|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
| Pe4eneg говорил:
Приветствую!Смотрю у тебя много информации по интервенции!А есть что-нибудь по другим районам области??? |
|
Практически всю информацию я добываю в интернете. Конечно же попадается и про другие районы. А какой больше всего интересует?
|
|
|
| Опубликовано: 26.02.09 19:02 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 19.02.09
Сообщений: 8
Откуда: Поселок Савинский
|
Здравствуйте Игорь ! Моя информация на тему гражданской войны на Севере на моем сайте http://vperedvprosloe.ucoz.ru/.Буду очень рад прочитать ваше мнение.
|
|
|
| Опубликовано: 19.02.09 18:17 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 17.02.09
Сообщений: 2
Откуда: Архангельск
|
Нда....Спасибо огромное за такое количество информации. Читала,смотрела фото и плакала. И самое интересное нашла здесь информацию о сводном брате моего прадедушки:) "была в легком шоке"
Емецк-навсегда в душе моей!
|
|
|
| Опубликовано: 17.02.09 21:02 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 13.02.09
Сообщений: 2
|
Приветствую!Смотрю у тебя много информации по интервенции!А есть что-нибудь по другим районам области???
|
|
|
| Опубликовано: 13.02.09 19:16 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
ПРОДОЛЖЕНИЕ О ТАНКАХ И ТАНКИСТАХ
Танковая атака на Севере России - Октябрь 1919 года
by Michael Grobbel
Весной 1919 года в британской армии были созданы специальные силы (NRRF), которые должны были заменить эвакуирующиеся американские войска, и поддержать их собственные войска, перед эвакуацией в конце осени. Войска стали прибывать в Архангельск в последнюю неделю мая 1919 года. Дополнительные войска и снаряжение продолжали прибывать в течение всего лета. 29 августа 1919 года на судне "Килдонен Кастл" в Архангельск прибыл отряд британских танкистов в составе 9 офицеров и 60 солдат. Командовал отрядом майор Брайан. С ними прибыли четыре танка "Марк V" [видеоролик-1, [видеоролик-2] и два танка "Уиппет (В)". Танкисты были посланы на Север России без уведомления об этом генерала Эдмунда Айронсайда, и их задачей было прикрытие эвакуирующихся из Северной России в сентябре британских войск. Затем танки должны были быть переданы Северной белой армии, чтобы помочь им задержать наступающую армию большевиков.
Танки "Уиппет (В)", Архангельск, Северная Россия, 1919
Из книги Перри Мура "Уничтожая вирус"
Когда майор Брайан прибыл, генерал-майор Айронсайд вежливо приветствовал его, но спросил: "Почему штаб в Лондоне счел целесообразным послать танки в страну с болотами и лесами?". Майор Брайан ответил, что они ожидали увидеть лишь незначительные бои, зато присутствие танков должно поднять воинский дух. В соответствии с планом, один танк должен был остаться в Архангельске, один танк должны были послать в Соломбалу, и еще один на Бакарицу (охранять склады с военным имуществом). Один танк должен был использоваться для обучения русских танкистов. Подразделение русских танкистов состояло из 15 офицеров, которым командовал полковник Кеноткенич.
Офицеры-танкисты Северной Армии. Архангельск, 1919 год.
Из книги Перри Мура "Уничтожая вирус"
Танки и солдаты майора Брайана прибыли в Архангельск в то время, когда на Онежском, Железнодорожном и Двинском фронтах шли тяжелые бои. Британцы вели наступательные действия с целью ошеломить большевиков и дать британцам возможность быстро и безопасно эвакуировать свои войска в течение сентября. Благодаря этому, в первые две недели сентября бои были очень незначительными, и эвакуация прошла быстро.
Нет свидетельств того, что танки майора Брайана принимали участие в боях после их прибытия в Северную Россию. В течение второй половины сентября британцы начали передавать оружие, боеприпасы, самолеты и танки русской Северной армии для того, чтобы русские продолжали воевать своими собственными силами. К 12 октября 1919 года эвакуация была завершена. Более чем 42 тысячи британцев, солдат и офицеров союзников, и 6 с половиной тысяч гражданских лиц покинули Север России.
Судьба Архангельска и прилегающей к нему территории Северной России теперь оставалась в руках 25-тысячной русской Северной армии, которой командовали генералы Квецинский и Миллер. Они обороняли укрепленную линию, протянувшуюся от села Емецкое на Двине к Селецкому, Обозерской и Большим Озеркам. В середине октября 1919 года части русской Северной армии располагались следующим образом:
Шестой Северный Русский Полк - Обозерская
Седьмой Северный Русский Полк - Селецкое
Третий и четвертый северные русские полки - Ивановская
Восьмой Северный Русский Полк - Пинега
Первый Северный Русский Полк - Архангельск и Nijmoero
Из книга Перри Мура "Уничтожая вирус":
"Единственный танковый бой в Северной России произошел 29 октября, и это было единственным ярким пятном в истории русской Северной армии. Танки вместе с пехотой атаковали вдоль железнодорожного полотна. В атаке, которую возглавил полковник Кеноткенич использовались танки "Марк V", а "Уиппеты" шли сзади. Красные при виде танков, как обычно, бежали, и полк Северной армии занял укрепленную территорию, включая станцию Плесецкую (Плесецк), неподалеку от которой в настоящее время находится город Мирный. Это было то, что союзники так и не смогли сделать! Железнодорожная станция была главной победой, и, чтобы добиться ее, танки прошли от станции Емца около пятнадцати миль! Использовать танки было можно только вдоль железной дороги. Ясно, что британцы были полностью неправы в своих предположениях относительно использования танков."
http://pbma.grobbel.org/photos/alexey/tank.htm
|
|
|
| Опубликовано: 08.02.09 16:06 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
PHOTO: ALAN A. OUTRAM, LIBRARY AND ARCHIVES CANADA—PA037404
A Canadian gunner (seated) supervises prisoners as they load a barge at Yemetskoe, Northern Russia, in May 1919.
