|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Летомъ того жъ 1613 года объявились черкасы и литовскіе люди въ Новгородскомъ уезде.
Тихвинцы, игуменъ Онуфрій съ братьею и голова Дмитрій Воейковъ, съ дворянами и детьми боярскими, и казаками, отъ немцевъ отстали и людей ихъ, которые были съ ними въ остроге, побили. Яковъ Пунтусовъ послалъ на нихъ, пo вестямъ, многихъ ратныхъ людей. Немецкіе люди, собрався, стали въ Грузине, отъ Тихвина за 120 верстъ. И съ Грузина послали посылку къ черкасамъ въ полки на сговоръ. По ссылке черкасы пошли къ нимъ въ сходъ и сошлись-вскоре съ немецкими людьми. И къ Тихвину монастырю пришедъ всеми людьми, іюля въ первыхъ числахъ приступали жестокими приступами.
А въ сходе съ немецкими людьми было черкасъ съ полтретьи или съ три тысячи; полковники у нихъ были: большой полковникъ Барышполецъ (Баршполецъ) да полковникъ Сидорко. Да съ ними жъ были литовскіе люди, три конныя роты, a у нихъ ротмистры Халаймъ Ивановъ да Шпиколовскій, да Яницкій; всехъ ихъ съ 500 человекъ.
Къ тихвинскимъ сидельцамъ, по государеву указу, посланъ былъ съ Москвы, на выручку, на проходъ воевода Исакъ Сунбуловъ, и его на проходе немецкіе люди и черкасы погромили: какъ пришелъ подъ Тихвину Исакъ Сунбуловъ съ ратными людьми и хотелъ пройдти въ тихвинскій острогъ, и его немецкіе люди и черкасы побили. Да взяли немецкіе люди съ черкасами подъ Тихвинымъ монастыремъ меньшой острогь, где былъ Введенскій девичій монастырь; и на приступе взяли черкасы въ монастыре въ полонянникахъ князя Тимофея Ивановича Оболенскаго. А большаго острога и Тихвина монастыря взять не могли.
Во время того стоянья подъ Тихвинымъ монастыремъ у черкасъ была съ Яковомъ Пунтусовымъ ссылка. Полковники ихъ Барышполецъ и Сидорко ездили въ Новгородъ къ Якову Пунтусову. И Яковъ Пунтусовъ въ Новгороде литовскимъ людямъ и черкасамъ давалъ сукна и камки и собралъ съ міру (съ новгородцевъ) деньги, и давалъ имъ; а велелъ литовскимъ людямъ и черкасамъ идти на Двину и къ Архангельскому городу. И полковники, пo сказкамъ, денегъ взять не захотели, потому что Яковъ де ихъ заневолитъ себе служить, и суконъ, и камокъ, ничего у Якова не имали.
Большой Тихвинский монастырь. Фрагмент чертежа И. Зеленина. 1679 г
Съ Петрова поста до осени стояли черкасы съ немецкими людьми подъ Тихвинымъ монастыремъ, отъезжали отъ монастыря для однихъ кормовъ. И какъ пришла осень, и у нихъ кормовъ не стало, и они съ немцами разстались. А сказывали выходцы-полонянники, что у черкасъ съ немцами была ссора, и черкасы пошли изъ-подъ Тихвина, для того, что имъ король (шведскій) гроши не далъ, и отошли отъ Якова Пунтусова, все браняся. Литовскіе жъ люди съ Халаимомъ Ивановымъ и съ иными ротмистрами пошли въ Новгородъ къ Якову Пунтусову.
Первые люди отъ Тихвина отошли сентября до 7 дня и пошли белозерскія места воевать. Сентября жъ въ 12 день, пошли прочь отъ монастыря полковники Барышполецъ и Сидорко со всеми людьми и изъ Новгородскаго уезда прошли въ Белозерскій уездъ.
На Белозере о томъ были вести. Сентября въ 18 день, воевода Степанъ Никифоровичъ Чепчуговъ да дьякъ Шестой Мелентьевичъ Копнинъ посылали белозерскихъ стрельцовъ съ наказною памятью въ БЕлозерскій станъ и въ порубежныя съ Новгородскимъ уездомъ волости, въ Чужбойскую волость. А староста Леонтій Карповъ съ Чужбойской волости посылалъ въ Новгородскій уездъ для вестей крестьянина Федьку. И тотъ Федька, пришедъ, сказалъ, ходилъ де онъ до Ребувскаго погоста и виделъ сеченыхъ людей отъ черкасъ, и самихъ ихъ виделъ же, да отъ нихъ ушелъ.
Въ Белозерскомъ уезде стояли въ ту пору пo волостямъ иноземцы-помещики, а съ ними „отдельщики" дворянинъ Гурій Волынцовъ да подьячій Иванъ Никитинъ и другой отдельщикъ Константинъ Даниловъ. Велено было имъ испоместить техъ иноземцевъ въ дворцовыхъ волостяхъ въ Белозерскомъ уезде. Константинъ Даниловъ сталъ въ Судской волости, на реке Суде, а Гурій Волынцовъ въ Чужбойской волости.
Сентября въ 22 день, въ среду противъ четверга въ полночь, весть пришла съ Колашмы къ Гурью Волынцову на Суду, что у нихъ въ Колашемской волости появились черкасы. И отъ Гурья Волынцова ездили подъездчики въ Колашемскую волость, сентября въ 23 день, въ четвергъ, и, пріехавъ, сказали, въ Колашемской де волости воровскіе люди на погосте двухъ человекъ ссекли да двухъ человекъ взяли живыхъ. И Гурій съ теми вестями посылалъ къ Константину, и свещались они. межъ собой, чтобъ имъ обоимъ, собрався со всеми людьми и съ тутошними крестьянами волостными, надъ теми воровскими людьми промышлять. Да послалъ Гурій Волынцовъ въ подъездъ на Колашму 13 человекъ иноземцевъ, Марка Гриманскаго да Михайлу Угрянина съ товарищами, и въ томъ подъезде черкасы подъездчиковъ Гурьевыхъ поимали. А Гриманскій да Угрянинъ въ пятницу на заре по утру у нихъ ушли и, прибежавъ къ Гурью, сказали, черкасъ де съ 500 человекъ и идутъ на нихъ наспехъ. И за теми подъездчиками черкасы на нихъ пришли въ седьмомъ часу утра. Гурій Волынцовъ со своими людьми учали объ реку объ Суду съ ними драться, а черкасы обошли ихъ сзади и иныхъ побили, иныхъ разгоняли, а подьячаго Ивана Никитина взяли въ полонъ живаго.
Съ того побою прибежали иноземцы изъ Судской волости въ Мондру и сказывали, что на Суде побили ихъ неведомо литовскіе люди, неведомо казаки; а про Гурья Волынцова сказали, что не ведаютъ, живъ ли, или убитъ, какъ де ИХЪ расшибли, и они другъ друга не узнали; про черкасъ сказали, что прибыло ихъ съ полторы тысячи, стоятъ въ Чужбойской и Колашемской волости, а Колашемская волость отъ Белозера 120 верстъ.
Въ Белозерскомъ уезде пошли черкасы по разнымъ местамъ; водили ихъ отъ волости до волости мужики, где кого сведутъ. Къ Покрову дню, одни изъ нихъ перевезлись за Шексну реку на пошехон-скую сторону. Перелезши Шексну реку, шли мимо Ферапонтовской вотчины и тутъ стояли. И крестьяне монастырскіе слышали, что говорятъ между собой, идетъ де государева казна зелейная отъ Холмогоръ, и имъ бы перенять ее, а перенявъ, идти подъ Кирилловъ монастырь и къ Белозеру.
Иные люди ночевали въ Покровъ день въ Засудье (за р. Судой) и стояли на Петухе. И пришли вести въ Андожскую волость (Андога): въ Дуброве ссекли черкасы 170 человекъ да въ Танищахъ и въ Тырныче посекли мвогихъ людей и, на Суде учали острогъ ставить, отъ Белозера за 100 верстъ. Крестьяне Андожской волости разбежались все но лесамъ. Посланъ былъ въ Андожскую волость белозерскій „разсыльщикъ" и пріехавъ по деревнямъ никого крестьянъ не изъехалъ: были все на лесу; старосту, двухъ поповъ и троихъ крестьянъ—и техъ собралъ съ лесу. А къ Устюжне белозерскаго розсыльщика не пропустили ехать де; и пешему пройдти не можно: на Петухе и за Судой, и въ Сухаче, и на Сявсе стоятъ воровскіе люди.
