|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
В журнале "Поморская столица" печатались то ли воспоминания, то ли дневник рядового 339-го пехотного полка армии США Пола Тоттена о днях интервенции на Севере России в 1918–1919 годах под названием "Рокада «белого медведя»". Оригинальный перевод Алексея СУХАНОВСКОГО
Вот отрывочек из номера за октябрь 2006 года:
... 30 января на лошадях с санями мы выдвинулись конвоем на фронт боевых действий. Местом, куда мы прибыли, оказалась небольшая грязная деревня Емецкое. Добрались и — слава Богу! Потому что мне никогда не забыть эту поездку: приблизительно 30 градусов ниже ноля и несчетные мили через леса и замороженные реки, ночью и днем, с тем куцым отдыхом, какой наше командование считало достаточным. Все ворчали по пути, но так или иначе «мы сделали это».
В Емецком нас ждали обязанности, слишком многочисленные, чтобы их перечислять, но среди них была одна, не упомянуть о которой я не могу: восхитительная работа по захоронению 76 мертвых большевиков, убитых в стычке накануне.
После этого набега мы были не только всегда активны как солдаты, но и удачны настолько, чтобы всегда возвращаться из переделок ...
Я оригинала не читал и поэтому не знаю то ли это "изыски перевода", то ли этот америкос особенно дебилен среди остальных, но любой человек живший или хотя бы бывавший на Севере знает, что 30 января да еще в 30 градусов мороза "грязной деревни" не может быть в принципе. Зимой да еще в мороз (обычно солнечный день) северная деревня больше похожа на белоснежную сказку. Примерно такую:
Скачать номера журнала можно здесь http://www.sk-russia.ru/
А вот, например, снимок, сделанный интервентами 18 января 1919 года
Подпись:
152839 A convoy winding its way along a forest road. The rolling character of the ground, the twisting of the road, the clearing through the forests on each side of the road, all of which are typical of miles and miles of roads in northern Russia, are illustrated in this picture. This was taken early in the afternoon at the start of a journey of nineteen versts. In a distance forty four versts only one log cabin was seen, and that was the rest house, here the convoy rested five hours before proceeding. Jillena, Russia (Rest stop between Archangel and Berezniki) Jan.18,1919.
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 15.09.08 19:51 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Из книги Т.В. Мининой "Дорогу осилит идущий"
... В конце февраля 1980 года были проведены «Дни славы», посвященные 60-летию освобождения Севера от интервентов и белогвардейцев. 16 февраля 1920 года части белой армии покинули Емецк. Почти одновременно, преследуя их, бойцы Красной армии заняли село.
Прошло 60 лет, и в этот день в парке у братской могилы был организован митинг. Стройными колоннами, с флагами, горном и барабанами шли пионеры и школьники в парк, на площадь, как тогда называли это священное место, к братской могиле.
Следует заметить, что в действительности братская могила находится на том месте, где в недалеком прошлом был памятник В.И.Ленину. Подтверждением могут служить не только воспоминания, но и фотография обелиска на братской могиле (хранится в музее). В 1940 году верхнюю часть обелиска снесли, а на нижней, где была трибуна, установили памятник В.И.Ленину. Митинги, как и раньше, проходили у той же трибуны, но уже у памятника В.И.Ленину. Чтобы отметить наличие братской могилы, сделали немного подальше от могилы небольшой столбик (в музее есть фотография). В 50-е годы его переделали и обнесли цепью. В таком виде он сохранился до сих пор. По воспоминаниям старожилов, были захоронения погибших большевиков и сочувствующих Советской власти еще в нескольких местах ближе к церкви, примерно там, где могила. М.Е.Горончаровского.
Вот к этому священному месту - на площадь - шли не только пионеры и школьники, но и многие емчане, чтобы почтить память тех, кто погиб, защищая емецкую землю, Север от нашествия интервентов в 1918 - начале 1920 гг.
После митинга прошли на выставку в Дом культуры. Тема выставки: «Их подвиг жив, неповторим и вечен». Организаторы - методист ДК Н.П.Мелентьева и директор музея Т.В.Минина - на открытие выставки пригласили ветеранов – свидетелей тех кровавых боев и учащихся школ. Своими воспоминаниями поделились из Емецка -А.А. Кузнецова, из Тегры - В.А. Антуфьев, из Сельца - Г.В.Казнин. Программу вели учащиеся средней школы Наташа Яковлева, Таня Галат, Оля Трофимова, Люба Паршева при музыкальном сопровождении преподавателя музыки и пения Г.И.Лохова. Выставка продолжалась до 29 февраля. Ее посетило 800 человек.
...
