монастыря "слушать", дань и оброк платить и монастырское изделье делать.
Се яз Дементей Данилов сын Золотых да яз Фалелей Яковлев сын Ястребов, хрестьяне Живоначальные Троице Антоньева монастыря Сииского дали есми на собя запись того ж монастыря игумену Ионе з братьею в том, что в прошлом во 121-м году привезл на нас игумен з братьею, с Москвы, государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии грамоту на Двину, к воеводе к Никиты Михайловичу Пушкину да к дияку Путилу Григорьеву, в нашем непослушаньи, и в данных и в оброчных деньгах, и в монастырском здельи [47] за 4 годы, и в грабленом хлебе, и в сене, и по государевым и по боярским грамотам в одбоех. И мы, Дементеи да Фалелеи, по тое государевы грамоты, не дождаясь указу, доложа государева воеводе Никиты Михайловичя Пушкина да дияка Путила Григорьева, в своих винах игумену Ионе и з братьею в сох и вытех добили челом. И впредь нам на игумена з братьею по одиначным записем в том деле ложно не бити челом ни в чем на игумена и з братьею, и не враждовати, игумена и з братьею слушати, данные и оброчные деньги платити, и хлеб, чем нас игумен и з братьею обложит. А не учнем мы, Дементей да Фалелей, впредь игумена Ионы слушати, данных и оброчных денег и хлеба платити и монастырское зделье делати, или не учнем игумена || з братьею слушати или учнем
впредь на них враждовати, по одиначным записем бити челом ложно, и на том [на] нас, на Дементьи и на Фалелеи, государева царева и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии пеня, что государь прикажет. И игуменовы и з братьями убытки и волокита по сей записи. На то послуси: Емецкого стану земской дьячек Богдан Кузьмин сын Вашуков, да Кузьма Павлов сын Спирова, да Никольской диячек Иван Ильин. Запись писал Малейко Харлампиев сын Иванова лета 7122-го сентября в 12 день.
На обороте рукоприкладства послухов.
4. 1613 г. сентября 13. — Запись ("отписъ") крестьянина Емецкого стана Ф. И. Андреева Антониеву-Сийскому монастырю в том, что он "сступился" игумену монастыря руном, хлебом и сеном, за невзнос в течение 4-х лет дани и оброка.
Се яз Федор Никифоров сын Андреева дал есми отпись Живоначальные Троицы Антониева монастыря Сииского игумену Ионе, яже о христе з братьею, в том, что по государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу велено головы стрелецкому Терюшкому Левонтьевичю Облезову по прежнему отписати вотчину
деревни за монастырь, а дань и оброк за прошлые за 4 года велено доправить на нас крестьянех. И яз Федор за те 4 прошлые годы, за дань и за оброк с Ворончевской деревни, с трети, руно, хлеб и сено, что на той деревни прошлого 121 году пахал, сступился игумену Ионе з братьею, тое деревни хлеба и сена и всякого деревенского руна. И впредь мне, Федору, до игумена Ионы з братьею в том деревенском во всем руне дела нет. Да в том и отпись дал. [48]
На то послуси: Филип Галахтионов сын, да Михайло Федосьев сын Кореленин, да Семой Демидов сын Наволоцкие волости. Отпись писал Покровской дьячек Петруша Матфеев лета 7122-го сентября в 13 день.
5. 1613 г. октября 9.—Запись крестьянина Емецкого стана Ш. И. Золотых Антониеву-Сийскому монастырю с обязательством игумена монастыря "слушать", дань и оброк платить и монастырское изделье делать.
Се яз Шумила Иванов сын Золотых Емецково стану, крестьянин Живоначальные Троицы Сииского монастыря, дал есми на собя запись того же Сииского монастыря игумену Ионе з братьею в том, что в прошлых [годех] бил я челом государю на него игумена Иону з братьею ложно, буттося оне владеют старыми обменными деревнями, которые писаны на государя, и буттося оне емлют с нас лишные подати; и его игумена и братьи ни в чем не слушали. И в прошлом во 121-м году привез он, игумен Иона, з братьею, на нас с Москвы государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии грамоту на Двину, к государеву воеводе Никите Михайловичю Пушкину и дьяку Путилу Григорьеву в нашем непослушаньи, и в данных и в оброчных деньгах за 4 годы, и в монастырском здельи, и в розграбленом хлебе, и в сене, и по госсударевым грамотам в отбоех и по боярским. И мы в том по той государеве грамоте, не дожыдаяся указу, доложа государева воеводы и дьяка, в своих винах
игумену з братьею добили челом. И впредь нам на игумена Иону з братьею по одиначным записем в том деле ложно не бити челом и ни в чем нам на игумена з братьею не врождовати, и во всем игумена з братьею слушати, и данные и оброчные деньги, и хлеб в монастырь платити чем меня игумен Иона з братьею обложат, и зделье монастырское всякое делати. А не учну яз впредь игумена Ионы з братьею слушати, и данных и оброчных денег, и хлеба, и сена в монастырь платити, и монастырьсково всякого зделья делати, или учнем в том же деле по своим одиначным записем ложно бити челом государю по прежнему, и на мне, на Шумиле, государя царя и великово князя Михаила Федоровича всеа Русии пеня, что государь укажет, и игуменские з братьею убытки и волокита по сеи записе все сполна. На то послуси: троецкой церковной диячек Иван [49] Епифанов сын, да Первой Семенов сын Кубенинов, да Третьяк Григорьев сын Настасьина, Глинчанин. Запись писал Дружынка
Михайлов лета 7122-го октября в 9 день.
На обороте рукоприкладства послухов.