И стояли черкасы въ ту пору въ трехъ местахъ: 1) въ Судской волости, отъ Белозера за 100 верстъ, да 2) въ Чужбойской волости, да 3) въ Колашемской волости, отъ Белозера за 120 верстъ, и въ стояньи крестьянъ и всякихъ людей побивали, и животъ грабили, и изгономъ въ подъезды ездили отъ Белозера за 50 верстъ и меньше; а сказывали, въ Белозерскомъ де уезде лошадей имъ кормить, изжидать зимняго пути. Октября же въ 1 день объявились черкасы въ Куйской волости (р. Кіуйка).
На Белозеро приходили отъ черкасъ выходцы—полонянники. Октября въ 4 день, пришелъ въ разрядную избу къ воеводе Петру Ивановичу Чихачеву полонянникъ-выходецъ, немчинъ Анцъ Шваркъ, раненъ, в въ разспросе сказалъ, спрашиваютъ де черкасы про Белозеро и про Кирилловъ монастырь, и имъ сказали, что наБелозере смольнянъ, дворянъ и детей боярскихъ, и стрельцовъ, и ратныхъ людей много, и въ Кириллове монастыре ратныхъ людей много же, a Белозерскій острогъ и Кирилловъ монастырь крепокъ; и они де черкасы говорили, что про Белозеро ведаютъ—поимали мужика—и на Белозере стрельцы есть, только все „мужики", а смольнянъ (то-есть, дворянъ и детей боярскихъ) немного, и те де белозерскіе мужики поставили на свою голову острогъ.
По темъ вестямъ, белозерскій воевода Петръ Ивановвчъ Чихачевъ писалъ въ Каргополь и на Чаронду и посылалъ наказы въ ближнія волости для „городоваго дела". A о ратныхъ людяхъ билъ челомъ къ воеводамъ на Вологду, къ Михайлу Григорьевичу Пушкину-Сулемше да къ дьяку Ивану Яковлевичу Ефанову, чтобъ ихъ, белозерцевъ, черкасамъ на разоренье не подать и прислать на помощь ратныхъ людей. Да, по темъ же вестямъ, послали они отъ себя къ государю къ Москве нарочнаго гонца.
Октября 7 дня вести на Белозере поновились. Въ разрядную избу къ воеводе приходили полонянники, выходцы отъ черкасъ, и сказывали новыя вести. Были черкасы на Пяшезере и пошли въ Новгородскій уездъ на Вытегру, а иные въ Белозерскомъ уезде пошли въ кемскія села (р. Кема); а въ Чужбойской де и Колашемской волости ныне никого нетъ. И спрашивали черкасы у полонянниковъ все про Белозеро и про Кирилловъ монастырь, крепокъ ли Белозерскій острогъ и Кирилловъ монастырь; а сказывали имъ, что на Белозере поставили новый острогъ, крепокъ, и людей въ немъ много, а въ Кирилловомъ монастыре сделали новую каменную стену, и людей много жъ. Черкасы промежъ себя учали говорить: идти намь ныне на Белозеро, только де людей намъ потерять; были мы и прежъ сего на Белозере да ничего не взяли, место де убогое; а къ Кириллову монастырю зимусь и летось приступали съ лестницами, да Богъ ихъ помиловалъ; а пытаться намъ ныне еще къ Кириллову монастырю, не будетъ ли путь. Сходиться имъ было на Вытегре и въ Белозерскомъ уезде да тутъ стоять до зимы, какъ озера станутъ, в снегъ падетъ, и, собрався имъ въ техъ волостяхъ, идти изгономъ къ Кириллову монастырю. Те черкасы, 200 человекъ, которые шли изъ Ваксолова и Шушболенъ на Суду да на Кую, пришли на Шолу на казаковъ и, стоявъ на Шоле, пошли на Вытегру жъ. Другіе 200 человекъ пошли къ Кириллову монастырю и пришли въ Сиземскую волость (р. Сизьма), изъ Сиземской волости—въ кемскія села, а изъ кемскихъ селъ октября въ 10 день пошли въ Бадожскую волость и стали въ Бадогахъ. А иные воры были въ Вологодскомъ уезде на Сяме въ монастыре и монастырь разгромили, образа поругали, оклады посрывали; и въ кирилловскихъ монастырскихъ вотчинахъ на Сяме были да въ селе Рукине были, и въ слободке на Волоку, и на походе дома пожгли, и людей, какого где человека найдутъ, секли всякаго на смерть. На Кеме патріаршія села Ильинскія и деревни раззорили да князя Матвея Васильевича Прозоровскаго взяли въ полонъ, а людей, которые съ нимъ шли, 100 человекъ, побили; а черкасъ и съ полонянниками было съ 400 человекъ.
И стали черкасы въ ту пору на трое: въ Новгородскомъ уезде, на Вытегре, и въ Белозерскомъ уезде, на Суде, и въ Бадогахъ. На Суде черкасы острогъ поставили и на Вытегре обострожились.
Октября въ 10 день, пришли на Белозеро выходцы отъ черкасъ, полонянники изъ белозерскихъ помещиковъ-иноземцевъ, и въ разспросе воеводе сказывали, что литовскихъ людей и черкасъ, и всякихъ людей, которые пришли изъ, подъ Тихвина, съ три тысячи, а говорятъ въ кругу межъ себя и съ пахоликами [15], стоять де имъ въ Новгородскомъ уезде на Вытегре и въ Белозерскомъ уезде въ волостяхъ и къ Каргополю и на Вагу, и на Двину доходить кормиться; а стоять имъ въ острогахъ, докуда реки станутъ, и снегъ падетъ, и какъ снегь падетъ, приступать имъ къ Кириллову монастырю и къ Каргополю, и къ Белозеру, а говорятъ, де воры, либо мы Кирилловъ монастырь возьмемъ, либо свои головы прикладемъ.
| | [15] „Пахолокъ”, или „пахоликъ" — отрокъ, прислужникъ, въ отряде же обозначает вообще нестроевыхъ людей. |
|
Черкасы опять близко стали къ Каргополю. Въ Каргополе сидели воеводы Иванъ Андреевичъ Дашковъ да Степанъ Пустошкинъ. И писали къ нимъ, октября въ 19 день, съ Кириллова монастыря игуменъ Матфей да воевода Нелюбъ Суколеповъ о вестяхъ про черкасъ, которые отъехали отъ Тихвина, что хотятъ идти къ нимъ въ Каргополь. Да къ НИМЪ же писали изъ заонежскихъ погостовъ, что литовскіе люди стоятъ обострожась въ заонежскихъ погостахъ и стоячи пріезжали въ Никольскій Андомскій погостъ многажды, и многихъ людей посекли, и дворы пожгли.
И съ Каргополя воеводы писали на Вагу воеводе Григорію Игнатьевичу Татищеву да дьяку Потапу Внукову и Важскаго уезда старостамъ и целовальникамъ, и всякимъ жилецкимъ людямъ, чтобъ на „разорителей христіанской веры" стоять имъ вместе заодинъ, и ихъ бы на разореніе не подать, и ратныхъ людей прислать со всякимъ ратнымъ оружіемъ, и техъ воровъ въ свои поречья, станы и волости не пропустить, и собрався надъ ними поискъ чинить.
Съ Ваги, октября въ 28 день, писали воеводы въ Подвинье Подвинской чети старостамъ и целовальникамъ, и всемъ крестьянамъ на Пудогу грамоту, чтобъ сейчасъ съ Подвинья къ нимъ на Вагу въ Шенкурскій городокъ прислать ратныхъ людей съ огненнымъ боемъ и со всякимъ ратнымъ оружьемъ, 200 человекъ; наспехъ, и засеки бъ покрепить съ иными волостными людьми, советъ учиня межъ собой и подумавъ, где пригоже засеки крепить, и людей съ ратнымъ оружьемъ поставить у засекъ.
Съ Подвинья старосты и целовальники, и все крестьяне Пудожскагo уезда писали въ Кеврольскій станъ (Кегроль или Кевроль) Михаилу Ивановичу Спешневу и старостамъ, и целовальникам и всемъ жилецкимъ волостнымъ людямь, что велено было имъ засеки крепить на Двине, и у нихъ засеку хотятъ крепить на Двине въ Сестринскомъ плесе (р. Сестрь),—a плесо то на много верстъ,—и чтобъ ему, Михайлу Спешневу, по совету съ своими крестьянами, указъ учинить, свои ЛИ засеки велить крепить, или КЪ НИМЪ людей на заставу пошлетъ. И ноября въ 11 день, писали жъ они въ Каргополь, били челомъ воеводе Ивану Дашкову и всемъ каргопольцамъ, чтобъ ихъ ворамъ не подать и стоять бы вместе на „литовскихъ людей", и засеки крепить, где пригоже, а воровъ бы въ поречья не пропустить.