Канадский охранник (сидит) контролирует заключенных, загружающих баржу.
Емецк, май 1919 года.
http://siberianexpedition.blogspot.com/2008/11/siberian-expedition-legion-magazine.html
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 08.02.09 11:27 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Предлагаю прочесть отрывок из книги И.Ф.СТАДНЮКА "СЕРДЦЕ ПОМНИТ". На мой взгляд писатель не мог просто придумать такой сюжет. Скорее всего в основе лежит чей то рассказ, когда либо услышанный Иваном Фотиевичем. Всю книгу можно скачать или прочитать здесь: http://www.gramotey.com/books/40119477531339.htm
Иван Фотиевич СТАДНЮК
СЕРДЦЕ ПОМНИТ
***
6. ВСТРЕЧА В ПРИГОРОДЕ
Администрация американского сектора Берлина лишь через полтора месяца ответила на запрос советских органов о Курте Бергере. Ответ был краток: «Данными о месте пребывания капитана немецкой армии Бергера Курта американское командование не располагает».
Но такими данными располагал младший лейтенант Кудрин. На другой день после того, как генерал Рябов познакомил его с копией ответа американцев, Павел столкнулся на улице со старым переплетчиком Иоганном Бергером.
Иоганн Бергер, с тех пор как видел его Кудрин, постарел еще больше. Его лицо покрыли новые глубокие морщины. В ввалившихся глазах видны были грусть и внутренняя боль. Шел он, тяжело опираясь на трость. Из-под черной шляпы в беспорядке выбивались седые волосы.
Встретив старика близ штаба дивизии, в отдаленном пригороде Берлина, Кудрин удивился: «Что его привело сюда?»
Старый Бергер узнал младшего лейтенанта, и лицо его на миг посветлело. Он снял свою потертую шляпу и поклонился.
— Господин офицер, — торопливо заговорил он, — я второй день ищу вас. Вчера направлялся в советскую комендатуру, чтобы сообщить о своем бывшем сыне Курте… Увидел на улице вас. Ноги у меня старые, догнать не смог. Вы сели в машину и уехали в этом направлении. Я понял, где искать господина офицера.
— Что вы хотели мне сказать? — насторожился Павел.
— Я хотел сказать, что Курт собирается бежать из Берлина. Позавчера ночью приезжал шофер адъютанта генерала Каллагэна. Передал записку. Курт просит подготовить все его ценные вещи. Сегодня ночью он заедет.
Кудрин смотрел в скорбные глаза старика и думал: «Или ты действительно человек чистой души, или я ничего не смыслю в людях…»
— Теперь, — заключил, опустив голову, Иоганн Бергер, — я буду считать, что выполнил свой долг, что хоть частично искупил свою вину… Ведь это я породил и вырастил такого негодяя…
Последние слова старик произнес свистящим шепотом, как человек, которого одолел приступ тяжелой одышки.
Старый полиграфист Иоганн Бергер сказал правду. Курт Бергер поздним вечером подкатил на машине к дому отца, где и был задержан.
Но эсэсовец не собирался так легко сдаваться. В комнате, куда его привезли после ареста, он, изображая негодование, обратился к генералу Рябову:
— Это произвол! Я американский подданный. Вы не имеете права. Вот мои документы. Смотрите!
Действительно, при Курте Бергере был американский паспорт на имя Вильяма Хатчинса.
— Я требую немедленно поставить в известность о моем задержании генерала Каллагэна. Я его подчиненный.
— Звоните, — разрешил генерал Рябов, указывая на телефон и прикрывая листом бумаги лежавшую перед ним фотографию Бергера в форме эсэсовца.
Бергер стремительно бросился к аппарату.
Павел Кудрин сидел в дальнем углу комнаты, безмолвно наблюдая за происходящим. Лицо его было суровым, сосредоточенным, руками он крепко сжал подлокотники кресла.
Через несколько минут после того, как Бергер переговорил с генералом Каллагэном, зазвонил телефон.
Генерал Рябов взял трубку, послушал и коротко ответил:
— Проводите их сюда.
Открылась дверь, и в комнату вошел грузный человек с рыхлым выхоленным лицом, в форменном костюме цвета желтой глины. Бритые щеки его отливали синеватым глянцем, на одной виднелся след глубокого ранения. Это был генерал Каллагэн. Его сопровождали три офицера в таких же костюмах, с пестрыми орденскими планками на груди. Во всем их виде чувствовались настороженность и любопытство.
Американцы, переступив порог, галантно раскланялись, Каллагэн чинно направился в глубину комнаты, к столу генерала Рябова, американские офицеры столь же чинно двинулись за своим шефом. Последним шел офицер, при виде которого у младшего лейтенанта Кудрина точно дыхание перехватило. Он тотчас же узнал это маленькое, круглое лицо с обвисшими щеками, черными треугольничками бровей, широконоздрым прямым носом. Сомнений не было: в кабинет генерала Рябова вошел майор Мэлби — тот самый американец, который убил своего офицера-летчика, толкал Шестова и Кудрина на предательство, когда попали они в фашистский плен.
Как только Каллагэн поравнялся с Куртом Бергером, тот вскочил и угодливо склонил голову:
— Какое-то недоразумение, господин генерал.
— Не волнуйтесь, Вильям, — по-английски оборвал его Каллагэн. — Мы с русскими коллегами всегда найдем общий язык.