6. 1649г. не позднее января 9. —Выписка из дела о "насильствах" Антониева-Сийского монастыря в волостях Емецкого стана, составленная в Новгородской четверти. И в Новгородцкой чети выписано из отпусков.
В прошлом во 155-м году, по государеву цареву и великого жнязя Алексея Михайловича всеа Русии указу, послана государева грамота на Двину, к боярину и воеводе, ко князю Юрью Петровичю Буиносову-Ростовскому да к дьяку Калистрату Жохову, а велено на Двине про крестьянские про всякие владенья, которыми владеют
монастыри, по купчим или по ложному челобитью и насильством, и про те про все земли и угодья сыскать и роспросить, и роспросные речи прислать ко государю к Москве. И в нынешнем во 156-м году писали ко государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии з Двины, боярин и воевода князь Юрьи Петрович Буиносов-Ростовский да дьяк Калистрат Жохов, сыскали де они в сьезжей избе список з грамоты царя и великого князя Василия Ивановича всеа Русии 116-го году, какова прислана на Двину, к воеводе к Ивану Милюкову да к дьяку к Илье Елчину, по челобитью Двинского уезда Емецково стана земсково посыльщика Шумилка Золотого и во всех крестьян место, Сииского монастыря на игумена з братьею. А велено де Емецкова стану крестьян и их деревень, со всякими угодьи и сенными покосы, от Сииского монастыря отписать на царя Василья Ивановича всеа Русии, а дань и оброк и всякие денежные доходы с них велено збирать по прежнему, и от сторон и ото всяких обид и Сииского монастыря, от игумена з братьею, их беречь, чтоб им от сторон и Сииского монастыря, от игумена з братьею, продаж и насильства никоторого не было. И они де, боярин и воевода князь Юрьи Петровичь и дьяк Калистрат, против того списка з грамоты, Емецково стану Гришку Петрекеева с товарыщи роспрашивали, а что те крестьяне в роспросе сказали и какие крепости на вотчинные свои деревни им подали, и они с тех крепостей [50] велели списать списки. И против тех списков Сииского монастыря старец Филарет с крестьяны, с Гришкою Трофимовым: с товарыщи, ставлен, а в роспросе сказал: Сиисково де монастыря игумен з братьею теми крестьяны и их деревнями владеют, а почему владеют, тово он не ведает, потому что Сиисково монастыря игумен Феодосей всякие крепости повез с собою к Москве в нынешнем во 156-м году, а в Списком де монастыре никаких крепостей нет. И они те роспросные || речи и списки с крепостей прислали ко государю к Москве. И ис тех распросных речей и из списков
с крепостей выписано на перечень.Емецково стану крестьяне Гришка Трофимов с товарыщи, 12 человек, и во всех крестьян место, в роспросе сказали: в прошлых де годех прадеды и деды и отцы их жили в Двинском уезде вь Еметцком стану, блаженные памяти за великим государем царем и великим князем Иваном Васильевичем всеа Русии, на своих исконивечных вотчинных, в Наволотцких и в Ровдогорских и в Ваимужских и в Задворских
деревнях, и всякие государевы четвертные денежные доходы платили, и отпуски отпускали, и службы служили з двиняны вместе. А тех де деревень было по писцовым книгам Ивана Заболотцково 10 сошек с полуобжею. И Сиисково де монастыря игумен з братьею били челом блаженные памяти великому государю царю и великому князю Ивану Васильевичю всеа Русии ложно о тех их исконивечных вотчинных черных деревнях на смену, о 10 сошках с полуобжею. А в то место велено им Наволоцких и Ровдогорских, Ваимужских и Задворских деревень крестьяном датъ Сииского монастыря игумену з братьею в отмен, против их 10-ти сошек с полуобжею, монастырские вотчинные деревни. И по тому де ложному челобитью Ондрей Толстой их, крестьян, и тяглые их деревни отдал в Сииской монастырь. А им крестьяном монастырских деревень против тово в отмен не дали. А как де Ондрей Толстой их, крестьян, за Сииской монастырь отписал, и те де крестьяне данные и оброчные деньги и всякие доходы платили в Сииской монастырь, игумену з братьею, против государевых черных тяглых крестьян, по 2 рубли по 26-ти алтын по 4 деньги с сошки. И те де они свои деревни, пашенные земли, и сенные покосы, и всякие угодья, по крепостям меж собою купили и продавали и закладывали повольно. И после де тово Сиисково монастыря игумен з братьею, и по нем иные игумены и старцы, учели с них, крестьян, дани и оброку [51] имать насильством вдвое и втрое, с сошки по 6-ти рублев по 26-ти алтын по 4 деньги, и деревень своих и вотчин им, крестьяном, продавать и закладывать меж себя не велели. И тех крестьян изгонять, и пашенные лутчие земли и сенные покосы от деревень их учели и отъимать, и к своим монастырским пашенным || землям и к сенным покосом в пашню припущать. А у иных де крестьян деревни с хлебом и с сеном отняли насильством, и многие де их крестьянские дворы розломалк и свезли, а иные сожгли. И в прошлом е во 118-м году били челом царю Василью Ивановичю отцы их и те крестьяне Сииского монастыря, на игумена з братьею, в их ложном челобитье и в насильствах и во всяких обидах. И по тому де их челобитью, дана им государева грамота на Двину, к Филипу Зиновьеву, а велено ему про то игуменское насильство и ложное владенье, про их тяглые деревни, сыскать, а сыскав их, крестьян, и деревни их отписать на государя в черные сошки, и дань и оброк велено на них положить, примерясь к черным сошкам, по прежнему. И Филип де Зиновьев их, крестьян, по сыску из за Сиисково монастыря отписал на государя по прежнему в черные сошки, и оброк на них положил по прежнему. И они де, крестьяне, всякие государевы денежные доходы в государеву казну платили, и отпуски отпускали, и службы служили з двиняны, с тяглыми крестьяны вместе, со 118 году и по 121 год. А в прошлом де во 121-м году били челом блаженные памяти великому государю царю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа Русии Сииского монастыря игумен Иона з братьею, будто де они, крестьяне, в черные сошки не отданы, и данных и оброчных денег не платили, на государеву службу людей не отпущали, и жили в ызбылых. А они де, крестьяне, всякие государевы денежные доходы платили и на государеву службу людей посылали с мирскими людьми вместе, а в