Воеводы и старосты, и целовальники посылали разсыльщиковъ, сносились грамотами, наказными памятьми и вестовымя отписками; гончики погонили на подводахъ отъ городовъ по станамъ и по волостямъ и къ городамъ.
Съ Кевроля, по темъ вестовымъ отпискамъ и грамотамъ, ноября въ 15 день, наказныя памяти, за рукою Спешнева, посыланы были въ Чакольскій станъ и на Пермское, и на Пиліи Горы, и на Немьюшку (Немьюжскій погостъ), и на Мезень и въ Юромскій станъ, для прочету и для разсылки списковъ по всемъ станамъ и волостямъ. По той памяти, велено было собрать ратныхъ людей по человеку съ сошки со всякимъ ратнымъ оружьемъ противъ „литовскихъ людей", и самимъ всемъ крестьянамъ своими головами съ половниками и съ казачками быть готовымъ со всякимъ ратнымъ оружьемъ...
|
|
|
| Опубликовано: 14.12.09 11:26 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Въ ту пору пришелъ въ Подвинье воевода Богданъ Ивановичъ Чулковъ. По государеву указу, было велено ему быть въ заонежскихъ погостахъ и собрать ратныхъ людей, и идти на Волховское устье, что надъ Ладожскимъ озеромъ, и поставить острожокъ, и изъ того острожка промышлять надъ немецкими и надъ литовскими людьми. Ноября въ 10 день, пріехалъ Богданъ Чулковъ въ заонежскій погостъ, въ Пудогу. А черкасы стояли въ заонежскихъ же погостахъ на Вытегре, Мегре и Палтеге и во многихъ заонежскихъ погостахъ. Въ Никольскомъ Андомскомъ погосте стояли государевы ратные люди, атаманъ казачій Томило Антипьевъ да есаулъ Савка Никитинъ съ вольными казаками, 118 человекъ.
Богданъ Чулковъ, собравъ даточныхъ людей съ Пудожскаго и съ Шальскаго и съ Андомскаго погостовъ, 86 человекъ, пошелъ въ сходъ, по вестямъ, въ Андомскій острожекъ къ казакамъ. Ноября въ 21 день, пришли на нихъ черкасы и къ Андомскому острожку приступали съ щитами и съ примётомъ, и съ штурмами, поставя клетки на сани; и „Божіею милостію и твоимъ государевымъ счастіемъ, полохи твои, отписывалъ въ Москву Богданъ Чулковъ, въ острожке отъ черкасъ отсиделись и многихъ людей на приступе побили и щиты поотымали". Выходцы, полонянники и языки сказывали, что побито и поранено черкасъ подъ острожкомъ человекъ 200 и более.
Изъ-подъ Андомскаго острожка идти было черкасамъ къ Каргополю изгономъ. И ноября въ 23 день, пошли черкасы изъ-подъ острожка къ Каргополю; а ”андомскіе сидельцы" Богданъ Чулковъ съ атаманомъ и съ казаками, и съ даточными людьми пошли за черкасами следомъ.
Прійдти подъ Каргополь безвестно изгономъ черкасамъ не удалось: въ Каргополь о нихъ весть пала. Ушелъ у нихъ съ дороги въ Каргополь полонянникъ попъ, да въ Каргополь же взяли у нихъ языка. И по темъ языкамъ въ Каргополь они не пошли. Да про засеку сказали имъ, что на засеке людно; а про Холмогорскій острогъ сказали, что острогъ не доделанъ, и людей въ немъ служилыхъ съ огненнымъ боемъ всего съ 50 человекъ, а иныхъ нетъ, и заморскаго узорочнаго товару много. И пo темъ вестямъ черкасы пошли прямо на Двину, мимо Каргополя посторонь, и пересекли Онегу реку у Турчасова.
И какъ пришли на Турчасово, хотели идти подъ Суму (Сумской острогъ Соловецкаго монастыря); но турчасовцы имъ сказали, что на Холмогорахъ три посадца, а крепости нетъ. Полковники, учиня раду, пошли къ Холмогорамъ; а говорили полчаномъ своимъ, что де имъ тамъ будетъ золота и серебра и бархатовъ и камокъ, и суконъ дорогихъ много, а людей де служилыхъ мало, всего съ 50 человекъ, да и острогъ не доделанъ. И взяли они купецкаго человека для провожанья, и велъ ихъ до Емецкаго; а на Емецкомъ взяли мужика, a турчасовца отпустили.
Еще прежнимъ двинскимъ воеводою Никитою Михайловичемъ Пушкинымъ, по государеву указу, въ 1613 г. былъ заложенъ острогъ вновь, а прежде того острога въ Холмогорахъ не бывало. За Никитою Пушкинымъ были воеводы на Двине киязь Петръ Ивановичъ Пронскій и Моисей Федоровичъ Глебовъ, а съ ними дьякъ Василій Яковлевичъ Ларіоновъ. И услышавъ, воеводы и двинскіе жители, что въ Важскій уездъ набежали многіе воры-черкасы, и на Ваге многихъ людей мучатъ и убиваютъ, и животы ихъ грабятъ, и проезду, и проходу изъ города въ городъ не даютъ, велели ставить тотъ острогъ наспехъ.
Да поставили воеводы другой острогъ на Емце, отъ Холмогоръ 105 верстъ. Для острогу воевода квязь Пронскій велелъ разобрать Ивановскій Емецкій монастырь и старицъ изъ него перевести въ каменный Емецкій же Покровскій монастырь, а старцевъ и служекъ Покровскаго монастыря послалъ въ Антоніевъ Сійскій монастырь. Къ Архангельскому городу воевода князь Пронскій послалъ товарища своего воеводу Глебова для осаднаго времени. А въ Холмогорахъ острогъ довершили: острогъ ставленъ стоячій въ одинъ тынъ, съ башнями, къ Двине реке, съ тайникомъ, а на остроге церковь Рождества Христова да осадные дворы посадскихъ и уездныхъ, и монастырскихъ людей, да ставлены для осаднаго временн лавки и анбары торговыхъ людей. Изъ Архангельскаго города привезли пушки и зелье, да пришелъ съ Архангельскаго города на помощь холмогорскимъ посадскимъ людямъ сотникъ стрелецкій Смирной Чертовской, съ его сотней стрельцовъ.
Пришли вскоре вести, что воры те въехали въ Двинскій уездъ въ Емецкій станъ, и многихъ крестьянъ побиваютъ и грабятъ и хотятъ приходить къ Холмогорамъ безвестно и двинянъ побить и животы ихъ пограбить. И воевода квязь Пронскій послалъ съ Холмогоръ на Емецкое въ подъездъ сотника стрелецкаго Смирнаго Чертовскаго, а съ нимъ стрельцовъ сто человекъ.
Емецк. Вид на юг, откуда пришли черкасы. Именно на этом месте и был сделан острог.
На Емецкомъ ратные люди стали въ остроге и какъ пришли воры, изъ осады и изъ дворовъ многихъ воровъ побили и три знамени отняли и двухъ языковъ поимали и пришли назадъ къ Холмогорамъ. Языки воеводе въ разспросе сказали: на Ваге де есть въ приходе войною воровъ съ семь тысячъ (?), а ва Холмогоры имъ быть вскоре, потому что на Холмогорахъ острогу не чаютъ.
Декабря въ 6 день въ вечеру черкасы пришли войною къ Холмогорамъ. Воевода и дьякъ съ холмогорскими людьми высылали высылку изъ острога сотника стрелецкаго Смирнаго Чертовскаго, а съ нимъ архангелогородскихъ стрельцовъ и холмогорскихъ охотниковъ. И сошлись ратные люди съ ворами на холмогорскомъ посаде, въ Ерзовке, и воры хотели ихъ отъ острогу отлучить: почали лошадьми объезжать и людьми обходить. Сотникъ съ ратными людьми, видя тотъ ихъ воровской обходъ, шелъ къ острогу „отводнымъ боемъ" и посадъ Глинкинской противъ острогу и церковь Зосимы и Савватія, соловецкихъ чудотворцевъ, велели зажечь огнемъ, чтобы черкасамъ близъ острогу не засесть. Сотникъ пришелъ въ острогъ съ ратными людьми „далъ Богъ, здорово". А черкасы стали подъ Холмогорскимъ острогомъ съ двухъ сторонъ: Барышпольцова полку люди стали въ посадахъ Глинкинскомъ и Ерзовке передъ острожкомъ, а Сидоркова полку стали, перешедъ пo другую сторону острога, отъ Архангельскаго города, въ посадце за Падрокурьей (Курополье, Курцовъ п.).
На снимке: Село Холмогоры.