Андрей Петрович, поднявшийся было из-за стола навстречу американскому генералу, вдруг снова сел. Кудрин, пораженный неожиданной встречей, не заметил, как нахмурились седые брови Рябова, еще плотнее сомкнулись его губы, резче обозначились скулы. Генерал Рябов в упор глядел на Каллагэна. Он видел длинный, тонкий, чуть горбатый нос американца, несколько выдававшуюся вперед нижнюю губу, сообщавшую лицу Каллагэна нечто лошадиное. Но прежде всего ему бросился в глаза сине-багровый шрам, напоминавший след куриной лапы. «Куриная лапа» хищно зажала в когтях левую щеку Каллагэна, сморщила ее, обезобразила.
— С кем имею честь? — обратился Каллагэн через переводчика к генералу Рябову. В сдержанном тоне американца чувствовалась обида на холодный прием.
Андрей Петрович, глядя прямо в лицо американскому генералу, глухо сказал:
— Я уже имел «счастье» с вами познакомиться.
— О, да? — осклабился Каллагэн. — Напомните, пожалуйста, и извините: у меня, как говорят, короткая память.
— Напомню. У нас, русских, память хорошая, — твердо, без улыбки ответил Рябов.
Он явственно увидел сейчас далекие дни своей молодости и во всех деталях воскресил в памяти страшную трагедию, разыгравшуюся двадцать семь лет назад на Севере, близ затерянного в придвинских лесах села.
7. ВОСПОМИНАНИЯ ГЕНЕРАЛА РЯБОВА
Над Синими Озерками ярко светило утреннее солнце. Из-за купола рубленой, почерневшей от времени и поросшей мохом деревенской церквушки, приютившейся на высоком берегу Емцы, выплескивался разноголосый колокольный перезвон и торжественно плыл над крышами домов, над речкой и терялся где-то за околицей, в чащобе казенного леса. По широкой, заросшей подорожником и спорышем улице, вдоль жердевых изгородей парами и в одиночку шли в церковь празднично одетые люди.
Не радовался празднику, может быть, только один Андрюша Рябов. Не любил он ходить в церковь, где нужно терпеть насмешливые взгляды хлопцев — сынков деревенских богачей, наряженных в добротные юфтевые сапоги, суконные брюки с напуском и в сатиновые рубахи под цветной пояс из крученого шелка. И хотя не один Андрей среди молодежи был бедно одет, не один он носил лапти, домотканые штаны, крашенные соком бузиновых ягод, и белую домотканую рубаху, перехваченную узеньким ремешком из сыромятной кожи, но именно его замечали расфранченные парни и кололи при случае обидной насмешкой.
Знал Андрей причину неприязни к себе богатеев. Не могли они смириться с тем, что на него, «лапотника», засматриваются деревенские девчата, ловят взгляды его быстрых глаз.
Девятнадцатилетний Андрюша Рябов был статен и красив собой. Его большие карие глаза под густыми черными бровями всегда светились задумчивостью, а чистое круглое лицо с небольшим прямым носом и тонко очерченными, словно у девушки, валиками губ, над которыми чернел пушок, дышало молодостью, силой, лесной свежестью.
Не тянуло Андрея в церковь: безнаказанны оставались там презрительные улыбки и едкий шепоток чубатых хлопцев в сатиновых рубахах. Церковь не улица, в ней драку не затеешь, кулакам воли не дашь. И Андрей, вместо того чтобы идти на заутреню, тайком от своего опекуна дядьки Власа пробирался огородами к лесу. За сыромятным ремнем, подпоясывавшим его домотканую рубаху, торчал небольшой плотницкий топорик. Андрея тянуло побродить в лесной глухомани, и заодно намеревался он втихомолку срубить в казенном лесу длинную жердину для колодца. Об этой жерди не раз говаривал ворчливый дядька Влас.
…Лес встретил Андрея прохладой и птичьим гомоном. Еще не опала роса, и кусты подлеска на опушке серебрились тысячами искр.
Андрей остановился, оглянулся на деревню, на приумолкшую церковь, потом понаблюдал, как на молоденькой березке вертлявая малиновка клювом ловко сняла с веточки висящую каплю росы, улыбнулся и решительно шагнул в тень леса. Тропинка юлила сквозь березовый молодняк, потом через нечищеный сосновый лес вывела на просеку. Андрей шел по просеке, углубившись в свои мысли, ничего вокруг не замечая.
Вдруг его слуха коснулась песня — тихая, как далекое эхо, плавная, точно полет паутины в безветренную погоду. Песня доносилась откуда-то со стороны старой, запущенной вырубки, куда вела просека.
Андрей невольно ускорил шаги, напряг слух и устремил вперед свой восхищенный взгляд. Никогда он еще не слышал такой славной песни, такого свободного, свежего голоса, заставлявшего сладко трепетать каждую струнку в груди… По голосу нетрудно было догадаться, что пела девушка.
«Кто она?» — недоумевал Андрей. Он знал, что в этот ранний час воскресного дня все деревенские девчата в церкви.
Вот виднеется уже старая вырубка. Буйным, густым молодняком обступила она просеку. Голос совсем рядом. И что это за голос!.. Андрей явственно различал, как песня то с грустью вздыхала, то, в надежде на какое-то свое счастье, радостно взмывала и расплескивалась счастливым щебетом. Казалось, чья-то душа — чистая как слеза — человеческим голосом, легким, точно предутренний туман, говорила о своей судьбе…
Сердце Андрея замирало. Словно на крыльях, несся он вдоль просеки, так хотелось ему увидеть, кому принадлежал этот дивный, как несбыточная мечта, голос…
Дрогнула ветка орешника, и Андрей увидел девушку. Она стояла среди густого дикого малинника и в лукошко собирала ягоды. Наполовину скрытая зарослями низкорослой лесной малины, не замечая Андрея, девушка продолжала петь. Он видел освещенное косым лучом солнца ее чуть-чуть продолговатое румяное лицо, задумчивый взгляд больших глаз, маленькие красные, как ягоды малины, губы. Две тугих светло-русых косы спадали на ее плечи. Из-под синего сатина сарафана виднелась белая вышитая сорочка…
Андрей стоял, не отрывая глаз от этой лесной русалки. Он был поражен. Ведь перед ним Варя — дочь лесника Порфирия Дегтяря! Совсем недавно, год-два назад, видел он ее босоногой девчонкой… Как выросла!.. И откуда такая красота взялась?