ызбылых николи не жили. И по тому ложному челобитью Сииского монастыря игумена з братьею, воевода Микита Пушкин да дьяк Путило Григорьев посылали к ним сотника стрелецково да 100 человек стрельцов. И сотник де и стрельцы их, крестьян, переимав, привезли в Архангельской город скованных. И Микита де Пушкин и дьяк, для своей корысти, метали их в тюрьму и били кнутом, и отдали Сииского монастыря игумену з братьею, з государевыми тяглыми деревнями. И вымучили де на них в тюрьме записи, что им вперед о деревнях своих государю не бить челом и тех деревень [52] вотчиняиками не называтца, и кабалы на них многие вымучили. И со 121-го году они, крестьяне, с тех своих тяглых деревень данные и оброчные деньги платят в Сииской монастырь, игуменом и старцом, по 7-ми рублев и больши с сошки на год, по 155 год. А со 155-го году игумен з братьею учели с них имать насильством || с сошки по 17 рублев, да сверх тово монастырские изделья, бревна и тес, и монастырские товары, ставят безденежно. И они де, крестьяне, от тово немерново насильства, живучи за Сииским монастырем, в конец погибли и многие крестьяне разбрелись врознь, и достальные крестьяне то тому ж хотят деревни свои впусте покинуть и врознь разбрестись. И ныне де они, Наволоцкой и Ровдогорской и Ваимужских и Задворских деревень крестьяне, бьют челом государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии, что у них, крестьян, те деревни в Сииской монастырь не проданы и не заложены и вкладом не отданы, и купчие деи всякие крепости у них на
те вотчинные деревни есть. И государь бы их пожаловал, велел им быть за собою великим государем, как преж сево были за прежними государи, и государевы и оброчные деньги указал бы государь с них имать, и в отпуски платить, и службы служить з двиняны вместе, по прежнему, чтоб та прибыль была великому государю, а не Сиискому монастырю. А только де государь испожалует их, крестьян, из за Сииского монастыря взять по прежнему не велит, а укажет им быть за Сииским монастырем, и всякие доходы платить в Сииской монастырь, и им де, крестьяном, вперед за Сииским монастырем жить невозможно, и в том в конец погинуть и в рознь
розбрестись. Да подали им на Двине те крестьяне на свои деревни список з грамоты царя Василья Ивановича всеа Русии, да с отписки список, да обыск за обыскных людей руками, да отписные книги Филипа Зиновьева, как они из за Сиисково монастыря отписаны на государя, и платежные отписи. И они с той грамоты,,и с отписки, и с обыску, и с отписных книг, и с крепостей списки прислали ко государю к Москве. А подлинные отдали крестьяяом. И ис тех списков выписано на перечень.
В списке з грамоты царя Василия Ивановича 118-го году написано: послана государева грамота на Двину к Филипу Зиновьеву, по челобитью Еметцково стану посыльщика и во всех крестьян место: будет преж тово их старинные вотчинные деревни были || написаны в черных сошках и государевы будет [53] всякие подати
платили они с черными сохами вместе, и ему про те их крестьянские старинные вотчинные деревни, по их купчим и по крепостям, велено сыскать около Сииского монастыря всякими людьми, игумены и попы и дьяконы, и посадцкими всякими людьми, которым обычаем те их старинные деревни достались в монастырь и сколь давно, против тех деревень в отмен деревни даны ль, и будет даны, и в которых волостях их то даваны, и отменные у них в тех деревнях есть ли и за чьими руками, и Сииского монастыря игумен тем крестьяном насильство и обиды какие чинил ли. А оброк на тех крестьян с тех деревень велено положить примерясь к иным к черным деревням, как бы государеве казне было прибыльнее. И Сииского монастыря игумена распросить: с тех деревень они, крестьяне, на прошлые годы и на 118 год оброк сполна ль заплатили, и отписи у них в тех деньгах есть ли. Да будет те крестьяне чево на прошлые годы и на 118 год на доплатили, и ему те оброчные деньги с тех крестьян собрать и Сииского монастыря ратным людям по указной грамоте подможные деньги прислати к Москве. Да в списке ж с отписи Филипа Зиновьева написано, что он по той грамоте игуменов, и старцов, и попов, и дьяконов, и старост, и целовальников, и крестьян роспрашивал. И они де сказали и обыски за своими и за отцов своих духовных руками дали, что те деревни исстари были в черных сошках, и дань и оброк платили в государеву казну с ыными черными волостьми вместе, и, по челобитью Сииского монастыря, Ондрей Толстой те их деревни за Сииской монастырь отвел, а в то место им крестьяном в отмен своих монастырских деревень не дал, и обиды и насильства многие крестьяном чинили, и дворы их ломали и жгли, и возили к себе в монастырское село, и крестьян их били до смерти. И они де, крестьяне, клали на те свои вотчинные деревни купчие и всякие крепости, и в государевых в данных и в оброчных (| деньгах платежные отписи. И он де по государеву указу, и по обыском, и по купчим, и по крепостям, и по платежным отписям, тех крестьян и сь их вотчинными деревнями из за Сииского монастыря отписал на государя по прежнему в черные сошки, и данные, и оброчные, и сошные деньги в государеву казну взял. Да ему ж де велено допросить Сииского монастыря игумена: в прошлых годех те крестьяне дань и оброк платили сполна ль. И игумен де, послыша государеву грамоту и не дожидаясь ево, уехал к Москве. Да ему ж де извещал [54] Шумилко Иванов с товарыщи на сииских старцов в их насильстве, что те старцы отняли 3 деревни церковные Рождества Ивана Предтечи девичья монастыря, что на Еметцком на посаде. А те де деревни были в тех же государевых 10-ти сошках с полуобжею. А как де те 3 деревни с ними ж отписаны были, и тот де игумен теми деревнями завладел насильством: пашню пашут и сено косят и всякими угодьи владеют, а данных и оброчных денег и всяких государевых податей с ними не платят. И Сииского де монастыря старцы в роспросе ему сказали, что те деревни изстари их монастырские, а в государевых черных сошках с теми крестьяны вместе не бывали; а крепостей никаких у себя не казали; были де у них крепости, и как де монастырь горел и в те де поры те купчие згорели.