Декабря въ 8-й день вышелъ изъ воровскихъ полковъ въ Холмогоры полонянникъ казакъ,—посыланъ былъ по государеву указу съ Исакомъ Сунбуловымъ, и взяли черкасы его подъ Тихвинымъ монастыремъ, какъ Исака Сунбулова погромили,—а въ разспросе сказалъ: слышалъ де онъ, что одному полковнику Барышпольцу приходить приступомъ къ острогу, къ наугольной башне, въ штурмахъ и съ возами соломенными и смоляными; а другому полковнику, Сидорку, приходить изъ-за Падрокурьи къ Ильинской и къ проходной башне.
Декабря въ 8-й же день, въ приступъ, была вылазка изъ острогу на посады съ примётами, и въ техъ посадахъ стрельцы примёты зажгли и людей побили и взяли въ языкахъ подъ Холмогорскимъ острогомъ за Падрокурьею въ приступъ на вылазке черкашенина Павелка Арчемова. Въ разспросе и съ пытки языкъ Павликъ сказалъ, что на томъ приступе къ посадамъ государевы люди убили у нихъ 4 человекъ черкасъ да полковника Сидорку (?) да знаменщика Андрюшку. И сошлись после бою черкасы въ одно место къ Барышпольцу.
День и ночь ждали въ остроге приступа. Декабря въ 9-й день въ ночи къ 10-му числу вышелъ изъ воровскихъ полковъ отъ черкасъ казакъ, сказался москвитинъ, зовутъ Смиркою Ивановымъ, взяли его воры подъ Тихвинымъ монастыремъ. А вестей тотъ казакъ сказалъ: было-де ныне у воровскихъ людей коло [16], и присягали все на томъ, что имъ всемъ подъ Холмогорами помереть, и сделали де приступныхъ хитростей 16 штурмъ [17] да 16 возовъ соломы и бересты обливаны смолою да веники обливаны смолою жъ да сало; а делали де штурмы и возы готовили пo две штурмы да пo два воза съ сотни; а полковникъ большой у нихъ — Барышполецъ, есаулы — Марко Поздяковъ, черкашенинъ да Вышенской, а Сидорка де отставили, что онъ за Падрокурьею на бою раненъ по ноге въ колено; а всехъ де ихъ въ полку человекъ съ 600, а “бойца” (съ огненнымъ боемъ) человекъ съ 300,—и темъ де на приступе быть по сторонамъ отъ штурмъ и отъ возовъ, въ отводе (засаде), чтобъ не дать штурмъ и возовъ отнимать; а иные 300 человекъ съ малыми булгаками и въ саадакахъ — мелкіе пахолки, а ставятъ ихъ въ полку, чтобъ люднее казалось; а штурмы де делали—и избы разбирали, сажени пo три пo четыре, лесъ большой; а будетъ имъ въ первомъ приступе не удастся, и имъ отходить прочь и поставить людей въ отводе, а самимъ побыть день или два: нажидать на себя людей изъ острогу, или которые придутъ за ними шляху смотреть, и техъ людей имать и приходить къ острогу изгономъ.
| [16] „Коло”—кругъ, круговой, общій советъ.
[17] Штурмы или „штюрьми”—„приступныя хитрости", назначеніе которыхъ было то же, что и „щитовъ”—охранять нападающихъ oт выстреловъ. |
|
Той же ночи въ 4 часу, вышелъ изъ воровскихъ полковъ выходецъ, черкашенинъ Сидоркова полку, а сказалъ воеводе въ разспросе те же вести, что воры-черкасы хотятъ приводить къ Холмогорскому острогу съ штурмами приступомъ ceй же ночи; а всехъ де ихъ нынеча 1200 человекъ, а „бойца", „отрадныхъ людей" [18] съ долгими пищальми на литовскихъ бахматахъ [19] —300 человекъ.
| [18] „Отрадные люди”—лучшіе люди, бойцы.
[19] „Литовскіе бахматы"—особая порода лошадей. |
|
Тревожная ночь прошла тихо. Декабря въ 10-й день съ утра стали приходить успокоительныя вести. Выехалъ къ холмогорцамъ изъ воровскихъ полковъ черкашенинъ, а вестей сказалъ, что воровскіе люди хотятъ идти отъ Холмогоръ прочь; а съезжались на думу ихъ сотники, и онъ спрашивалъ своего сотника, и сотникъ ему сказалъ: идти де имъ Двиною внизъ къ морю и прониматься въ Новгородъ къ Якову Пунтусову; а всякихъ людей, черкасъ и русскихъ людей съ пахолками съ тысячу съ двести человекъ да въ томъ же числе у нихъ донцовъ-казаковъ со сто, да новгородскихъ татаръ человекъ съ тридцать, да немцевъ, новгородскихъ сидельцевъ три человека.
Того же дня вышелъ изъ воровскихъ полковъ ляхъ Станиславъ Ясинскій, а вестей сказалъ: воры де ихъ черкасы хотели приступать къ острогу съ примётами и, убоявся, пошли прочь; а хотятъ бежать „муравскимъ шляхомъ" [20] на Лихвинъ (къ Заруцкому) или къ морю и къ Великому Новгороду. Пришелъ вследъ за нимъ отъ черкасъ выходецъ полонянникъ изъ тихвинскихъ сидельцевъ и сказывалъ вестей, что черкасы отъ Холмогоръ идутъ прочь;а казаковъ де у нихъ русскихъ человекъ съ 10—взяты въ полонъ подъ Тихвиною.
| | [20] „Муравскій шляхъ”—„дорога изъ Крыму въ Русь мимо Ливны", шедшая отъ Москвы, мимо Тулы и Ливенъ до Перекопа. |
|
Въ Холмогорскомъ остроге не знали, пошли ли черкасы „въ отходъ”, или имъ было стать „въ отводе". Ждали новыхъ вестей. И декабря въ 11-й день вышелъ изъ воровскихъ полковъ полонянникъ, а вестей сказалъ. что черкасы пошли внизъ Двиною рекою, а идти имъ 20 верстъ, и тутъ быть у нихъ стану; а того де онъ не ведаеть къ городу ли (то-есть, Архангельскому) идти имъ или назадъ поворотиться. Да вышелъ отъ черкасъ белозерскій помещикъ Индрикъ Смитъ—взяли его Барышполецъ да Сидорко въ Белозерскомъ уезде на Суде—а вестей сказалъ, что воры-черкасы пошли къ Архангельскому городу. Того жъ дня вышелъ съ Матигоръ изъ воровскихъ полковъ казакъ, взятъ подъ Тихвиной, а вестей сказалъ, что воры-черкасы пошли къ Архангельскому городу изгономъ; а буде подъ городомъ не удастся, и имъ идти подъ Сумской острогъ.
Те черкасы Барышпольцова полку пошли внизъ Двиною къ морю. А прежде того изъ-подъ Холмогорскаго жъ острогу пошли изъ черкасскихъ полковъ назадъ вверхъ по Двине и на Вагу сотникъ Фетко (Федоръ), а съ нимъ пошло литвы и черкасъ 300 человекъ. A сходиться имъ было, по уговору, всемъ вместе подъ Каргополемъ.
На снимке: На подходе к Емецку
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 14.12.09 12:11 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Въ Архангельскомъ городе посадскіе, торговые и монастырскіе люди и стрельцы, побросавъ дворы свои, анбары и лавки, сели въ осаде на городе. А городъ Архангельской деревянный на реке на Двине, рубленъ въ две стены, мазанъ глиною, мерою 417 саженъ, а въ немъ 204 „городни" [21] на городе и на воротахъ 7 башенъ, a на башняхъ и пo городу пищалей медяныхъ и железныхъ и пушечекъ скорострельныхъ 31; около городу крепостей съ трехъ сторонъ остроги на иглахъ, мерою 312 саженъ, а около острогу ровъ, шириною 4 сажени съ полусаженью, глубиною 2 сажени, во рву ставленъ тынъ, около рва надолбы; а съ четвертой стороны города река Двина и по берегу рубленъ „обрубъ" въ пять стенъ, мерою 128 саженъ. Въ городе былъ монастырь Архангельской, а въ немъ 2 церкви, келья игумена и братскія кельи, изба съезжая-воеводская, 5 житницъ, тюрьма, дворъ зелейной, дворъ воеводской, дворы монастырскіе Корельскаго и Сійскаго монастыря; 100 осадныхъ избушекъ жилецкихъ и уездныхъ и всякихъ людей да анбары монастырскіе, 5 анбаровъ и 11 анбарцевъ, — ставлены для осаднаго времени. На посаде подъ городомъ были болшіе гостиные дворы: дворъ гостиный русскихъ гостей да дворъ гостиный немецкій немецкихъ, голанской земли и аглипскихъ людей; а въ нихъ многіе анбары, ворхніе и нижніе, и торговыя лавки.
| | [21] “Городня”—звено двойной стены, наполненной внутри землей или мелкими камнями. |
|
Пришли черкасы къ Архангельскому городу на спехъ, умысля взять изгономъ, чтобы прійдти въ немецкой дворъ безвестно. И архангелогородцы, не допустя черкасъ до немецкихъ дворовъ, заняли все подворье со всеми лавками и анбарами. За темъ черкасы къ городу не приступали, а стали посторонь отъ города.