На снимке: c. Емецк. 1 мая 1935 г. Памятник жертвам интервенции в Емецкой округе
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 17.09.08 18:48 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
РЕХАЧЕВ Иван Григорьевич
(1887, Емецкой волости Холмогорского уезда Архангельской губернии -1920)
Участник установления Советской власти и Гражданской войны на Севере. Будучи ребенком, с родителями переехал в Петербург. После смерти родителей воспитывался в Ольгинском приюте в г. Павловске. Работал столяром. В августе 1907 арестован за участие в организации эсеров-максималистов. В 1910 приговорен в смертной казни, приговор замен 4 годами тюрьмы. С начала 1918 Рехачев в Емецкой волости, председатель волисполкома. После начала интервенции, в августе 1918 арестован белогвардейцами, заключен в каторжную тюрьму на Иоканьге.
Из книги Николая Александровича Макарова "Военная интервенция и гражданская война на севере России 1918-1920 гг."
РЕХАЧЕВ ИВАН ГРИГОРЬЕВИЧ
(1887-1919)
Ребенком увезли его родители в Петербург. Вскоре родители умерли. Оставшись сиротой, воспитывался в Ольгинском приюте трудолюбия в г. Павловске. Получив образование, работал связистом. В начале 1918 года приехал в Емецк, принимал участие в организации Советской власти в Емецкой волости. На 1-ом волостном съезде Советов избран председателем волостного исполкома. В августе 1918 года при захвате Емецка интервентами арестован и отправлен вначале в Архангельскую тюрьму, затем на о. Мудьюг. По воспоминаниям товарищей, таких же каторжников, держался стойко, оказал помощь товарищам в их побеге с острова. Умер на каторге перед самым освобождением.
Его именем названа одна из улиц Емецка.
Из книги Т.В. Мининой "Тихая моя родина, или Емецк и его округа"
На снимке: Лагерь на острове Мудьюг
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 27.09.08 12:29 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Анкета, проведенная Иоканьговским Совдепом уже после падения Северной области, показывает, что из 1200 арестантов, побывавших в застенках Иоканьги, лишь 20 человек принадлежало к коммунистической партии, остальные были беспартийные. Из этих 1200 людей, 23 человека расстреляны, 310 умерли от цинги и тифа, лишь 100 человек оставались более и менее здоровыми /Игнатьев В.И. Некоторые факты и итоги 4-х лет Гражданской войны/ Белый Север. Архангельск, 1993. Т.1.
На фото: Бараки Иоканьгской тюрьмы
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 27.09.08 12:32 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
РЕХАЧЕВ Михаил Васильевич
(5(17).06.1900, с. Емецк Архангельской губернии - 11.09.1967, Архангельск)
Участник Гражданской войны на Севере, комсомольский, партийный, советский работник, краевед. Из крестьян. Перенес в детстве полиомиелит, инвалид. Окончил Емецкое высшее начальное училище (1917). Осень 1917 - один из организаторов «Емецкого союза учеников». С марта 1918 - делопроизводитель Емецкого волостного военкомата. В период интервенции, в феврале 1919 был арестован белогвардейцами, заключен в Архангельскую тюрьму. В мае 1919 был освобожден. После восстановления Советской власти, весной 1920 - один из организаторов комсомола в с. Емецке и Емецком уезде. С июля 1920 - [1-й] секретарь Емецкого укома РКСМ. Член РКП(б) с августа 1920. В дальнейшем работал в выборных комсомольских, партийных, кооп. и советских органах. С 1931 - заместитель председателя, председатель Архангельского областного промышленного совета. С декабря 1940 - заместитель начальника, с 1942 - начальник управления полиграфической промышленности, издательств и книжной торговли при Архангельском облисполкоме. С 1953 - начальник отдела издательств и полиграфической промышленности управления культуры Архангельского облисполкома. Автор нескольких книг, серии статьей по истории Гражданской войны, архангельского комсомола, народно-прикладному искусству. Награжден 2-мя медалями.
Соч.: Холмогорская резьба по кости. Архангельск, 1949; Северная чернь. Архангельск, 1952; Вологодские кружева. Архангельск, 1955; В лихую годину: очерки о борьбе партизан и подпольщиков против англо-амер. интервентов и белогвардейцев на Севере России в 1918-1920 гг. Архангельск, 1958; Боевые спутники.: [сб.] / сост. М.В. Рехачев. Архангельск, 1957; Кровавые палачи и грабители // ПС. 1951. 21 февр.; Боевая комсомолия // Путь к коммунизму. Емецк, 1958. 16, 21, 25, 30 мая, 18, 29 июня, 11, 23 июля, 3, 22 авг., 1, 14 сент.; и др.
Из книги Николая Александровича Макарова "Военная интервенция и гражданская война на севере России 1918-1920 гг."
РЕХАЧЕВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ — родился в Емецке, инвалид с детства. После окончания Емецкого двухклассного училища работал делопроизводителем в военкомате волостного правления. В годы интервенции арестовывался и направлялся в архангельскую тюрьму. После освобождения Емецка — комсомольский вожак молодежи, секретарь уездного комитета комсомола. Позднее работал начальником управления полиграфической промышленности, издательства и книжной торговли при Архоблисполкома, затем начальником облиздата управления культуры. Многое сделал по восстановлению истории комсомола в уезде, по истории Емецка, народных промыслов, фольклора в Северном крае. Им написано пять книг.
Из книги Т.В. Мининой "Тихая моя родина, или Емецк и его округа"
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 27.09.08 12:41 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Еще раз о Маккавееве Михаиле Григорьевиче
Комсомольское поручение
Оно предопределило весь жизненный путь. В дни, когда отмечается юбилей ВЛКСМ, многие публично вспоминают о своем комсомольском прошлом. Вспоминают даже те, чьи политические убеждения нынче противоположны той идеологии, название которой присутствовало в наименовании молодежной организации. Причем их убеждения были недавно настолько принципиальными, что не позволяли не то что козырять былым членством в комсомоле, но даже упоминать о нем. Например, лет десять назад - в дни 80-летия ВЛКСМ. Но ныне, когда идеологические акценты властей несколько изменились, кое-кому пришлось переступить через свои убеждения.
На фоне подобной присущей любой кампанейщине «принципиальности» диссонансом звучат воспоминания первых комсомольцев, для которых слова в названии организации не были пустым звуком. Ибо обозначали идеалы, за которые они боролись. Причем не абстракт-но, а с оружием в руках.
Одним из таких комсомольцев был Михаил Григорьевич Маккавеев. Он, ровесник ХХ века, уроженец села Меландова Холмогорского уезда, с приходом интервентов был «за большевистскую пропаганду в прифронтовой полосе» арестован и помещен в губернскую тюрьму. А после отбытия срока насильно мобилизован в Белую армию. Но пробыл в ней недолго - наряду с другими однополчанами участвовал в восстании в Средь-Мехреньге, закончившемся переходом на сторону красных. Вместе с ними Маккавеев освобождал Архангельск.
По окончании боевых действий он вернулся на родину и с головой окунулся в общественную работу, принял активное участие в создании уездной комсомольской организации. Был замечен и выдвинут на должность профсоюзного уполномоченного.
Поворотным в судьбе комсомольца Маккавеева стал день, когда ему поручили заняться совершенно незнакомым делом - редактировать местную газету. Это поручение предопределило весь последующий жизненный путь Михаила Григорьевича. Так как впоследствии ему, командированному в Усть-Цильму, довелось создавать и редактировать газету «Печорская правда». Затем - в середине 1920-х - работать в редакции «Волны» («Правды Севера»). И, наконец, стать сотрудником газеты «Правда».
Обо всех этих перипетиях Михаил Маккавеев написал в своих воспоминаниях, часть которых хранится в областном архиве. Это обстоятельство и позволило ознакомиться с ними и ниже привести те страницы, где речь идет о первых днях редакторства готового взяться за любую работу комсомольца.
Михаил ЛОЩИЛОВ.
"Правда Севера" 23/10/2008
|
|
|
| Опубликовано: 24.10.08 09:27 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Из воспоминаний Михаила Маккавеева
Осенью 1920 года я получил комсомольское поручение - редактировать уездную газету. Основная моя работа в то время была: уполномоченный Архгубпрофсовета по Емецкому уезду, позднее - зав. уполитпросветом.
Следует сказать, что после освобождения Севера от белогвардейцев и интервентов органы и учреждения бывшего Холмогорского уезда обосновались в Емецке, а потому уезд был переименован в Емецкий. А вслед за перемещением в Емецк в нем 8 августа 1920 года стала выходить газета Российского телеграфного агентства (РОСТА) «Емецкая весть», затем несколько раз менявшая название: «Известия Емецкого укома РКП(б) и уездисполкома», «Труд», «Двинской прибой».
Освобожденного редактора газета не имела, они часто менялись. Редактировали по совместительству уездные работники, в большинстве бывшие учителя: Я. Корельский, П. Шахнов, С. Ленин.
Последний из них, назначенный заведующим уездным отделом народного образования, и рекомендовал меня на редакторскую должность. Сейчас только приходится удивляться, почему я, совершенно не знавший газетного дела, не задумываясь, согласился. Видимо, был молодой задор, желание испытать себя на новом поприще и, пожалуй, главное - с помощью газеты сделать жизнь земляков и в особенности комсомольцев-ровесников насыщенной, расшевелить их, привлечь к сотрудничеству с газетой. И тем самым сделать ее интересной.