Варя увидела вдруг Андрея и от неожиданности тихонько взвизгнула и присела, спрятавшись в малиннике. Потом, придя в себя, поднялась, окинула Андрея любопытным смелым взглядом и спросила:
— Ты чего по казенному лесу шатаешься с топором, как разбойник какой?!
— А что мне, с ложкой в лес ходить? — ответил Андрей. — Похлебать ведь никто здесь не приготовил. Аль приготовила? — Андрей с хитрецой прищурился.
— Жди! Приготовлю тебе! — сверкнула на него глазами девушка.
— Чего это ты, Варенька, такая сердитая? Или не узнаешь меня?
— Не подслушивай и не подсматривай, тогда и сердитая не буду. А то вытаращился, бесстыдник!
— Варя, будет тебе! Лес большой, ходить не запрещено по нему. Ей-богу, случайно набрел на тебя.
— Не божись! Увидит тебя с топором мой батя, такого арапника даст…
Андрей невольно с опаской поглядел вдоль просеки.
— Ага, страшно? — Варя залилась звонким, почти детским смехом и бросилась бежать через вырубку по малозаметной тропинке.
Какая-то сила потянула Андрея вперед. Одним духом перемахнул он через заросшую ежевикой канаву, отделявшую просеку от вырубки, перебежал через малинник и устремился вслед за девушкой. Вот уже совсем недалеко мелькают длинные Варины косы, совсем рядом слышится ее, точно звонок колокольчика, смех. Андрей взял немного правее, чтобы обогнать Варю. Ветки орешника ударили ему в лицо, но Андрей даже не заметил этого. Еще несколько шагов, и он оказался впереди девушки. Круто повернулся и, преграждая ей путь, широко расставил руки. Варя попыталась увильнуть в сторону, но лукошко в ее руке зацепилось за ветку, и красная малина брызнула на траву. Девушка остановилась.
— Чего привязался, охальник?! Видишь, малину из-за тебя рассыпала!
Андрей стоял перед Варей, возбужденный, раскрасневшийся. Он смотрел на девушку счастливыми глазами и виновато улыбался.
— Чего стоишь? — притопнула ногой Варя. — Подбирай!
Андрей присел и послушно начал собирать по одной ягодке. А она стояла над ним, вперев руки в бока, гордая, чуть дерзкая.
— Ой, какой же ты, Андрюша, нескладный. Осторожно брать нужно! — И девушка, смилостивившись, присела рядом с ним.
Их глаза встретились. На мгновение все окружающее исчезло для Андрея. Он перестал даже ощущать самого себя. Перед ним были только эти лучистые зеленоватые глаза… Не раз Андрей пел песню про ясные очи. Так вот они какие!..
Варя смутилась и, накинув на голову косынку, начала проворно подбирать из травы малину.
Рядом, на узкой лесной дороге, послышался размеренный цокот конских копыт.
— Батя! Прячься! — испуганно проговорила Варя и, схватив Андрея за руку, увлекла его в глубь вырубки.
Они сидели за густым кустом орешника и сквозь ветки смотрели на дорогу. По дороге неторопливо ехали два всадника и о чем-то разговаривали. В одном из них Андрей узнал объездчика Тимоху Власова — молодого рыжего парня, которого боялись все крестьяне окрестных деревень. Лютый как волк, Тимоха до полусмерти избивал арапником тех, кого ловил в лесу с топором. Вторым был Варин отец — Порфирий Дегтярь.
— Окаянный! — прошептала Варя, когда всадники скрылись из виду.
Андрей взглянул в лицо девушки и поразился, до того оно стало грустным, печальным.
— Кто окаянный? — спросил озадаченный Андрей.
Варя, склонив голову, молчала. Потом подняла на Андрея полные слез глаза. Долгий, грустный взгляд девушки привел Андрея в смятение. Он понимал, что ее томит какое-то горе, но сказать о нем она не решается.
— Варенька, — прошептал Андрей, стискивая ее руку.
Его голос точно рассеял последние сомнения, и она уже смотрела на него доверчиво, словно на друга.
— Тимоха уговаривает отца отдать меня за него замуж, — тихо промолвила Варя.
Андрей, пораженный такой вестью, испытующе смотрел в лицо девушки.
— А отец как? — прошептал юноша.
— Отец пока ничего не говорит. Только все хвалит Тимоху. А я смотреть на него не могу…
— Варя… Варенька! Гони ты его… Я… Я… тебе очень советую. Не дам я тебя ему!..
Варя вдруг вскочила на ноги:
— А ты какое такое право имеешь?!
Девушка негодующе сверкнула глазами и, подхватив лукошко с малиной, убежала…
В следующее воскресенье утром Андрей Рябов спешил на знакомую просеку. Всю неделю за работой думал он о Варе, вспоминал до мельчайших подробностей необыкновенную встречу в лесу. И ему хотелось хоть одним глазом посмотреть на тот малинник, ту тропинку, по которой бежала Варя, куст орешника, под которым они сидели. В глубине души Андрей надеялся, что опять встретит ее — лесную русалочку.
А Варя действительно уже была в знакомом малиннике. То ли случайно, то ли нарочно она снова пела знакомую Андрюше песню. И опять быстрее птицы летел на звуки этой самой лучшей на свете песни Андрей. И когда он вынырнул из лесной чащи, Варя больше не испугалась.
— Пришел-таки? — спросила у него Варя. — Я знала, что ты придешь.