Декабря въ 14-й день прибежалъ въ Архангельской городъ отъ черкасъ князь Тимофей Ивановичъ Оболенскій, что взятъ подъ Тихвиной въ Царицыномъ монастыре, а вестей сказалъ: черкасамъ де стоять подъ Архангельскимъ городомъ 4 дня и идти въ Никольскій Корельcкiй монастырь и въ Ненокоцкое и въ Сунское усолья и на Онежское устье и идти въ Новгородъ къ Якову Пунтусову, а идучи де хотятъ приступать къ Каргополю.
Того жъ числа ночью прибежалъ архангельскій крестьянинъ, a въ разспросе сказалъ: пришли де черкасы на Вагинъ островъ и стали во многихъ местахъ, и его поимали въ побеге, да съ нимъ двухъ крестьянъ, а просятъ за нихъ выкупу 50 рублей; и они де посулили отъ себя выкупу 50 рублей, а его послали черкасы въ Архангельскій городъ пo те выкупныя деньги, за крестнымъ целованьемъ, и велели ему быть къ себе изъ Архангельскаго города на станъ той же ночи; и слышалъ де онъ у черкасъ: говорятъ межъ себя, хотятъ приступать изгономъ и всякимъ промысломъ промышлять надъ Архангельскимъ городомъ.
Изъ Архангельскаго города посылали подъезды и посылки на черкасъ и на техъ посылкахъ воровскихъ людей побивали, а побили съ 50 человекъ, и языковъ поимали. Декабря въ 19-й день пріехали изъ подъезда вологжане, дети боярскіе, Василій Скорбеевъ да Toмило Кочкаровъ и привели съ собою черкашенина Илейку, а взяли его въ Ненокоцкомъ усолье на походе черкасъ. И черкашенинъ Илейка былъ распрашиванъ и въ разспросе сказалъ про черкасъ, что идти имъ отъ Архангельскаго города на Онегу и сходиться съ сотникомъ Феткомъ, который пошелъ вверхъ по Двине, и будетъ де не услышатъ про русскихъ людей, и имъ идти въ Новгородъ къ Якову Пунтусову, а буде прослышатъ московскихъ людей на себя приходъ, и они хотятъ проходить около. Ивана Города на рубежъ да въ свою землю.
На томъ походе черкасы подъ Архангельскимъ городомъ не были съ приступами: пробежали мимо. А отъ Архангельскаго города пошли внизъ Двиною къ „Студеному морю” и пришли въ Никольскій Корельскій монастырь. Монастырь и монастырскіе соляные промыслы и вотчины повоевали и разорили до освованія, и казну монастырскую взяли, и въ монастыре кельи и за монастыремъ дворъ и въ вотчине 13 дворовъ крестьянскихъ съ животиною и со всемъ животомъ сожгли, и людей посекли, а иныхъ жгли и мучили.
Вид Николаевского Корельского монастыря, 1884-1886 гг. Автор этой уникальной фотографии - Александра Даниловна Постникова.
Отъ Никольскаго Корельскаго монастыря пошли берегомъ моря по зимней проезжей дороге въ Ненокоцкій посадъ и на посаде крестьянскіе дворы, анбары и лавки пожгли. Тою же дорогой пришли въ посадъ на Луду и дворы пожгли жъ. Были въ посаде на Уне и церкви пограбили. дворы пожгли, варницы соляныя разорили и людей иныхъ побили. И вышли къ Сумскому острогу Соловецкаго монастыря, и подъ Сумскимъ острогомъ стрельцы многихъ черкасъ побили. А къ Соловецкому монастырю, къ каменному городу, не приходили и приступами не приступали.
Старинное изображение Архангельска
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 17.12.09 11:37 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Отъ Сумскаго острога пошли черкасы въ Заонежскіе погосты.
Въ Заонежскихъ погостахъ стоялъ воевода Богданъ Ивановичъ Чулковъ съ ратными людьми. По государеву указу, пріехалъ онъ въ Толвуйскую волость и сталъ въ Егорьевскомъ погосте. Да съ нимъ же пришелъ атаманъ Томило Антипьевъ съ прежними „андомскими сидельцами".
По вестямъ они поставили острогъ въ Егорьевскомъ Толвуйскомъ погосте, для приходу немецкихъ и „литовскихъ людей": острогъ рубленъ въ тарасы [22], а насыпаны тарасы каменьемъ мелкимъ, да пo темъ же тарасамъ ставленъ тынъ стоячій; а въ остроге семь башенъ рубленныхъ, а башни осыпаны каменьемъ; да въ остроге же ставлены для осаднаго времени дворы осадные и избы крестьянскія и монастырскіе, Вяжицкаго Никольскаго монастыря, Палеостровскаго монастыря и Хутынскаго монастыря, всего 23 двора да 14 избъ. Да въ остроге жъ были церкви: церковь Троицкая да церковь Георгія Великомученика. Ставили тотъ острогъ Вяжицкаго монастыря крестьяне Толвуйской же волости.
| | [22] „Тарасы"—ящики, срубленные изъ бревенъ, трехугольной или квадратной формы,наполнявшіеся землей или мелкими камнями. |
|
Къ Богдану Чулкову и къ атаману Томилу Антипьеву пришелъ въ сходъ съ немецкаго рубежа атаманъ казачій Ермолай Поскочинъ. съ ратными казаками. Въ Шунгинской волости собралъ онъ, по государеву указу, ратныхъ людей. И острогъ въ Никольскомъ Шунгинскомъ погосте поставили. И приказалъ Богданъ Чулковъ тотъ острогь атаману Богдану Грязному да „волостному человеку" Власу Котову.
Января во 2 день пришли съ моря черкасы, Барышполецъ съ полкомъ да Сидорко въ Шунгинскую и Толвуйскую волость двумя дорогами. И къ Шунгинскому острожку приступали съ щитами и съ примётами жестокимъ приступомъ; и въ Шунгинскомъ острожке атаманъ Богданъ Грязной и волостные люди отсиделись и многихъ черкасъ подъ острожкомъ на приступе побили.
Изъ Толвуйскаго острожка воевода Богданъ Чулковъ посылалъ на черкасъ посылки, пешія и конныя, безпрестанныя; и въ техъ посылкахъ государевы ратные казаки и охочіе люди черкасъ побивали и въ полонъ имали. Января въ 8 день посылалъ въ посылку на черкасъ шестьдесятъ человекъ казаковъ всехъ станицъ. И того же числа сошлись казаки съ черкасами въ Толвуйской же волости на Падмозере, отъ острогу за 6 верстъ, и съ черкасами бой былъ. На томъ бою иныхъ черкасъ побили, иныхъ въ языкахъ поимали да русскихъ пахолковъ взяли изъ полона. Полонянниковъ, взятыхъ изъ полона, допрашивали, а языковъ въ разспросе пытали смертно. А въ разспросе и съ пытокъ воеводе сказали: у полковника Сидорка въ полку людей съ 700 человекъ, a у Барышпольца въ полку съ 800 человекъ; здесь имъ стоять въ Толвуе и Шунге подъ. острожками три недели и больше, и къ острожкамъ де имъ приступать жестокими приступами, и будетъ они не смогутъ острожковъ приступомъ взять, и имъ де въ острожкахъ людей голодомъ морить, а не смогутъ голодомъ выморить остроговъ, и имъ де идти подъ Великій Новгородъ къ Якову Пунтусову. Да января въ 13 день посылалъ посылку, 30 человекъ, и съ черкасамя сошлись подъ Шунгинской волостью и тутъ съ черкасами бой былъ, и на томъ бою взяли пахолковъ русскихъ двухъ человекъ да литвина да черкашенина. А вести отъ нихъ были те же.
Подъ Шунгинскимъ и Толвуйскимъ острожками черкасы стояли две недели и три дня, и, не взявъ острожковъ, пошли изъ Шунгинской и Толвуйской волости.