В списке ж с роспросных речей написано,... всего 129 человек, сказали: Емецкого де стану крестьян прадеды и деды и отцы их и они, крестьяне, жили на своих деревнях в черных сошках, а дань и оброк платили з государевыми, с черными деревнями вместе. А Сииского монастыря игумены в отмен деревень дали ль или не
дали, про то они не ведают. А на монастырское изделье тех крестьян на лето, с сошки по 3 человека, имали и сверх тово на монастырь делали, и от деревень к своим монастырским деревням лутчие пашенные земли и сенные покосы имали, то они слышели. И у тех крестьян || игумен деревни с хлебом и с сеном поимал, и дворы
их ломал и розвозил, и их, крестьян, з женами и з детьми, из деревень вон высылал, и на тех крестьянех доправил 35 рублев денег, а порядные записи те крестьяне на себя дали ль, волею или неволею, и по 7-ми рублев с сошки правиль ли или не правили, и про хлебной и про сенной своз, и про записи, что игумен на
крестьянех вымучил или не вымучил, про то не ведают. А в прошлом во 117-м году от монастырских крестьян слух был, что убил у них крестьянина старец с слугами, а сами про то не ведают. Да в прошлом де во 117-м году приезжал Архангельсково города стрелец да сииской старец, с слугами и со многыми людьми, и у тех
крестьян у изб двери выставливали и печи ломали, то они от тех крестьян слышели, а двор те старцы разломали и розвозили. А которые были бобыльские дворы и те дворы старцы розво[зи]ли ж. Да истех же людей,... 124 человека, сказали: Сиисково де монастыря игумен з братьею в обмен крестьяном деревень не дали. [55] А по списку с отписных книг 118-го году из за Сииского монастыря отписаны при царе Василье Ивановиче в черные сошки 26 деревень да 3 починка, а в них 47 человек крестьян, 11 дворов пустых. А по спискам те деревни у крестьян купленые. || Да по тому ж списку с отписных книг в тех же 10 сошках с полуобжею 3 деревни
монастырские, Рождества Ивана Предтечи девича монастыря. А тот монастырь стоит на государеве черной земле, а те деревни даны за вклад старицам на корм. А имали с них хлеб церковные старосты и роздовали старицам повытно. А ныне теми деревнями владеют Сииского монастыря игумен з братьею. Сииского монастыря старец Филарет допрашиван, по каким оне крепостям теми крестьяны владеют, и сколь давно, и в котором году учели владеть. И Сиисково монастыря старец Филярет в допросе сказал: Сиисково де монастыря игумен з
братьею теми крестьяны и деревни владеют, а по чему владеют, по государевым ли жалованным грамотам, или по купчим, или по закладным, или по данным, или по вкладным, тово он не ведает, потому что Сиисково монастыря игумен Феодосий всякие письмяные крепости повез с собою к Москве в нынешнем во 156-м году, а в
Списком де монастыре никаких письмяных крепостей на деревня нет. А в нынешнем во 156-м году, по помете на челобитной думново дьяка Назарья Чистово, послана государева царева и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии грамота на Двину, к окольничему и воеводе, ко князю Василью Григорьевичи) Ромодановскому да к дьяку к Григорью Углеву, а велено Емецково стану крестьян, Ровдогорской и Наволоцкой и Ваимужской и Задворской волостей, которые на сииского игумена з братьею бьют челом, от сииского игумена з братьею оберегать и суда на них ни в чем до государева указу не давать, а землями своими тем || крестьяном велено владеть по прежнему. А против челобитья тех волостей крестьян, что им Сиисково монастыря от игумена з братьею чинятца насильства, велено сыскать да тот сыск прислать к государю к Москве, а их крестьян велено беречь во всем накрепко.
И государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии бьют челом Двинского уезду Емецково стану, Новолоцкой и Ровдогорской и Ваимужской и Задворской волостей, крестьяне Гришка Трофимов и во всех крестьян место тех [56] волостей. В прошлом де во 155-м году и в нынешнем во 156-м году, по государевым
грамотам, велено на Двине боярину и воеводам князю Юрью Петровичю Буиносову-Ростовскому с товарыщи, про монастырские земли, которые вышли ис черного тягла за монастыри, [сыскать]. А они де жили исконивечно блаженные, памяти за государем царем и великим князем Иваном Васильевичем всеа Русии. И в прошлых де годех Сиисково монастыря; игумен з братьею бил челом ложно о их тяглых деревнях о 10 сошках с полуобжею, а в тех было их деревень место дати им монастырские земли. И по тому их ложному челобитью Ондрей Толстой их крестьянские деревни ему, игумену з братьею, отвел,, а им, крестьяном, против тех деревень монастырских земель в отмен не дал. А как де Ондрей Толстой отвел за Сииской монастырь, и кгумен де з братьею имал с них против государевых тяглых деревень по 2 рубли и по 20-ти алтын по 4 деньги с малой сошли. А деревни они
свои промеж собою продавали и покупали и закладывали повольно. И после тово Сиисково ж монастыря игумен з братьею на них имал государевы данные и оброчные деньги мимо государева указу, насильством, вдвое и втрое, по 7-м рублев с сошки и больши. А деревень им своих продавать и покупать и закладывать не велели, и учели насильство чинить, от их деревень лутчие пашенные земли и сенные покосы отымали и припущали к своим монастырским || деревням, а иные деревни поотнимали с хлебом и с сеном, и многие дворы ломали и розвозили, а иные сожгли. И в прошлом во 118 году били челом отцы их и они царю Василью Ивановичю всеа Русии в их игуменском насильстве и в ложном челобитье владенье. И по тому их челобитью послана на Двину грамота к Филипу Зиновьеву, а велено ему про их вотчинные тяглые деревни, и про насильство, и про всякие обиды сыскать подлинно, а сыскав отписать на государя по прежнему в черные тяглые сошки. И Филип Зиновьев по той грамоте сыскав, их с тяглыми деревнями из за Сииского монастыря отписал на государя по прежнему в черные сошки. И они жили за государем со 118 году и по 121 год, и государевы данные, и оброчные, и всякие денежные доходы в государеву казну платили, и службы служили, и отпускиг отпускали з двиняны, с тяглыми крестьяны вместе, и на государеву службу людей отпускали. И во 121-м году Сиисково ж монастыря игумен з братьею бил челом блаженные памяти великому государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю [57] всеа Русии на них крестьян ложно, будто они из за Сиискога монастыря в черное тягло не отведены, и данных, и оброчных денег в государеву казну не платят, и служеб з двиняны, с тяглыми крестьяны не служат, и на службу людей не отпускают. А они де данные и оброчные деньги, и всякие денежные доходы, в государеву казну платили и службы служили, и отпуски всякие з двиняны отпускали. И по тому их ложному челобитью прислана государева грамота на Двину, к воеводе к Миките Пушкину да к дьяку к Путилу Григорьеву. И Микита де Пушкин да дьяк Путило, без сыску, от Архангельского города посылали сотника стрелецково Смирново Чертовского, а с ним 100 человек стрельцов. И их переимав и сковав, привезли к Архангельскому городу и в тюрьму пометали. И по науку Сииского монастыря игумена з братьею, Микита Пушкин да дьяк Путило кнутом их били,, и за Сииской монастырь с тяглыми деревнями отдали, и многие кабалы и записи на них вымучили, || что им государю не бить челом и вотчинниками на тяглые деревни не называтца. А они де платили
всякие государевы подати в Сииской монастырь по 7 рублев с сошки и больши, а со 155-го году Сиисково ж монастыря игумен Феодосий з братьею учел на них имать насильством за жестоким немерным правежем по 17-ти рублев с сошки и больши. А сверх тово всякое монастырское немерное изделье делают безденежно. И в нынешнем де во 156-м году, по сыску боярина и воевод князя Юрья Петровича Буйносова-Ростовского с товарыщи, ставлены они на Колмогорах в сьезжай избе со всякими письменными крепостьми и платежными отписьми, и с отписными книгами Филипа Зиновьева, и з земскими подлинными обыски и списками з грамот. И о том с Колмогор боярин и воевода князь Юрьи Петровичь Буйносов-Ростовской да дьяк Калистрат Жохов писали ко государю. И государь бы их пожаловал велел им быти за собой государем как и преж сево были за прежними великими государи, а не за Сииским монастырем, и свои государевы данные, и оброчные, и всякие денежные доходы с них имать в свою государеву казну, и в отпуски платить, и службы служить з двиняны вместе по прежнему, чтоб та прибыль была ему, государю, а не. Сиискому монастырю.
Да государю ж царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии бьют челом з Двины Живоначальные Троицы Антоньева Сиисково монастыря игумен Феодосей з братьею. В прошлых де годех пожаловал блаженные памяти царь и великий князь [58] Иван Васильевич всеа Русии, и царь и великий князь Федор Иванович всеа Русии, и блаженные памяти великий государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии, по своей праведной вере блаженные памяти великий государь святейший Филарет Никитичь, патриарх Московский и всеа Русии, для своего обещания, велел им || дать в отмен, которые деревни блиско монастыря на старинные деревни, которые были отданы в монастырь в розных волостях, и со крестьяны и со всякими угодьи. А ныне де те крестьяне бьют челом государю ложно, будто они владеют ими крестьяны по ложному челобитью, и накладывают на них тягло и изделье не против старово, вдвое. А они де владеют теми крестьяны по имянному государеву указу, а не по ложному челобитью на обменные деревни, что взяты против их старинные
исконивечные на государя в розных волостях. А в писцовых де и в дозорных книгах написаны те деревни и со крестьяны за Сииским монастырем, и оброк за них, крестьян, и всякие государевы денежные доходы по государеву указу платят они на Москве по вся годы в государеву казну, по 144 рубли по 12 алтын по 3 деньги, и
ни в чем их крестьян не обидят. Да им же взяти на них крестьянех в монастырскую казну денежные и хлебные дачи рублев по 50 и больши, и дворы по тем деревням ставят, и пашни и пожни розчищают монастырскою казною. И государь бы их, игумена з братьею, пожаловал, не велел прежних государей и отца своего государева, блаженные памяти великого государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии, и блаженные памяти великого государя святейшего Филарета Никитича, патриарха Московского и всеа Русии, и своего государского имянново жалованья нарушить. А велел бы тем крестьяном, которые в отмен даны на исконивечные старинные деревни, Гришке с товарыщи, которые бьют челом государю ложно, быть за Сииским монастырем по прежнему, что те крестьяне живут за Сииским монастырем больше 60-ти лет, чтобы ему игумену з братьею, будучи в пустынном месте в Списком монастыре, голодною смертью не помереть, и ево б государеву богомолью тому Сиискому монастырю не запустеть, потому что у них, опришно тех деревень, иных вотчин и крестьян нет и питатца нечем.