И в глазах девушки засветилось такое счастье, оттого что она не ошиблась, что она имела большую, непонятную для нее силу над этим чернобровым пареньком…
Варя поверила в свое счастье, в любовь Андрея к себе. Ей уже не были страшны частые приезды рыжего Тимохи. Она перестала замечать его, поглощенная своими мыслями, светлыми мечтами.
Дом лесника Порфирия Дегтяря стоял среди небольшой лесной поляны, на берегу говорливого, мелководного ручейка. Со всех сторон подступал к дому дремучий лес. Варя хлопотала по хозяйству, а когда наступал вечер, прислушивалась к свисту своей любимой певуньи — иволги и ждала знака от Андрюши. Андрей искусно подражал голосу этой сизо-голубой пташки. И когда Варя слышала, что неподалеку дважды раздавалось: «Тю-ю-фио-лиу! Фиу-лио-иу!..», брала в руки бечевку и шла в лес собирать сухой хворост.
Варя была единственной дочерью у отца. Мать ее умерла, когда Варе было шесть лет. Отец привел в дом вторую жену — Наталью. Мачеха жалела Варю, любила ее, точно родную. От внимательного взгляда Натальи не ускользнула перемена, происшедшая в последнее время в поведении падчерицы. Мачеха догадывалась, где так долго задерживается Варя по вечерам, и радовалась, что девушка не хочет покориться воле отца, не хочет стать женой грубого и жестокого Тимохи.
Отец однажды выследил «иволгу»…
Это была их последняя встреча в лесу, у Вариного дома. Андрей и Варя сидели на поросшем мохом стволе сваленной бурей сосны. Андрей говорил девушке, что он на целую зиму уйдет на заработки в Емецк, поднакопит там денег и купит избу. Потом придет к ее отцу просить Вариной руки.
Над их головами тихо шептались сосны, где-то в стороне лихо выстукивал, как телеграфным ключом, дятел. А Андрей и Варя ничего не замечали. Прижавшись плечом к плечу, они сидели так рядышком, счастливые своей близостью и грустные оттого, что предстоит разлука.
Вдруг сзади треснул сухой валежник. Андрей вскочил на ноги и увидел Порфирия Дегтяря с высоко занесенным в руке арапником. Андрей шагнул навстречу Вариному отцу — высокому мужику с рыжеватыми усами, с чуть тронутым оспой лицом. Ни тени страха или растерянности на румяном юном лице Андрея. Порфирий застыл на месте, рука его медленно опустилась. Варя стояла рядом с Андреем, побледневшая, притихшая.
— Варька, марш домой! — заорал отец.
Варя втянула голову в плечи, съежилась и медленно пошла по направлению к дому.
— Дядька Порфирий, — тихо промолвил Андрей, — рассказывали мне люди, как вы мать мою спасли у Гнилого озера от лютости отца. Всю жизнь буду вам это помнить… Спасите теперь меня… не отдавайте Варю Тимохе…
Тяжелым взглядом смотрел Порфирий на стройного, широкого в плечах, красивого лицом Андрея. Он понимал, как далеко пьянчуге Тимохе до этого честного, смелого, хотя и очень бедного парня-сироты.
— Это как же? — спросил наконец Порфирий.
— Отдайте за меня Варю.
Порфирий горько усмехнулся.
— Как потом жить будете? — спросил он. — Ни кола ни двора у тебя. Нищих наплодите.
— Я на заработки уйду, денег скоплю за зиму.
— Тысячи мужиков ходят, а толк какой? Убирайся, хлопец, с богом, и чтоб ноги твоей здесь больше не было. По-доброму тебя прошу…
Уходил Андрей все дальше от Вариного дома, и казалось, солнце померкло, птицы онемели. Горькую думу думал он.
У знакомого малинника вдруг шею его обвили чьи-то руки.
— Варенька?!
— Андрейка… — Варя своим горячим ртом прижалась к губам Андрея. — Андрейка! Я все слышала. Не верь ему, ты сильный, умный… Не покидай меня. Иди в Емецк, я буду ждать тебя…
Так они расстались. Андрей собрал в мешок свои скудные пожитки, распростился с семьей своего опекуна дядьки Власа, поблагодарил за хлеб-соль и ушел.
В Емецке на пристани он познакомился с молодыми грузчиками — сплавщиками леса. Им приглянулся крепкий парень со смелым взглядом, и они на время приютили Андрея в своем бараке, помогли устроиться на работу. Только одна зима прошла, зима 1912/13 года, а Андрей успел за эту зиму узнать столько, сколько не узнал он за все прожитые им двадцать лет. Это были годы нового подъема революционного движения в царской империи. Волны стачек и забастовок прокатывались по всем огромным просторам России, вовлекая в борьбу миллионные массы народа.
Андрей впервые увидел людей, борющихся против неравенства, против тяжелой, несправедливой жизни, когда один владеет землей, рудниками, лесом, пароходами, а тысячи, миллионы живут впроголодь, ничего не имея, кроме своих рук, когда он — Андрюша Рябов — из-за бедности своей не может жениться на девушке, которую любит, которая любит его… Вскоре он близко познакомился с этими людьми, стал посещать рабочий кружок, читать листовки. Теперь Андрей начинал понимать, каким путем он должен идти к счастью, какую дорогу выбирать себе в жизни. Уже не собственный дом, не собственное хозяйство были вершиной его мечтаний. Он знал, что есть эксплуататоры и эксплуатируемые, что во всем мире звучит огненный лозунг: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», что есть ленинская партия большевиков, которая ведет пролетариат на штурм капитализма, и что в рядах штурмующих должен быть он, Андрей Рябов…
Наступила весна. На Емце начался ледоход. Приближалась горячая пора лесосплава. Заготовленная за зиму древесина должна была в плотах скоро пойти вниз по течению.