Меня даже нисколько не смутил тот факт, что аппарат редакции был в одном лице - редактора, который выполнял еще обязанности корректора и выпускающего. Правда, значительную часть обязанностей выполняла наборщица-верстальщица бывшая петроградская работница Е. А. Кузнецова.
Не смутило и сделанное секретарем укома комсомола пояснение, что мне как работающему по совместительству оплата не полагается. Это меня не остановило, как не останавливало и внештатных авторов, которым гонорар также не полагался.
Прямо из укома РКСМ мой предшественник С. Ленин (впоследствии директор техникума связи) привел меня в типографию и показал: вот, мол, здесь наборная, газету здесь набирают, здесь она верстается, а там - печатается. Вот стол редактора, надо скорее сдать оригиналы в набор - наборщица и ее ученица их ждут. Ленин передал большущую пачку оригиналов и посоветовал, как править их, сдавать в набор и выпускать газету. Сказал все это и ушел.
Как делается газета, я имел смутное представление, в редакциях газет и типографиях никогда до этого не бывал. Но не выполнить комсомольское поручение не мог.
Среди полученных мною оригиналов было несколько писем из волостей и учреждений уездного центра, а большинство - телеграммы РОСТА. Подготовив 4-5 оригиналов (телеграмм) и сдав их в набор, я принялся за серьезную правку писем с мест, надеясь, что сданных оригиналов хватит наборщице часа на 2-3. Как же я был удивлен и озадачен, когда минут через 25-30 наборщица заявила, что набор оригиналов заканчивается!
Спешно закончив правку еще нескольких оригиналов, я побежал по учреждениям и организациям - надо было срочно организовать сбор материалов на очередной номер газеты. Стало еще яснее, что без широкой помощи селькоров газету сделать нельзя, что без участия корреспондентов из волостей, сельсоветов, без писем читателей, особенно комсомольцев и молодежи, газета будет неинтересной, неполноценной. Поэтому с первого номера я стал помещать обращения, призывы к селькорам, к работникам учреждений, к комсомольцам писать в газету.
Мои призывы были услышаны многими. Если первый номер был выпущен с грехом пополам, то к последующим номерам газета имела уже значительное количество писем.
Вот, например, что говорилось в одном из них: «Идя по Емецку, я случайно наткнулся на вывешенную на стенде газету «Емецкая весть». Могло ли быть такое в захолустном селе во времена не столь отдаленные? Нет! Ни монархия, ни буржуазная республика, а затем и правительство, возглавляемое Миллером, не допустили бы подобной роскоши. А теперь мы видим, как через каких-то шесть месяцев после освобождения от белых осуществляется заветная мечта - живое слово в деревне».
Примерами заметок, присланных комсомольцами, могут служить следующие:
«20 сентября Емецк проводил 9 добровольцев-комсомольцев на Южный фронт. В 4 часа дня при громадном стечении населения у братской могилы жертв белогвардейщины состоялся митинг, на котором выступили ораторы от укомов РКП(б) и РКСМ. Они обрисовали текущий момент и значение добровольцев в борьбе с еще недобитой контрреволюцией. Под пение «Интернационала» и других революционных песен комсомольцев проводили до берега Северной Двины».
* * *
«Емецкой ячейкой РКСМ при участии укома был проведен субботник. Работали 18 человек в течение 2 ч. 30 мин. Очищали помещение для клуба и уложили муром (обложили дерном. - М. Л.) братскую могилу. Это первое мероприятие, проведенное юными коммунарами емецкой ячейки».
* * *
«В Емецке и Холмогорах в ближайшее время откроются трехнедельные курсы по подготовке ликвидации неграмотности. Каждая волость пошлет на курсы от 2 до 4 грамотных комсомольцев. По окончании курсов они приступят к обучению взрослых чтению и письму. Предполагается к открытию до 100 школ для взрослых».
В заключение скажу, что емецкая уездная газета просуществовала чуть менее трех лет. Выходила один раз в неделю форматом немного меньше нынешних районных четырехполосных газет, но только в развернутом виде - на двух больших полосах. Тираж был небольшой - 400 экземпляров. А из всех ее редакторов самое продолжительное время проработал тот, кто оказался на этом посту по комсомольской путевке.
Михаил МАККАВЕЕВ.
"Правда Севера" 23/10/2008
|
|
|
| Опубликовано: 24.10.08 09:40 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Из книги Т.В. Мининой "Тихая моя родина, или Емецк и его округа"
ИНТЕРВЕНЦИЯ 1918—1920 ГГ.