Документ датирован на основании упоминания о челобитной, помещенной в его конце,
в грамоте "с прочетом" 1649 г. V, 17 (см. док. № 7). [59]
7. 1649 г. мая 17. — Грамота "с прочетом" ц. Алексея Михайловича двинскому воеводе кн. В. Г. Ромодановскому об отдаче деревень и крестьян Емецкого стана во владение Антониева-Сийского монастыря, и о наказании тех крестьян, "которые от монастыря оттягивались".
От царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии на Двину, окольничему нашему и воеводе князю Василью Григорьевичи) Ромодановскому да дьяку нашему Григорью Углеву. В нынешнем во 157-м году генваря в 9 день били нам челом з Двины Живоначальные Троицы Антоньева Сииского монастыря игумен Феодосей з
братьею на старинных своих монастырьских крестьян, Ровдогорской и Наволотцкой и Ваимужской и Задворской деревень, на Гришку Трофимова, на Ивашка Семенова, на Семка Петрова, на Ивашка Филипова, на Тимошку Такшеева с товарыщи. В прошлом де в 7086-м году пожаловал блаженные памяти великий государь царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии Сииского монастыря, игумена Питирима з братьею, велел им дать в Сииской монастырь деревни, в отмен со крестьяны, ис своих государевых черных деревень, которые ближе к Сиискому монастырю, а против тех деревень велел у них взять на себя, государя, монастырьские старинные покупные деревни со крестьяны в розных волостях, которые от монастыря удалели, в Двинском, и в Каргопольском, и в Важском, и в Мезенском уездех, по сошному письму, столько ж. И те де монастырьские деревни со крестьяны в розных волостях Ондрей Толстой отписал в черные деревни, а черные деревни со крестьяны отвел за Сииской монастырь. И на те отменные деревни дана им Сииского монастыря игумену з братьею жаловальная грамота блаженные памяти царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии в 87-м году, за приписью дьяка Ивана Стрешнева. А как де в 95-м году были на Двине писцы князь Василей Звенигородцкой с това- || рыщи, и те отменые деревни и крестьян, по прежнему отводу и по жаловальной грамоте, приписали к Сиискому монастырю, и с тех писцовых книг дана им сотная грамота за приписью дьяка Ондрея Щелкалова. А в прошлом же де во 102-м году дана им Сииского монастыря игумену з братьею на монастырьскую вотчину и на те отменные деревни жаловальная грамота блаженные памяти царя и великого князя Федора Ивановича всеа [60] Русии. А как де во 118-м и во 119-м годех приходили под Москву польские и
литовские люди, и тех отменных деревен крестьяне своим воровством игумена з братьею слушать не учали, и дву старцов убили до смерти, и служек побивали, и монастырьскую казну грабили, и с пашень монастырьских хлеб и сено свозили сильно. И по челобитью Сииского монастыря прежнего игумена Ионы з братьею даны были им при боярех грамоты, и те крестьяне тех грамот не слушали. И в прошлом де во 121-м году пожаловал отец наш блаженные памяти великий государь царь и великий князь Михайло Федоровичь всеа Русии Сииского монастыря игумена з братьею, велели им дати на Двину свою государеву грамоту, к воеводе к Миките Пушкину да к диаку к Путилу Григорьеву, что тем крестьяном быть по прежнему за Сииским монастырем. А за их ослушанье, и убивство, и грабеж учинити им наказанье, и подавать на крепкие поруки з записьми, что им вперед игумена з братьею во всем слушать, и изделье делать, и подати монастырьские и оброки платить. И в прошлом же де во 122-м и во 129-м годех даны отца нашего блаженные памяти великого государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии жаловальные грамоты вь их Сииской монастырь на монастырьскую их вотчину и на обменные деревни, против прежних жаловальных грамот, и те грамоты на наше || государево царево и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии имя подписаны, рудить ни в чем их не велено. А как в прошлых во 130-м и во 131-м и во 132-м годех были на Двине писцы Мирон Вельяминов с товарыщи, и те деревни и крестьян написали за Сииским монастырем, по жаловальным и по сотным грамотам и по прежним писцовым книгам, и платят они с тех своих монастырьских вотчин на Москве в нашу казну, в Новгородцкой четверти, по 100 по 40 по 4 рубли по 12-ти алтын по полтретье деньги на год. И в прошлом де во 156-м году били нам челом на них монастырьские крестьяне, Гришка с товарыщи, ложно, будто они завладели ими по ложному челобитью, сильно. И положили на Колмогорах, в сьезжей избе, список з грамоты царя Василья Ивановича всеа Русии, да списки ж с обысков, составные. А те списки держали они у себя со 118-го году по 156-й год, а на Колмогорах, в сьезжей избе, перед воеводы и перед писцов не кладывали; и тем своим ложным челобитьем и по составным обыском хотят от монастыря отбыть. И нам бы их, игумена [61] Феодосия з братьею, пожаловати, велети им теми обменными деревнями и крестьяны владеть по прежнему, по нашим жаловальным грамотам и по писцовым и по дозорным книгам. А те де крестьяне живут за Сииским монастырем больши 70 лет. А Еметцкого стану Наволоцкой и Ровдогорской и Ваимужской || и Задворской волостей крестьяне, Гришка Трофимов, и во всех крестьян место тех волостей, били нам челом на сииского игумена з братьею, что де Сииского монастыря игумен з братьею владеют нашими тяглыми деревнями будто в отмен, а своих де монастырьских деревень в отмен им в то место не дали. И нам бы их пожаловати, велети тем деревням быть по прежнему за нами, великим государем, и их, крестьян, в монастырь не отдавать. И Сииского монастыря игумен Феодосей положил в