В один из таких дней Андрей ремонтировал на пристани настил причала. Дул свежий, влажный ветер. Рядом, шурша и потрескивая, двигался взломанный, посеревший, ноздреватый лед. Андрею казалось, что не река несет в далекое море свою зимнюю оболочку со следами санной дороги, а берег плывет куда-то в сказочные дали.
Вдруг до слуха Андрея донесся зов:
— Рябо-о-ов! Андрюша-аа!
Андрей поднял голову и увидел на пригорке своего дружка, Дениса Иванова, молодого, как и он, парня, сплавщика леса. Рядом с Денисом стояла какая-то девушка в полушубке, сапогах, повязанная большим платком. В ее руках виднелся узелок.
«Варя», — екнуло сердце. Андрей вскочил на ноги, пригляделся и, бросив на настил причала топор, стремительно побежал вверх.
— Варюшенька!..
Это была действительно Варя. Она убежала из дому. Отец объявил, что на пасху будет ее свадьба с Тимохой…
Товарищи помогли Андрею отыскать на окраине Емецка комнатушку. В узком кругу друзей Андрей и Варя скромно отпраздновали свадьбу.
Летом 1918 года американцы, англичане и французы, высадившись на севере России, захватили Мурманск, Архангельск, затем начали продвигаться на юг.
Андрей Рябов, служивший разметчиком на Емецком лесозаготовительном пункте, как и другие большевики Емецка, готовился к вооруженной борьбе с интервентами.
Одно не давало покоя Андрею — как быть с Варей, с пятилетним Юрой? Он опасался оставлять их в Емецке и в то же время не решался отпускать от себя.
И все же пришлось отправить Варю с Юрой в Синие Озерки — к Вариному отцу, который в то время уже не был лесником. Порфирий Дегтярь срубил себе дом в Синих Озерках и изо всех сил тянулся на хозяйство.
Однажды ночью Андрей проснулся от настойчивого стука в окно. «Наверное, Денис», — подумал он и вышел в сени, чтобы отодвинуть засов.
Стучался действительно Денис Иванов. Своей широкой, кряжистой фигурой он заслонил всю дверь, затем шагнул в темноту к Андрею.
— «Гости» пожаловали, на машинах, с пушками, минометами, — сообщил Денис.
— По тракту? — удивленно спросил Андрей. — А по реке? — И, высунув голову из двери, тревожно начал всматриваться вперед по руслу дремавшей рядом Емцы. Во мгле над рекой он различил притушенные огни судов. Сомнений не было: интервенты поднялись и по Северной Двине, вошли в Емцу.
— Значит, и нам в дорогу, — промолвил Андрей и вместе с Денисом вернулся в свою комнатушку.
Не зажигая света, Андрей быстро оделся, положил в холщовую сумку две пары белья, буханку хлеба и вязку трески. Из-под матраца достал наган и узелок с патронами. Узелок тоже положил в сумку, а наган сунул в карман.
Интервенты показали себя еще в Архангельске. Начиная хозяйничать в захваченном городе или селе, они первым делом арестовывали коммунистов и представителей Советской власти, расстреливали их или сажали в тюрьмы. Но Андрей Рябов и Денис Иванов не поэтому уходили из Емецка. Партийная ячейка поручила им не допустить вывоза интервентами леса, заготовленного вдоль устья реки Емцы — левого притока Северной Двины.
…Утро застало Андрея и Дениса далеко за Емецком. Покачиваясь в седлах, они ехали по неширокой тропе. Со всех сторон их обступал дремучий лес, пестро расцвеченный косыми лучами взошедшего солнца.
Ехали молча, каждый думая о своем. Где-то в стороне слева угадывалась речка Емца. В зарослях на ее берегу особенно шумно вели себя птицы. И когда к середине дня их разноголосый говор затих, Рябов и Иванов остановились на небольшой поляне покормить лошадей, да и самим перекусить.
Затем они опять тронулись в путь. Ночевать решили в селе Синие Озерки, в новом доме тестя Андрея — Порфирия Дегтяря, который давно примирился с тем, что дочь нарушила его отцовскую волю. Андрей с радостью думал о предстоящей встрече с Варей, сынишкой.
До Озерков уже было рукой подать. Вдруг конь Андрея насторожился, стал водить ушами, пугливо коситься на кусты. Не успел Андрей опомниться, как из-за стволов деревьев, из кустов выскочили солдаты. Лошадь шарахнулась в сторону, но ее схватили под уздцы, а Андрея тотчас же стащили с седла. Такая же участь постигла и Дениса, ехавшего в двух шагах сзади.
Они попали в руки американо-английского отряда, выброшенного вверх по руслу Емцы на катерах и самоходных баржах. Основная группа интервентов под командованием британского генерала Финлесона находилась в районе Двины.
Было обеденное время. Семь американских и английских офицеров расселись вокруг разостланного на траве одеяла, уставленного бутылками и едой. Между делом молодой американский подполковник, командир отряда, допрашивал пленных.
— Местные? — передавал его вопросы переводчик, низенький толстяк в военной форме, но без погон.
— Отвечать не будем, — говорил Андрей.
Двум коммунистам было ясно, что их ничто не спасет. Интервенты, найдя в переметных сумах седел двенадцать гранат-«лимонок», обнаружив у Андрея наган, убедились, что поймали не случайных проезжих.
— Значит, не хотите сказать, откуда, куда и зачем едете? — спрашивал подполковник. Он несколько раз повторил этот вопрос, так как полагал, что, получив ответ, установит, где интервентов могут встретить силой оружия местные жители.
Рябов и Иванов молчали.
Группа солдат по приказанию подполковника отправилась в Синие Озерки. Им было велено согнать к месту допроса крестьян.
Пленные со связанными руками сидели под вековой елью. Иванов наклонился к Андрею и зашептал:
— У сумок наши гранаты. Руки бы распутать…
Андрей взглянул в сторону, куда указывал Денис. На траве лежали гранаты, поблескивали головки запалов.