А идти имъ было, съ совету немецкихъ людей, на государевыхъ людей подъ Ладогу и подъ Новгородъ, и на томъ у нихъ рота [23] была.
| | [23] „Рота"—клятва, присяга. |
|
А сослалися черкасы съ немецкими людьми въ Шунгинской же волости. Немецкихъ людей было въ Лопскихъ погостахъ конныхъ 400 человекъ да пешихъ солдатъ 1.200 человекъ да корелянъ мужиковъ у солдатъ 700 человекъ, а воевода у нихъ былъ Анцмукъ. Полковникъ Сидоръ поехалъ на сговоръ къ немецкимъ людямъ къ Анцмуку; и какъ съехались, и на езде стрелялись: немцы начаялись русскихъ людей. И какъ Анцмукъ позналъ, что — черкасы, и онъ грамоты послалъ къ Сидору короловскія oт. Якова Пунтусова, чтобы немцамъ и черкасамъ сослаться и соединиться въ одно на русскихъ людей. Но той ссылке черкасамъ было идти на Олонецъ и на Олонце нажидать немецкихъ людей.
Января въ 29 день пришли на Олонецъ изгономъ черкасы и немцы, передовые люди, 800 человекъ. А на Олонце въ острожке стояли голова Захарей Страховъ да атаманы и есаулы и казаки, Михайло Титовъ. да Михайло Рячинъ съ товарвщами. Съ черкасами и съ немецкими людьми бой у нихъ былъ, и „Божіею милостію и твоимъ, государевымъ счастіемъ", писали въ Москву воеводы, на томъ бою черкасъ и немецкихъ людей многихъ побили и знамена взяли и многихъ языковъ поимали.
Вскоре, прослышавъ приходъ многихъ немецкихъ людей и черкасъ, голова, атаманы и казаки изъ Олонца, изъ острожка, отошли и, отшедъ, стали на Свири реке въ деревне Наглинской. А на Олонецъ пришли черкасы и немецкіе люди.
Въ то же время государевы люди подъ Ладогой известились о приходе черкасъ на Олонецъ. И пo темъ вестямъ Барай-мурза Алеевичъ Кутюмовъ съ ратными людьми и казаки, „тихвинскіе сидельцы", отшедъ отъ Ладоги, стали въ Рождественскомъ погосте на Паше и на Сермакскомъ погосте. Января въ 31 день пришелъ на Сермаксъ голова Илья Васильевичъ Наумовъ съ Федоромъ Ослоповскимъ, есауломъ станицы атамана Ермолая Терентьева: слухъ до него дошелъ подлинной отъ его подъездчиковъ, что черкасы стоятъ на Олонце, a хотятъ идти стоять въ Александрову пустынь. Да января въ 31 день пріехали къ нимъ въ полки съ деревни Наглинской на Свири атаманы Михайло Титовъ да Александръ Трусовъ съ казаками, и привели они съ собой немецкихъ языковъ 13 человекъ да 5 человекъ черкасъ. Да февраля въ 1 день пришелъ къ нимъ оть черкасъ изъ полону казакъ, взять на Тихвине.
И февраля въ 3 день Илья Наумовъ, прося у Бога милости и известясь съ Барай Мурзой и съ головами, Захарьемъ Страховымъ посылалъ въ посылку на черкасъ подъ Олонецъ двухъ атамановъ Федора Бронникова да Ермолу Терентьева съ станицами. И февраля въ 4 день государевы люди сошлись съ черкасами на Олонце и черкасъ многихъ побили и языковъ поимали, и привели къ Илье въ языкахъ 15 человекъ черкасъ. И онъ, разспрося техъ языковъ, шесть. чвловекъ послалъ на Тихвину, а иныхъ языковъ велелъ у себя вершить [24], потому что больно ранены.
Да февраля въ 6 день писалъ Илья Наумовъ на Тихвину къ воеводе Федору Кирилловичу Плещееву о вестяхъ и о ратныхъ делахъ подъ Олонцомъ. И воевода Федоръ Плещеевъ посылалъ въ Москву отписки въ Разрядъ.
По темъ отпискамъ февраля въ 20 день посланы изъ Разряда съ Москвы государевы грамоты къ мурзамъ и къ казакамъ, чтобъ идти яиъ въ сходъ и надъ черкасами и немецкими людьми промышлять.
А въ техъ грамотахъ писано, въ грамоте къ Барай-мурзе Алеевичу Кутюмову въ Рождественскомъ погосте на Паше: „какъ къ тебе ся наша грамота придетъ, и ты 6ъ со всеми людьми шолъ на техъ черкасъ и на немецкихъ людей и, прося у Бога милости, надъ ними нашимъ деломъ промышлялъ и поискъ чинилъ, сколь Богъ помочи подастъ, смотря пo тамошнему делу". Таковы жъ грамоты были посланы къ инымъ мурзамъ, къ Сююшъ-мурзе и къ Иль-мурзе.
Атаману Михаилу Титову да Михайлу Рячину и всемъ атаманамъ, и есауламъ, и казакамъ, которые стояли на государевой службе на Олонце, похваляя ихъ „раденье" и „службу", писали жъ: „и какъ къ вамъ ся наша грамота придетъ, и вы бъ впередъ намъ служили и нашимъ деломъ промышляли, а ныне бы есте шли въ сходъ къ Барай-мурзе Кутюмову, и сшодчися съ Барай-мурзою в свестяся съ атаманы и съ казаки, шли на черкасъ и на немецкихъ людей и надъ черкасы и надъ немецкими людьми промышляли, сколь вамъ милосердый Богъ помочи подастъ, чтобъ вашимъ раденьемъ и службою надъ черкасами и надъ немецкими людьми поискъ учинить..., a мы васъ за вашу прямую намъ службу и раденье пожалуемъ нашимъ царскимъ жалованьемъ и службу вашу учинимъ памятну".
Да писали въ грамоте атаманамъ и есауламъ и казакамъ, которые были на государевой службе подъ Ладогой съ Барай-мурзою: „и вы бъ съ Барай-мурзою Кутюмовымъ шли на техъ черкасъ и на немецкихъ людей и, прося у Бога милости, надъ ними нашимъ деломъ промышляли и поискъ чинили, смотря по тамошнему делу, a мы васъ за вашу службу пожалуемъ по вашей службе".
По темъ грамотамъ сошлись государевы ратные люди: мурзы и головы съ татарами и съ дворянами и детьми боярскими и атаманы и есаулы съ станицами казаковъ все вместе и съ черкасами у нихъ большои бой былъ на Олонце, и на томъ бою государевы люди черкасъ въ конецъ побили и взяли въ полонъ сотянка Фетку и послали того сотника къ Москве. А немецкіе люди, которые стояли въ Корельскомъ уезде „на лёже" [25], пешихъ 100 человекъ да 200 конныхъ, приходили къ нимъ на помочь—после бою на другой день.
| | [25] Стоятъ „на леже"—стоять на зимнихъ квартирахъ. |
|
А было то марта въ первыхъ числахъ. И после олонецкаго побою стали выходить на государево имя выходцы отъ черкасъ, и сказывали всякія вести. Полторы недели спустя после олонецкаго бою вышли три черкашенина Сидоркова полку къ казакамъ въ Тюнки, отъ Олонца за 90 верстъ. А вестей черкашане сказали: всего де съ Сидоркомъ осталось черкасъ съ 300 человекъ да пахолковъ съ 200 человекъ, и лучшіе люди у нихъ все побиты на Олонце, а побито де ихъ больше 1000 человекъ; а Барышполецъ де ныне съ черкасами жъ въ ряду, a не полковникомъ, потому что его полкъ весь побитъ на Олонце.
Да они жъ сказали, что после Олонецкаго побою у нихъ была рада, и полковники и черкасы приговорили, чтобъ отдать на сотника на Фетку, — а тотъ Фетко у нихъ честенъ, умеетъ многимъ языкамъ, а прежъ сего бывалъ у черкасъ же въ полковникахъ — полонянника князя Матвея Прозоровскаго. И хотели де черкасы писать на Тихвину къ воеводамъ о розмене, да имъ сказалъ корельской казакъ, взятъ въ языкахъ подъ Александровымъ монастыремъ, что сотникъ Фетко посланъ къ Москве, и черкасы де потому на Тихвину о розмене на князя Матвея не писали. А про квязя Матвея Прозоровскаго сказали, что онъ былъ у Барышпольца, а после Олонецкаго побоя у Барышпольца взялъ квязя Матвея полковннкъ Сидоръ; и нужи де ему ныне никоторыя нетъ: „ходитъ за сторожи и на прости", съ человекомъ своимъ, а на походе — его въ ночи ковали, а въ дни—на лошади ноги подвязывали.
После того побоя пришли на Олонецъ Яковлевы грамоты къ черкасамъ, чтобъ они съ Олонца шли къ нему, Якову, въ Новгородъ И черкасы, по темъ грамотамъ, Якову Пунтусову отказали, что имъ въ Новгородъ въ осаду не идти, и писали къ Якову Пунтусову отъ себя: что онъ, Яковъ Пунтусовъ, за ихъ службу, что они ему служили подъ Тихвиною, велелъ имъ „лежать" въ Корельскомъ уезде до травы!