Новгородцкой четверти, перед дьяки нашими, перед думным перед Михаилом Волошениновым да перед Алмазом Ивановым, список з грамоты царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии 7087-го году, за рукою прежнего сииского игумена Ионы, а про подлинную грамоту сказал [что] в Списком монастыре згорела, а список уцелел в Монастырских службах. А в том списке написано: пожаловал царь и великий князь Иван Васильевичь всеа Русии сииского игумена з братьею, велел прикупные их деревни переменить, а против тех их деревень дать им блиско их монастыря, вь Еметцком стану, ис черных деревень, столько ж сколько у них отписал Ондрей Толстой. А по книгам Ондрея Толстова 86-го году написано: Сииского монастыря деревни и починки в розных станех, которые от монастыря далеко, верст по 100 и больши, и те монастырьские деревни отписаны в черные деревни в Двинском уезде в Матигорской луке, в Быстрокурьи, в Васильевском приходе и в ыных волостях, || 12 деревень да починок, да в Каргопольском уезде деревня Ряполово, да в Важском уезде в Великой слободе деревня Молчановская, да на Мезени вь Юровском стану деревня Скоморовское печище, да в ту ж деревню припущено в пашню деревня Попиралово; всего 15 деревень. А в них пашни 130 четвертей с осьминою. А в Сиискои монастырь даны наши черные деревни против их монастырьских деревень в Двинском же уезде вь Емецком стану, 22 деревни. А в них пашни 130 же четвертей, то ж число что у них взято. Да Сииского ж монастыря игумен Феодосей положил сотную подлинную грамоту 7102-го году, какова им дана в Сиискои монастырь, за [62] приписью дьяка Ондрея Щелкалова, с писцовых книг князя Василья Звенигородцкого с товарыщи 95-го году, и в той сотной грамоте отменные деревни, которые даны им ис черных деревень в 86-м году, вь их деревень место, в отмен, написаны за Сииским монастырем. Да те жь отменные деревни написаны за Сииским же монастырем в писцовых книгах Мирона Вельяминова с товарыщи 130-го и 131-го и 132-го году. А которые Сииского монастыря деревни в 86-м году взяты в черные деревни, в отмен, и те деревни по двинским, и по каргопольским, и по мезенским писцовым книгам 130-го и 131-го и 132-го году написаны в черных деревнях. А челобитья к нам тех Еметцкого стану крестьян на сииского игумена з братьею, при писцех и после писцов, по 156-й [год], во владенье тех деревень, не бывало. А в списках з жаловальных грамот царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии || 102-го году, и царя Василья Ивановича всеа Русии 115-го году, да в жаловальной подлинной грамоте блаженные памяти отца нашего великого государя
царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии 129-го году, за приписью дьяка Семена Головина,, написано: сиискому игумену з братьею, с троицкие старые вотчины Сииского монастыря, что обелена за хлебную ругу, и с отменных деревень, что им даны на обмену в старых их купленных деревень место, наших никаких доходов имать не велено. И прошлом во 154-м году та жаловальная грамота на наше государево царево и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии имя подписана и рудить ее ни в чем не велено; а припись у той нашей грамоты думного нашего дьяка Григорья Львова. А в двинских, и в турчасовских, и в мезенских писцовых книгах 129-го и 130-го году, написаны те деревни, которые взяты на нас у Сииского монастыря, и которые наши деревни даны в Сииской монастырь в отмен. И те деревни написаны имянно теми ж имяны, что писаны в списке с жаловальной грамоты 87-го году и в сотной, в подлинной, за приписью дьяка Ондрея Щелкалова. А в мезенских писцовых книгах 131-го году написано на Мезени, в наших черных деревнях, деревня Попираловская, да к ней же в пашню припущено печище Скоморовское, что бывало Сииского монастыря. И по тем нашим жаловальным грамотам, и по сотной, и по писцовым книгам, по нашему указу и по боярскому приговору, || велено теми деревнями и крестьяны, которые даны в Сииской [63] монастырь в отмен, владеть сиискому игумену Феодосию з братьею, или хто по нем в том монастыре иный игумен и братья будут, к Сиискому монастырю по прежнему. И челобитчики тех деревень Еметцкого стану крестьяне, Гришка Трофимов, Семка Пантелеев с товарищи, Сииского монастыря игумену Феодосию з братьею отданы. А что в прошлом во 156-м году писали к нам з Двины боярин наш и воеводы, князь Юрьи Петровичь Буиносов-Ростовской да дьяк Калистрат Жохов, по челобитью Емецкого стану крестьян, Гришки Трофимова с товарыщи,. и прислали список з