В это время на тропе показалась толпа женщин, стариков и детей. Молодых мужчин в селе не оказалось.
С сильно бьющимся сердцем Андрей начал всматриваться в лица односельчан. Вон старый Митрофан, рядом с ним тетка Степаниха с девочкой на руках. Вон бабка Фотына, дядька Прокоп. Никита Дегтярь — брат Вариного отца. Ни самой Вари, ни Порфирия Дегтяря и его жены Натальи в толпе крестьян Андрей не приметил. И ему стало легче. «Не видели б родные, как мучить меня будут», — подумал он.
— Кто знает этих людей? — указывая на Рябова и Иванова, обратился к собравшимся переводчик. Крестьяне молчали, хотя почти все они хорошо знали сироту Андрюшу Рябова — зятя Порфирия Дегтяря.
Тогда к пленным опять подошел подполковник.
— Куда и зачем ехали? — злобно спросил он.
Его лицо побагровело, и на щеке резко выделился шрам, напоминавший след куриной лапы. Эта «куриная лапа» почему-то притягивала взгляд Андрея.
— Отвечать не будем! — отрезал Андрей.
Американец порывисто, по-лошадиному взмахнул головой, показав худую, жилистую шею. Он спешил к веселой, захмелевшей компании офицеров, и его раздражало упорство пленников, отнимавших так много времени.
— Не будете? Как хотите. Мы вас сейчас расстреляем. — И подполковник, отдав распоряжение солдатам, повернулся, чтобы уйти.
— Папа, папочка! — неожиданно раздался из толпы крестьян детский голосок.
Андрей оцепенел. Теперь он с тревогой всматривался в лица людей из Озерков, боясь среди них увидеть Варю, Юрика, своего тестя.
Мальчик, вырвавшись из рук матери, подбежал к отцу. Андрей нагнулся и дал сынишке обнять себя за шею. Прижать Юрика к себе он не мог, так как руки были туго стянуты за спиной веревками. Высвободив шею из ручонок мальчика, Рябов встретился с загоревшимся взглядом американского подполковника.
— О-о! — протянул офицер, останавливаясь. — Встреча с сыном, женой?.. О'кэй! Очень хорошо! Зачем же тогда расстреливать? Не надо расстреливать!
К американцу вернулось доброе настроение. Переводчик еле поспевал за ним…
— Я тебя прощаю. Бери свою семью, иди, живи, размножайся. Благодари бога за счастье. Развяжите его!
Как только Андрея освободили от веревок, он подхватил затекшими руками Юрика и растерянно смотрел на Варю, на Дениса Иванова.
Варя, тоненькая, стройная, была похожа на девушку. Из-под белого платка испуганно смотрели ее большие зеленоватые глаза. Она отделилась от толпы и нерешительно направилась к мужу. Андрей опять посмотрел на Иванова. Денис стоял бледный, с выступившей на лбу испариной. Он плотно сжал губы и жадно впился глазами в американца, стараясь разгадать, что сейчас сделают с ним. На всякий случай он осторожно пошевеливал кистями рук, чтобы ослабить на них веревки. Изредка бросал он взгляд туда, где лежали гранаты.
— Без товарища я не пойду, — сказал Андрей офицеру, который с улыбкой наблюдал за происходившим.
— Что ж, пусть и он идет, — безразличным тоном бросил американец. — Развяжи ему руки. Разрешаю!
Рябов быстро развязал Дениса. Затем, держа на руках сына, вместе с женой и Ивановым устремился к толпе.
— Минуточку! — окликнул подполковник. — Вы же позабыли сказать мне, куда и зачем ехали. При вас нашли оружие. Что это значит?..
Прижав сына к груди, Андрей молчал и смотрел на американца расширенными, полными ненависти глазами.
— Я готов слушать, — торопил подполковник.
— Ничего я не скажу, — выдавил из себя Андрей.
— Это ваше последнее слово?
— Да.
— Подумайте. Иначе мы можем переменить свое решение… Итак, говорите?
Рябов молчал.
— Посмотрим, — угрожающе промолвил американец и что-то сказал двум солдатам, собиравшим с расстеленного на земле одеяла бутылки. Солдаты, конфузливо улыбаясь, посмотрели на офицеров и, увидев их подбадривающие взгляды, подошли к Варе. Оттащив ее к большой ели, они начали срывать с женщины одежду.
В толпе заголосила тетка Степаниха. На груди у Рябова забился, закричал мальчик:
— Пусти маму, пусти!..
Андрей, обхватив руками голову сына, бросился к солдатам. Путь ему преградил подполковник. Пистолет он держал наготове.
— Будешь говорить?
Андрей молчал, глядя на врага невидящим взглядом.
— Будешь говорить?! — взревел американец и, отпрыгнув, поднес пистолет к виску Вари. Андрей крепче прижал сына к груди и всего лишь на миг закрыл глаза.
Грохнул выстрел. Варя широко раскрытыми, полными муки глазами взглянула на мужа, сына и упала, ударившись головой о ствол ели…
Американец был взбешен. Он видел, как стали серьезными лица охмелевших офицеров, как притихли и побледнели солдаты. Казалось, их пронял страх. Можно ли русских, вот таких, как этот, покорить? А может, и их души охватило смятение от того, что делал их соотечественник?
— Нет таких гвоздей, которые не гнутся! — зло закричал подполковник, наступая на Рябова. — Послушай, ты что — не человек? Тебе не жаль жены? Хорошо! Так, может, сына пожалеешь? Не будешь говорить, сейчас и его пристрелю!
Андрей обернулся к онемевшим женщинам, к старикам — свидетелям этой страшной сцены, сказал:
— Спрашивает, человек ли я…
В ответ в толпе раздался взрыв плача, истерический крик женщины… Казалось, от этого крика задрожала листва на одинокой березе, стоявшей среди елей.