«Мысль о создании белого фронта на Севере явилась впервые у группы русских патриотов в Петрограде вскоре после октябрьского переворота,— пишет Городецкий С. Н. в своих воспоминаниях.— Разумеется, осуществить эту мысль своими собственными силами они не могли, надо было заинтересовать в этом представителей союзных держав, которые в то время оставались еще в Петрограде. Война с Германией еще продолжалась. Надо было доказать союзникам, что их собственные интересы, конечный успех войны, повелительно требует этой меры».
В те годы Петроград кишел различными организациями, в том числе и поставившими своей задачей борьбу с большевиками, ликвидацию Советской власти. Наконец, удалось им убедить «союзников», англичан и французов, которые с закрытием Балтийского и Черного морей поддерживали связь с Россией через Мурманск, Архангельск и Владивосток. Владивосток был слишком удален от фронта, оставались полезными Архангельск и Мурманск. Аналогично и на суше: помощь от «союзников» антибольшевистский фронт мог получить через железнодорожные пути Мурманский и Архангельский.
Требовалось закрепить наметившуюся победу, и это могли осуществить «союзники», послав свои вооруженные силы на север России, чтобы с их помощью и под их прикрытием создать надежный заслон от натиска большевиков. Но, как выразился Миллер Е. К., «нужно было громадное мужество, чтобы организовать переворот... Нужно было найти смельчаков и собрать их в самой берлоге медведя раньше, чем убивать его». И таких «смельчаков», которые бы способствовали перевороту, в Архангельске нашлось много.
Добровольский С. Ц. вспоминает: «Еще задолго до прибытия «союзников» стали стекаться представители белых организаций, проникающих или при содействии английской контрразведки в Петрограде, или в порядке частной инициативы путем вступления на службу в советские войска и учреждения».
Эти люди, а также много офицеров из Петрограда, составили конско-горный отряд, который произвел переворот в Архангельске до прихода «союзников».
2 августа 1918 года иностранные войска высадились в Архангельске. По-разному встречали «гостей». Кто-то радовался их приходу (купцы, мещане, служители церкви, богатый люд, чиновники, монархисты), другие (рабочие и часть интеллигенции) противились вторжению иностранцев. Встреча «союзников» в городе была радостной: всюду флаги, речи, приветствия.
«Представитель английского командования,— вспоминает Зеленов Н. П.,— клянется, что союзники пришли друзьями помочь бедному русскому народу сбросить иго международных воров и убийц и,не оставят русскую землю до тех пор, пока право и справедливость не восторжествуют».
В действительности, как оказалось позднее, пришли грабить Север. Соколов Б. Ф. вспоминает: «Союзное командование — по преимуществу английское — снисходительно смотрело на коммерческие и прочие манипуляции своих подчиненных — по скупке мехов, имело какое-то отношение к лесным операциям и, наконец, сочувствовало спорту и веселью, царившему «в» и «около» союзнических отрядах». Но все это было позднее, а 2 августа союзные войска только вступили на архангельскую землю.
С приближением «союзников» к Архангельску по городу поползли слухи о расправе над большевиками и сочувствующими им. Большевики спешно уезжали на юг области по железной дороге и вверх по Северной Двине.
2 августа из Архангельска в Емецкое поступила телеграмма о занятии Архангельска интервентами. Население об этой телеграмме не было поставлено в известность. Но члены контрреволюционного «Союза возрождения России» узнали о телеграмме и устроили тайное собрание во главе с самим председателем Совета Аксеновым в кооперативе «Снабжение» с целью провести агитацию за «союзников».
Если у «снабженцев» в этот тревожный день проходило тайное собрание, то что было в военкомате?
2 августа военные комиссары и военный руководитель уехали в Заболотье на свадьбу, красноармейцы, следуя их примеру, тоже развлекались.
Вечером емчане впервые увидели аэроплан. А еще позднее услышали продолжительные тревожные гудки пароходов — как бы предупреждение об опасности.
«Уже ночью,— вспоминает Рехачев М. В.,— в село прибежал один из матросов, участвующих в подавлении емецкого восстания, и сообщил о немедленной эвакуации комиссариата вверх по Двине, но комиссары гуляли на свадьбе. Встретив А. Рехачева, бывшего проводника красноармейского отряда Лукьянова, матрос попросил и на этот раз выручить и бежать в Заболотье. Рехачев А. встретил комиссаров уже по дороге в Емецк. Матрос в это время спешно готовил имущество комиссариата к отправке: винтовки, патроны, пулемет. С приездом комиссаров закончили упаковку имущества, в том числе и бумаг, погрузили на буксирный пароход, который благополучно выбрался из р. Емцы и при-соединился к каравану судов, следующих из Архангельска вверх по Двине. На пароходе уехали Дмитриев, Соколов, матрос и несколько красноармейцев. Остальные товарищи об эвакуации не знали и остались в Емецке. Назаров Г. В. знал, но, по его словам, опоздал на пароход».