грамоты царя Василья Ивановича всеа Русии 116-го году, а тот список сыскали они в сьезжей избе; и в том списку написано: велено по челобитью Емецкого стану Шумилка Золотого у Сииского монастыря Еметцкого стану крестьян и их деревни со всякими угодьи отписать на нас, и оброк и всякие денежные доходы с них збирать в нашу казну по прежнему. А подлинной нашей грамоты о том нет, и те деревни у Сииского монастыря отписаны ль были, того не сыскано и тому верить нечему. А в списке з грамоты царя. Василья Ивановича всеа Русии, каков список положили на Двине Емецкого стану крестьяне 118-го году, написано: по их же Емецкого стану крестьян челобитью, велено про те деревни, Филипу Зиновьеву сыскать, || которым обычаем те их деревни достались в монастырь, и сколь давно, и против тех деревень в отмен деревни даны ль, и будет даны и в которых волостях. А подлинной нашей грамоты о том нет и сыску никакова не объявилося, и тому верить нечему ж. А что они ж Емецкого стану крестьяне положили на Двине список с отписки Филипа Зиновьева, и тому списку так же верить нечему, потому что на Двине того отпуску черные отписки не сыскано ж, и челобитья их по Филипову сыску Зиновьева не объявилось, а тому ныне близко сорока лет. И по тому по всему Еметцкого стану
крестьяном, по нашему указу и по боярскому приговору, в тех деревнях, о которых они били нам челом, отказано, что они подлинных указных грамот на те деревни и никакова оправданья, что у Сииского монастыря взять назад, не положили; и в писцовых книгах за ними те деревни после отдачи, как отданы в Сииской монастырь, нигде не объявились, а тому минуло 70 лет, и челобитья их подлинного в те годы не сыскано. Да в нынешнем же во 157-м году апреля в 28 день били нам челом Сииского ж монастыря игумен Феодосей з братьею на [64] тех своих монастырьских крестьян, на Гришку Трофимова, на Минку Филипова, на бобыля на Ворыбку Сидорова с товарыщи: жили де те крестьяне, || Гришка с товарыщи, за Сииским монастырем больши 70 лет и били нам челом на них, игумена з братьею, ложно и от монастыря оттягивались. И тем своим ложным челобитьем учинили им в московской езде и на Москве, в волоките и в проести, убытков 75 рублев с полтиною. Да они ж де в монастырь денежных и хлебных доходов, и дани, и оброку, и иных податей на нынешней на 157-й год не платили, и монастырьского изделья не делали, и долгов монастырьских не платили, и во всем им чинились сильны. И от того их непослушанья учинилось им убытков, что хлеб и сено скотом потравили, 29 рублев 28 алтын. Да они жь де били монастырьского служку Микифорка Голыхманова да крестьянина Ваську Семенова. И нам бы их пожаловати, велети на том Гришке с товарыщи нашу дань и оброк, что они за них платили в нашу казну, и в монастырь хлебной оброк, и кабальные долги, и иные подати, и за монастырьское изделье против иных крестьян, и что им в московской езде и на Москве, в волоките, и в проестях, и в хлебной и в сенной потраве, учинилось убытков, доправить. А за ослушанье учинить им наказанье, и пущих ябедников и озорников из монастырьской вотчины выслать. И как к вам ся наша грамота придет, и вы б теми деревнями, о
которых били нам челом || Емецкого стану крестьяне, Гришка Трофимов с товарыщи, и ими, крестьяны, велели владеть по нашим жаловальным грамотам, и по сотной, и по писцовым книгам Сииского монастыря игумену Феодосию з братьею, или хто по нем в том монастыре иный игумен и братья будут, по прежнему к Сиискому монастырю. А тех монастырских крестьян, которые от монастыря оттягивались, на которых укажет Сииского монастыря игумен Феодосеи з братьею, велели смирити — бить батоги; и монастырские подати, и оброк, и убытки велели на них доправить и отдать игумену Феодосию 3 братьею. А то им крестьяном сказали б есте имянно, чтоб они вперед игумену и келарю з братьею были послушны. А будет от них вперед какое будет непослушанье, и им за то от нас быть в жестоком наказанье. А прочет сю нашу грамоту, велели с нее списать список, слово в слово, да тот список оставили в сьезжей избе, а сю нашу грамоту отдали бы есте Сииского монастыря игумену Феодосию з братьею вперед, [65] для иных наших окольничих и воевод и диаков, и по чему им теми деревнями и крестьяны владеть. Писан на Москве лета 7147-го мая в 17 день. ||
На обороте: Диак Ондрей Немиров. Справил Еустратко Иванов.
На Двину окольничему и воеводе нашему князю Василью Григорьевичю Ромодановскому да дьяку нашему Григорью Углеву.
Печать черного воска, прикрепленная к оборотной стороне грамоты.
157-го июня в 26 день подал Сиисково монастыря стряпчей Демка Иванов.
Текст воспроизведен по изданию: Из истории крестьянской борьбы за землю в вотчинах Антониева-Сийского монастыря в XVII в. // Исторический архив. № 1, 1936
© текст - Чаев Н. 1936
© сетевая версия - Тhietmar. 2005
© OCR - Алексеев Б. 2005
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Исторический архив. 1936
|
|
|
| Опубликовано: 19.11.07 16:22 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Антониев-Сийский монастырь зимой
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 25.11.07 14:01 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Еще одна великолепная фотка
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 25.11.07 14:06 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Еще одно красивое фото
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 25.11.07 14:23 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Еще одно красивое фото
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 25.11.07 14:23 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|