И въ Новгородъ къ Якову Пунтусову черкасы не пошли. A пошли съ полковникомъ Сидоркомъ въ Соломенскую волость, для того что боялись государевыхъ людей приходу. И говорили межъ себя черкасы: только де въ Соломенской волости людскаго и конскаго корму не будетъ, и имъ въ той волости не стоять, а идти подъ Корелу (г. Кексгольмъ) въ Корельскія волости и стоять въ Корельскихъ волостяхъ до травы, и изъ подъ Корелы идти имъ въ Литву, и проиматься имъ немецкимъ рубежемъ на Лифлянты.
Только черкасы въ Литву не пошли, для того что государевы люди везде дороги залегли, и пройдти было не можно, да и снеги были велики. Поворотивъ съ Олонца назадъ, шли 120 верстъ и прошли за Онегу въ Шуйскую волость и марта въ 10 день пришли изгономъ въ Никольскій Шуйскій погостъ, — попа и многихъ крестьянъ побили.
А посылали черкасы въ Корелу ссылались съ немецкими людьми, и по ихъ ссылке немецкіе люди съ нарядомъ, воевода Анцмукъ Михайловъ и съ нимъ 200 человекъ пришли въ острожокъ на Тулмозеро (Туломъ-озеро). И черкасы съ ними сошлись на Тулмозере.
И вышли изъ полону отъ черкасъ выходцы къ воеводе Богдану Чулкову и сказывали вести. И по темъ вестямъ Богданъ Чулковъ писалъ марта въ 17 день Изъ Заонежскихъ погостовъ въ Каргополь воеводамъ, что черкасы съ немецкими людьми содиначилися и стоятъ на Тулмозере, а идти де имъ съ нарядомъ подъ Белозеро, подъ Кирилловъ монастырь и подъ Каргополь.
И каргопольскіе воеводы Иванъ Дашковъ да Степанъ Пустошкинъ, пo темъ вестямъ, писали на Холмогоры, на Белозеро и на Вологду, чтобы прислали въ помощь ратныхъ людей. Да писали жъ къ Москве къ государю воеводы...
500 человекъ черкасъ да немецкихъ людей 200 человекъ съ „нарядомъ" составляли опять значительную силу, опять угрожали городамъ походомъ. Но после олонецкаго побоища черкасы утратили самостоятельное значеніе: роль ихъ была сыграна, и самыя имена ихъ вожаковъ Барышпольца и Сидорка, наводившія страхъ на целый край, исчезаютъ навсегда. На театре военныхъ действій остаются „немецкіе люди" Якова Пунтусова, на которыхъ прежде всего пришлось опереться черкасамъ; а скоро соберутся на севере людныя толпы воровъ-казаковъ, которые увлекутъ ихъ съ собою. И, можетъ быть, этихъ самыхъ черкасъ мы въ следующемъ 1615 году встретимъ въ Каргопольскомъ уезде у Кенозера, встретимъ въ лице отряда изъ 300 человекъ черкасъ, которые все еще мечтали, отделившись отъ „русскихъ людей”, идти въ Поморье воевать двинскія места.
|
|
|
| Опубликовано: 18.12.09 09:29 |
Рейтинг записи: 3
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Такъ черкасы прошли почти всю северную Россію вдоль и поперегъ, ходили съ сентября 1612 года до апреля 1614 года и въ эти полтора года обошли многіе города и посады: Вологду, Тотьму, Вельскъ, Сольвычегодскъ (и Устюгъ?) по одному направленію; оттуда круто повернули невидными намъ путями къ Белозеру, были подъ Кирилловымъ монастыремъ и Каргополемъ, стояли подъ Тихвинскимъ монастыремъ целое лето; оттуда Белозерскимъ уездомъ прошли на Вытегру и, обойдя Турчасовъ, Емецкое, Холмогоры, Архангельскъ, Неноксу, Уну и Луду, черезъ заонежскіе погосты достигли Олонца. Вотъ главныя станціи этого похода, не считая движенія отряда съ сотникомъ Феткомъ, отделившагося отъ своего полка подъ Холмогорами и неизвестно какими путями шедшаго до соединенія съ своимъ полкомъ въ заонежскихъ погостахъ. На походе черкасы подъ города и подъ острожки приходили „изгономъ" и приступами приступали и „стояньемъ" морили острожки, и пo уездамъ „войной" ходили, иные города и остроги взяли и посады разорили, подъ иными ихъ самихъ побили, въ уездахъ сотни деревень пожгли и не одну тысячу людей посекли.
Сделали это все безъ какой либо одной определенной цели, безъ выдержаннаго плана: кинулись, увлекаемые жаждой легкой добычи и наживы, не думая заходить слишкомъ далеко, и все собирались съ первою награбленной добычей поворотить къ Заруцкому; застоялись подъ крепкими городами И богатыми монастырями, не желая отказаться отъ надежды взять ихъ; при первомъ же случае отвлеклись совершенно въ другую сторону и пошли подъ Тихвинъ — служить Якову Пунтусову; не поступивши къ нему действительно на службу, но поддавшись ero вліянію, a также вобуждаемые хищническимъ инстинктомъ, оборотились въ Двинскую землю и прошли Поморскія страны, но заморскихъ товаровъ, золота и серебра и всякаго „узорочья" изъ-за крепкихъ стенъ не добыли; тогда изъ Поморья пошли подъ Новгородъ къ Якову Пунтусову: ждали радушнаго пріема, отдыха, и награды за вынесенныя трудности и опасности далекаго похода, но, вместо приглашенія въ Новгородъ, получили отъ него за „службу", которую они ему „служили", советъ—„лежать въ Кореле до травы". Оставалось имъ безцельное и томительное выжиданіе—въ виду очевидной опасности. А тутъ еще такой ударъ, какъ олонецкое побоище, уложившее большинство ихъ въ могилу! Нужды нетъ, что после того къ остальнымъ пришли Яковлевы призывныя грамоты. чтобъ съ Олонца шли къ нему въ Новгородъ ”въ осадъ"; они не пошли. Поняли ль они тутъ, что были простымъ орудіемъ въ рукахъ шведскаго воеводы, преследовавшаго свои интересы; только они, оскорбленные, отвернулись отъ него и составили самостоятельный планъ обойдтись безъ Якова Пунтусова: прониматься немецкимъ рубежемъ на Лифляндію да въ „свою землю”. Сгоряча составленный планъ оказался, однако, невыполнимымъ: черкасамъ пройдти не удалось, такъ какъ „государевы люди" все дороги залегли, и пришлось имъ, отказавшись оть всякихъ надеждъ, позаботиться о собственной безопасности. Тутъ черкасы сошлись съ ворами-казаками изъ русскихъ людей—и вместе съ ними погибли не столько боевой, сколько воровской смертью.[26]
Н. Ардашевъ.
| [26] Очищеніе Русской земли отъ воровъ-казаковъ можетъ служить предметомъ следующаго очерка, который нуждается въ такой же разработке, чтобы наглядно показать, какъ въ это исключительное для Московскаго государства время, когда, выражаясь нашимъ языкомъ, действовало „большое осадное положеніе", какъ тогда работалъ Большой Разрядъ на Москве и воеводскіе разряды и приказныя избы по городамъ, осуществлявшіе собою военно-полевой судъ.
Другой театръ военныхъ действій лежалъ къ западу отъ техъ местъ, где подвизались черкасы. Средоточіе его было въ Новгороде, где сиделъ Яковъ Пунтусовъ съ немецкими людьми, то-есть, шведами, Пскове и на Вейне, куда пришолъ съ Москвы воевода кн. Дм. Мих. Трубецкой со многими государевыми людьми. Интересной подробностью здесь является осада Тихвинскаго и Печерскаго монастырей. Наши историки, въ томъ числе и Соловьевъ, довольствуются о томъ сведенiями изъ летописныхъ источниковъ, то-есть, изъ вторыхъ рукъ, когда имеются офиціальныя донесенія действующихъ лицъ. Вотъ еще эпизодъ изъ исторіи очищенія Русской земли для документальной разработки.
|
|
Книгу можно скачать здесь (PDF 1,36 Мб)
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 21.12.09 10:32 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Вот что пишет Ксения Петровна Гемп в своей книге "Каргополь"(1968) о каргопольском остроге:
| В апреле 1714 г. по указу Петра I комендант Каргополя стольник П. В. Коробьин сдал управление городом князю П. Л. Касаткину-Ростовскому. В акте осмотра города имеется “роспись”, озаглавленная “Каков город и что в городе наряду”. Эта роспись содержит данные и о “строении древних городов”, то есть о крепостных coopyжениях. В акте городом называют укрепление, которое в других документах именуется городищем, острогом, крепостью. В дальнейшем мы называем его “крепость”.