— Ирод!.. Гадюка! А ты человек?.. Ты… ты! — Женщина не находила слов.
Схватившись обеими руками за голову, она упала на землю.
А Андрей, прижимая к груди затихшего в оцепенении сынишку, глядя страшными глазами, медленно шагнул к подполковнику. Американец оторопело отступил назад. Потом что-то крикнул, и на Рябова набросились два солдата. Андрей быстро опустил ребенка на землю и сильным ударом свалил первого подбежавшего солдата. Второго смертельным ударом сбил Иванов. Оба рванулись к подполковнику, но к месту схватки подоспела хмельная компания офицеров, сбежались солдаты. Рябова и Иванова повалили на землю.
Мальчик душераздирающе кричал и рвался к отцу. Подполковник схватил его за руку и обратился к Рябову:
— Теперь мое последнее слово. Будешь говорить?
Андрей широко раскрытыми, остановившимися глазами смотрел на руку американского офицера, в которой был зажат пистолет. Подполковник же уставил свой взгляд на голову Рябова. Лицо американца выражало изумление и любопытство. Он увидел, как пленный седел на глазах. Прошло всего несколько минут, и черные, растрепавшиеся на непокрытой голове Андрея волосы стали снежно-белыми…
8. ДВЕ СТОРОНЫ ОДНОЙ МОНЕТЫ
— У вас очень загадочный тон, господин генерал…
Эти слова Каллагэна оторвали от воспоминаний генерала Рябова. Он поднялся и сурово сказал:
— Никаких загадок. Помните, господин американский генерал, тысяча девятьсот восемнадцатый год, допрос двух русских рабочих, который вы учинили близ города Емецка?.. А может, мои белые волосы вам что-нибудь скажут?.. Вы — убийца моего сына и моей жены! Вы и меня хотели застрелить, да вам не дали этого сделать ваши же солдаты! Помните, как американские солдаты били вас, американского офицера?..
Тощий лейтенант, захлебываясь, переводил генералу Каллагэну слова Рябова. И с каждым словом американец все больше сутулился, втягивал голову в плечи, как бы ожидая удара. Под выпученными глазами налились желто-синие мешки, нижняя челюсть беспомощно обвисла. Весь он отяжелел, обмяк, а потом с неожиданной резвостью повернулся кругом и трусливо направился к двери. За ним устремились офицеры-американцы.
— Господин генерал!.. — в отчаянии закричал, бросаясь вслед за Каллагэном, Курт Бергер. Дорогу ему загородил Павел Кудрин. Их взгляды встретились…
Опускаясь в кресло, Андрей Петрович промолвил:
— Волки!.. Волчьи повадки… — И устало распорядился, указывая на Бергера: — Передайте в трибунал… А с того генерала народ спросит — американский народ. Очень хочется мне в это верить.
О писателе.
СТАДНЮК Иван Фотиевич (8.03.1920—4.05.1995), прозаик, драматург, сценарист. Родился в с. Кордышевка Винницкой обл. в крестьянской семье. В канун Великой Отечественной войны окончил военно-политическое училище и выехал (в 1941) на службу в Белорусский военный округ, где его и застало фашистское нашествие. В годы войны работал во фронтовой печати. После войны писатель трудился в журналах «Советский воин», «Огонек» и др. Жизни армии и ее ратному подвигу в разных обстоятельствах посвящены сборники повестей и рассказов Стаднюка — «Сердце солдата» (1954), «Люди с оружием» (1956), «Место происшествия — фронт» (1960), «Сердце помнит» (1962), «Максим Перепелица» (1952). Последний сборник послужил сюжетной основой известного фильма «Максим Перепелица» (1955). В 1962—65 Стаднюк создал одно из лучших своих произведений — автобиографический роман «Люди не ангелы», рассказывающий о судьбе деревенского мальчика-сироты Павла Ярчука и его отца Платона в суровые дни коллективизации, в темную ночь нашествия фашистских орд и оккупации того села на Винничине, где прошла юность героя. Роман стал одним из первых в серии произведений русской «деревенской прозы», в котором ретроспективно исследуются события коллективизации и их «составляющие» — раскулачивание, создание артелей, администрирование и т. п. — исследуются с новых позиций, без идеализации и смягчения действительной трагичности эпохи. Роман многократно переиздавался и был переведен на многие языки в СССР и за его пределами.
В 70—90-е Стаднюк работал над романом «Война» (первая книга в 1970—71). Этот роман — одна из первых попыток русской военной прозы соединить «окопную правду» т. н. лейтенантской прозы с обобщающим началом, с оценкой войны и ее сражений — прежде всего приграничных, Смоленской битвы, боев под Москвой с позиций Генерального штаба, Ставки, с «кругозором» Верховного Главнокомандующего. Огромное место в многоплановом романе заняли главы, посвященные деятельности И. В. Сталина, маршалов Шапошникова, Жукова, народных комиссаров танкостроения и авиационной промышленности В. А. Малышева и А. И. Шахурина (среди постоянных собеседников и консультантов писателя в течение многих лет был В. М. Молотов и др.). Это не заслонило в романе путей-дорог по проселкам войны одного из рядовых героев политрука Иванюты, солдат, бойцов-пограничников, трагических судеб генерала Д. Павлова, командующего Западным фронтом, и др. Роман остался незавершенным.
Соч.: Люди с оружием. М., 1956; Люди не ангелы. М., 1963; Война. М., 1971. Т. 1; Война. Т. 2 // Молодая гвардия. 1974. № 5; Война. Т. 3 // Молодая гвардия. 1980. № 5—6; Хлеб истины: Романы, пьесы. М., 1975.
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 07.02.09 21:41 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
И еще одна заметка о партизанах в Холмогорском районе
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 20.01.09 00:58 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
И еще одна заметка о партизанах в Холмогорском районе
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 20.01.09 00:57 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|