«Утром 3-го августа,— вспоминает Михаил Васильевич,— до прихода холмогорских белогвардейцев вооруженные емецкие контрреволюционеры арестовали советских работников, большевиков и сочувствующих Советской власти: Рехачева И. Г., Иванова А. А., Ярославцева С, Жданова М. М., Назарова Г В. и других членов первого исполкома. Одному лишь С. И. Тубанову, который жил за рекой в деревне, удалось бежать и перейти к красным. Особой жестокостью в этом процессе отличились: П. Вальнев, В. и А. Жолобовы, П. Иванов, братья Василисковы, М. и А. Тарасовы, офицер Дмитриев, В. Рехачев с братьями и другие, ставшие потом опорой интервентов и белогвардейцев».
Совет во главе с Аксеновым остался в Емецке и содействовал перевороту, встрече интервентов и белогвардейцев.
Арестованных первого исполкома во главе с председателем И. Г. Рехачевым отправили в Архангельск, затем на острова Мудьюг и Иоканьга, и многие там погибли.
Наступили тяжелые дни оккупации. Началась мобилизация в Белую Армию. «Все фронты,— вспоминает Б. Ф. Соколов,— были в полном подчинении у английского командования. Последнее было полным хозяином, русское командование играло роль пассивную и второстепенную. Позиции были заняты главным образом английскими, кое-где французскими силами, русским же разрешалось занимать более глухие и менее ответственные места».
Англичане, придя на Север, стали здесь полными хозяевами, захватив власть, дороги, прокуратуру, госпитали и т. д.
В Емецк прибыла рота 339-го американского полка, которая разместилась в здании двухклассного училища и оказалась хозяином в селе.
Основной тыл, как указывает Данилов, был в Сие, где архангельский тракт разделялся на два: Московский и Петербургский. Емецк, расположенный от Сии на расстоянии 19 км, стал штабным. Тяготы войны несло все население, особенно жители прифронтовой полосы. Крестьяне на своих лошадях возили провизию, фураж, боевые припасы на фронт, обязаны были поставлять скот на мясо, лошадей по конской повинности в части войск.
Емецк спешно укреплялся: по берегу р. Емцы, вдоль тракта построили восемь дзотов, в народе их называли блиндажами (один из них в полуразрушенном состоянии до сих пор сохранился). Дзоты располагались над землей в виде небольшого шестигранного строения с прорезями в каждой стене; стены внутри обложены были мешками с песком. В дзотах располагались пулеметы. Маскировались пулеметы на лугу, на правом и левом берегах Емцы; на левом преграждали путь по тракту. Кроме Шипилихи укрепления построили в Верхних Хаврогорах.
В Емецке, у вальневского трактира, под горой, находилась мастерская по сбору оружия. Вальневские склады и склады других емецких торговцев заполнились заморскими товарами. Американцы рассчитывали, что приехали надолго, и чувствовали себя полными хозяевами.
Прибыв в Емецк, интервенты немедленно воспользовались тюрьмой, под которую белогвардейцы заняли подвал бывшего дома Дмитрия Вальнева.
Расправа над некоторыми заключенными проводилась непосредственно в Емецке. Жители, очевидцы тех событий, вспоминали, как в Емецк были доставлены четыре тяжелораненых красноармейца, ночью их утопили в Емце. Об этом свидетельствовали стоны, душераздирающие крики. А утром на льду возле проруби жители обнаружили красноармейскую шапку и рукавицы.
Однажды в Емецк доставили партию арестованных. Расправа над некоторыми опять была у проруби на реке. Белогвардейцы издевались над жертвами, убивали их, трупы бросали в прорубь. Были и расстрелы. В памяти людей Емецка и Сухарева сохранился один эпизод.
Ранним утром два белогвардейских офицера и два солдата комендантской роты вели трех арестованных за емецкие поля, в сторону Сухарева. Конвоиры облюбовали место на берегу ручья Печерина. Здесь и раздались выстрелы. Чтобы могилу не разрыли, белогвардейская комендатура распорядилась зарыть в этой же могиле труп лошади, якобы погибшей от сибирской язвы.
Залпы у Печерины слышались неоднократно. Из емецкой тюрьмы арестованных отправляли в Архангельск. О том, как приходилось в зимнюю стужу добираться до Архангельска, рассказывает М. В. Рехачев в книге «В лихую годину»: «И вновь началась очередная чистка тыла. Которая по счету? На этот вопрос не смог бы ответить и сам комендант».
В списке оказался автор книги Михаил Васильевич (инвалид первой группы, на костылях) и его брат. Обоих братьев арестовали и поместили в тюрьму — подвал вальневского дома.