Крепость была расположена в восточной части современного Каргополя на берегу реки.
В росписи указывается: “Город деревянный, рубленный, четырехстенный”. Стены были укреплены надолбами и девятью башнями, из которых четыре были угловые и пять настенные, при этом на северной стене две башни, а на остальных по одной. Об укреплении северной стены была проявлена особая забота, так как “иноземного” врага можно было ожидать именно с севера. Каждая башня имела свое наименование. Башня на северной стене, защищавшая пороховой погреб, называлась Середней. К востоку на той же стене ближе к реке была расположена Подлазная башня, от которой шел потайной ход к реке Онеге. Башня на восточной стене называлась Пытальной. К восточной стене этой башни было прирублено три стены. Наименование башни определялось назначением этой пристройки: она служила застенком для пыток и наказаний. Из застенка был выход к реке. Узники, не выдержавшие истязаний, находили себе в ней могилу. “Концы в воду!” — кричал заплечный мастер своим подручным, и река принимала загубленного. К западной стене Пытальной башни примыкала тюрьма. Она находилась в крепости, а у тюрьмы—караульня. На южной стене возвышалась Воскресенская башня, а на западной — Троицкая. Башни Воскресенская и Троицкая были “осмериковые” — восьмиугольные и восьмистенные. Все остальные— “четверостенные”. Все башни — шатровые, крытые тесом. Четыре настенных башни: Подлазная, Троицкая, Воскресенская и Пытальная были проходные с двойными воротами. Остальные башни —“глухие”. В каждой башне — внутренние лестницы для подъема в верхние этажи и смотровые будки “для дозору”. Высота башен достигала 24,5 метра, а высота крепостных стен 7 метров. С трех сторон крепости был вырыт ров, четвертая выходила к реке. Ров наполнялся водой. Для подъема на стену с ее внутренней стороны имелись деревянные лестницы. Вдоль южной и восточной стен внутри крепости были выстроены помещения для гарнизона. К северной стене примыкал каменный зелейный погреб для хранения боеприпасов и оружия. Башни были вооружены. В стенах крепости могло укрыться от врага и население окрестных деревень. Крепость занимала площадь 6,25 гектара. Периметр стен с башнями составлял 854 метра, лишь немногим менее периметра Соловецкой крепости и Гостиных дворов в Архангельске.
На территории крепости на Дьячей улице размещалась каменная кладовая для хранения казны — Приказная палата, в которой хранились знамена, свитки, книги писцовые, царские грамоты, указы и челобитные. В зелейных государевых погребах хранились мушкеты, пищали, ядра железные, свинцовые и каменные весом от 0,5 до 5,0 фунтов, дробь в бочках, порох в лагунах и ушатах и свинец в чушках. Здесь же береглись клейменые ведра и вески (гири), по которым проверялись объем и вес ведер и гирь торговцев.
Жилых построек в крепости по переписи XVII — начала XVIII в. было 134: воеводский двор, избы приказных, приставов, сторожей, пушкарей, солдат, посадских людей, бобылей и дворы окрестных монастырей. Здесь же размещались церкви и различные хозяйственные постройки.
Строения располагались вдоль улиц и переулков. От проходных ворот Подлазной башни шла Проходная улица, на которой жили мастера каменного дела. Заплечные мастера, палачи, пытающие узников, жили на Марковой улице. В переписной книге 1710 г. упоминается: “заплечный мастер каргополец Никита Одоев 30 лет, живет в городе в Маркове улице”.
Каргопольская крепость неоднократно отражала врага, защищала родной край. В начале XVII в. русское rocyдарство подверглось польско-литовскому и шведскому нашествию, и русский народ поднялся на защиту отечества. Ополчение под руководством К. Минина и Д. Пожарского помогло освободить Москву от иноземных захватчиков. Но отряды разгромленных войск врага продолжали бесчинствовать, грабить и жечь города и села. Такие отряды, прослышав о богатствах северных городов, подошли к Вологде, пограбили и пожгли ее. Грабили и жгли они и Белозерск, а в декабре 1612 г. подошли к Каргополю. Kapгопольцы укрылись в крепости, отбили врага и не дали ему прорваться в Поморье. Посад вокруг крепости сильно пострадал от пожара: враги пытались сжечь его. При этом пожаре погиб замечательный памятник русского деревянного зодчества — храм “Введения пречистыя Богородицы” построенный в 1561 — 1564 гг. О храме мы знаем только по рассказам и легендам, передающимся из поколения в поколение.
Вражеские отряды подходили к Каргополю и в 1613 г. и вновь осадили его в 1614 г. Но каргопольцы и на этот раз заставили врага уйти ни с чем. Об этих героических событиях напоминает крепостная пушка, установленная теперь у здания краеведческого музея.
За воинские заслуги каргопольцам из Москвы была дана “Похвальная грамота...”, в которой отмечалось: “...и службу всех вас во века учиним памятну...”, и дальше “...и во многих местах изменников наших русских и литовских людей побивали, и многие городы и волости от воров очистили и преславные победы над нашими изменниками везде показали”.
Каргопольская крепость до половины XVII в. Занимала положение порубежного укрепления. С расширением территории Московского государства она утратила это значение. Крепость стали забывать, в ней не нуждались, она свое отслужила. Крепостные сооружения разрушались. Остатки крепости каргопольцы называют Валушки.
Каргополь-посад непосредственно примыкал к крепости со всех сторон. О расположении посада, занимаемой им площади, ее расширении, застройке, занятиях населения мы узнаем из “Переписных книг” 1561 — 1564, 1648, 1710 и 1730 гг., а также из “Поденных записок” Г. Р. Державина 1785 г.
|
|
Полностью книгу можно скачать здесь (PDF, 2,7 Мб)
Напомню, что емецкий острог занимал площадь ~5,5 Га и имел 5 башен (3 из них проходных) ~670 м по периметру, а в Каргополе - 6,25 Га и 9 башен (4 проходных) 854 м по периметру.
План Каргопольской крепости второй половины XVII в., совмещенный с современной топосъемкой. Реконструкция М.И.Мильчика и А.Б.Бодэ.( р. Онега - снизу - М.З.)
Рисунок взят с сайта http://www.kenozerje.by.ru/milchik-kargopol.htm
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 29.01.10 22:10 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 26.12.09
Сообщений: 125
Откуда: Емецк
|
| efk |
Из книги Ясински М.Э., Овсянников О.В. Взгляд на Европейскую Арктику. Архангельский Север: проблемы и источники. Т.I. – СПб, 1998. С.94-96
ЕМЕЦКИЙ ГOРОДОК. В письменных источниках Емецкий городок упоминается под 1471 г. - в списке Двин¬ских земель. Н.П. Барсов и А.И. Насонов, помещая Емецкий городок в устье р. Емцы, были склонны идентифицировать этот географический пункт с погостом Устава князя Святослава 1137 г. В списке XVI в. "русских городов ближних и дальних" упомянут город "в Емце".
Емецкое городище находится (к настоящему времени памятник погиб - его использовали для насыпки полотна шоссе) в 2,5 км выше устья р. Емцы, впадающей в Северную Двину (в 1,5 км к югу от с. Емецк). Городище занимает северо-западную оконечность высокой и узкой гряды, вытянyтoй между двумя озерами - Епифановским и Задворским. С трех сторон мыс омывался водой, с четвертой, напольной был отделен от гряды рвом и валом (площадка городища имела размер 250х30 м). В 1871 г. городище осмотрел служащий Архангельского губернского статистического комитета А.Г. Тышинский, который считал его "чудским" (составил план городища и окрестностей).
|
|
sterh
|
|
|
| Опубликовано: 30.01.10 12:15 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Емецкий острог и Емецкий городок это два разных объекта, находящихся на расстоянии примерно 1,5 км друг от друга 
|
|
|
| Опубликовано: 30.01.10 14:32 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 26.12.09
Сообщений: 125
Откуда: Емецк
|
| Igor3313 |
Вот так выглядел Попов ручей в 1975 г. (За фото спасибо А.Н.Брилину и Lentochka)
А так он выглядит сейчас
А здесь можно разглядеть место восточной окраины Емецкого острога - ручей Солянуха (сразу за двухэтажным зданием леспромхоза - справа - ныне съезд к реке Емце)
А это вид из ручья Солянуха на здание леспромхоза и Емецкий Покровский собор (ныне хлебозавод)
|
|
Небольшое уточнение: справа от здания леспромхоза нет съезда к реке Емце. Этот второстепенный съезд существовал примерно до середины 80-х годов 20-го века.
Съезд к реке существующий находится справа от Емецкого парка, в котором нашли пушку.
sterh
|
|
|
| Опубликовано: 31.01.10 10:33 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|