«...Нас ввели в темный и холодный коридор подвала, в котором поджидал американский солдат с фонарем в руках. Он распахнул двери первого слева отделения подвала.
Мы с братом при тусклом свете керосинового фонаря нашли свободное место на нарах и сели. Солдат захлопнул дверь и повесил на нее тяжелый замок.
Через небольшое оконце чуть виднелся кусочек февральского вечернего неба. В подвале были поставлены «чугунки», которые разрешалось топить раз в сутки. Из непроконопаченного деревянного помещения ветер выносил тепло, как ни топили...»
Знакомясь с товарищами по несчастью, братья узнали, что почти все они знакомые, емчане. В тюрьме заключенные получали лишь воду, а остальное — что принесут родственники.
«На третьи сутки из всех отделений подвала вывели 22 арестованных,— пишет Рехачев.— С удивительной проворностью американцы разместили их по подводам. Вместе с арестованными сели и конвойные белогвардейцы. Под крики американцев «каман, каман» обоз уже в сумерках выехал из села и спустился на реку. Мороз достигал 30-35 градусов. Тишина, дым из труб столбом поднимается в серое, усыпанное звездами небо, над обозом колышется облако пара от дыхания людей и лошадей. Лошади и люди постепенно покрываются инеем, слышится непрестанный скрип полозьев, и среди всего этого — окрики и площадная брань конвойных.
Иногда замерзающие арестованные соскакивают и бегут за санями, чтобы согреться. Даже тепло одетые конвоиры, и те не выдерживают и иногда соскакивают с подвод и бегут, мороз пробивает и их меховые американские шубы. Слышится через заунывное поскрипывание полозьев топот ног бегущих людей. Двадцать два арестованных и столько же конвоиров...
На мне изрядно потрепанные валенки, тонкие брючонки, ватная короткая тужурка, старая солдатская папаха из искусственной мерлушки и теплое шерстяное белье. Сначала мороз набросился на нос, но удалось спрятать нос под отворотом папахи. После начала коченеть парализованная нога. Я подогнул ее под себя и оперся на локоть левой руки. Чувствую, как парализованная в прошлом рука быстро терпнет и стынет. Попытки сменить положение не спасают от наседающего холода».
На каждой подводе был большой запас сена для лошади на длинный путь от Емецка по р. Ваймуге до ст. Ильма, на ст. Холмогорская. Парализованного Михаила поместили к богатому мужику в шикарном тулупе на добротную лошадь в крёсла-розвальни. Зная, что придется везти арестованных, мужик кучей уложил сено в крёслах, обтянул мешковиной и накрепко обвязал веревками.
«Мне пришлось,— вспоминал Михаил,— сидеть на вершине этого сооружения, подсунув левую руку под веревку, и придерживаться правой рукой».
Мороз крепчал. Казалось, холод усиливался, и клонило ко сну. Об одном мечтал Михаил: только бы не заснуть. Уснешь и замерзнешь. А бессердечный мужик с умыслом уложил так сено. По его мнению, хотя и больной человек, но арестованный, пусть замерзает. Ни разу не поинтересовался самочувствием больного седока.
Так доехали до одной деревни, в которой необходимо было кормить лошадей. Начальник конвоя разместил арестованных по домам.
Михаил не мог сойти и двигаться, его на руках внесли в избу и устроили к печке. На втором перегоне по просьбе брата и товарищей начальник конвоя поместил его в другие крёсла-розвальни к другому возчику.
«Возчик обложил меня сеном, сверху прикрыл потником, а дорогой, когда ехали рысью, он в своем совике садился на мои ноги, так он помогал согреть их. Иногда возчик снимал совик и как бы нечаянно бросал его на меня. Надо отдать справедливость,— вспоминает М. Рехачев,— благодаря таким незаметным для посторонних заботам, я за этот перегон согрелся и настолько оправился, что на станции Ильма, которая американцами уже была переименована в «Ильматики», выбрался из розвален и вошел в барак самостоятельно.
На Ильме всем распоряжались тоже американцы. Они здесь были полными хозяевами, все подчинялось только им, здесь не было русских начальников, русские были только проездом.
...Вскоре, когда лошади отдохнули, нас повезли на ст. Холмогорская. Здесь нас загнали в вагон пригородного сообщения. Вагон, надо полагать, не отапливался всю зиму, и в нем был адский холод... Под утро вагон прицепили к паровозишку».
Так они прибыли на левый берег, а в Архангельск попасть — надо перейти через Двину. Всех арестованных выстроили, окружили и повели через Двину. Михаил не успевал на костылях следовать за колонной. Начальник конвоя поймал первого извозчика и усадил арестованного калеку в сани.
Вначале их привели в комендатуру, примерно через сутки отправили в трюм парохода, который стоял у причала, и лишь в середине марта перевели в Новую тюрьму. Новая тюрьма занимала примерно половину одноэтажного крыла древнего Гостиного двора, построенного в 1684 году.
Человеку на костылях пришлось побывать и в Кегостровской тюрьме. Многое пережил. Был свидетелем, как уводили приговоренных к расстрелу на Мхи, отправляли на каторгу на о. Мудьюг.
Газета «Наша война» от 7 мая 1919 года писала об ужасах на о. Мудьюг: «Многочисленные заразные тифозные, цинготные, больные всякими видами испанки находились в том же бараке. Больные, едва держащиеся на ногах, гонялись на работу, там падали в бессилии, ударами приклада и штыка поднимались и снова падали, поролись резиновыми плетками. Несмотря на осень, свирепый климат на острове, открытом морозным северным бурям, заключенным до октября никакая одежда не выдавалась. В декабре вместо теплых вещей привезли не защищающую от холода ветошь. Белье не выдавалось. Бань на острове не было. Заключенные ходили грязные, покрытые паразитами, одетые в лохмотья, изнуренные тяжелыми работами, производившимися независимо от состояния погоды, истощенные скудным питанием, подвергались побоям, оскорблениям, сажались в карцер — темную сырую землянку, в которой от истощения умирали».
Среди узников на Мудьюге был М. М. Жданов, член уездного исполкома Совета, военный комиссар. В своих воспоминаниях он написал: «После восьмимесячного пребывания в лагере на о. Мудьюг были слышны сплошные стоны больных, тифозных. Цинга корчила и душила. Лазарет был переполнен смертниками, в нем тифозники морозили конечности. Начальство острова решило перевезти инвалидов с Мудьюга в Кегостровскую тюрьму. Цинготные больные, как туши мяса, были сложены в вагоне почти друг на друга. По прибытии в Архангельск 12 часов состав не разгружали. Во время пути некоторые умерли, в том числе наш земляк, большевик Поляков Семен Иванович. В Кегострове жизнь была сравнительно вольготнее, некоторые стали оживать. И я тоже ожил настолько, что с другом Волковым Михаилом Федоровичем, бывшим комиссаром центральной ледовой флотилии, решили бежать на территорию Советов. Побег удался, через 22 дня мы были у своих. Позднее узнали, что наших товарищей по Кегострову вновь отправили — кого на Мудьюг, а других на Иоканьгу».
Каторжные тюрьмы на островах были придуманы и организованы англичанами.
Условия на о. Иоканьга были намного хуже, чем на Мудьюге. Об Иоканьге и условиях жизни каторжан подробнее написал Б. Ф. Соколов: «...При самом выходе из Белого моря на мурманском берегу — бухта. Кругом голые скалы, ни одного деревца. Постоянные неистовые ветры. Все это заставило издавна людей избегать, как они называли, проклятых Богом мест... Земля здесь особенная, скалистая, и даже в летние месяцы только слегка отогревается солнцем... Здесь никогда не было селения, да и невозможно оно по местным климатическим и географическим условиям.
Несмотря на всю очевидную непригодность Иоканьги для человеческого жилья, генерал Миллер в середине 1919 года решил обосновать здесь каторжную тюрьму для преимущественно политических преступников. В короткий срок было сюда прислано свыше 1200 человек. Частью это были осужденные военными судами за большевизм, но громадное большинство принадлежало к так называемой публике беспокойного элемента, то есть подозреваемого в большевистских делах и в оппозиции правительству. Эта категория была прислана в административном порядке. Немало было среди высланных и уголовного элемента.
Арестанты жили в наскоро сколоченных дощатых бараках, которые не было никакой возможности отопить. Температура в них стояла всегда значительно ниже нуля. Бараки были окружены несколькими рядами проволоки. Прогулки были исключены, да им и не благоприятствовала погода. Арестантов заставляли делать бесполезную, никому не нужную работу, например таскать камни».
До сих пор среди людей не забыт еще деспотизм, издевательства начальника каторги Судакова, который находил особое удовольствие в избиении арестованных и всегда для этой цели носил с собой толстую дубину. И вот результат каторги: из более 1200 арестантов выжили около ста человек. Это были не люди, а жалкое подобие людей.
С начала зимы 1918 года и до июня 1919 больших военных действий на Севере не было. Об этом говорят и статистические данные. С той и другой стороны работали разведчики, были и провокаторы, в частности в Емецке. Здесь арестовывали каждого замеченного в сочувствии к большевикам или в высказывании против американцев. Емецкая тюрьма была всегда переполнена. А вообще Емецк с его богатыми торговыми людьми жил весело, благо американцы привезли много товаров. Устраивались разные приемы, танцы, вечеринки, ставились спектакли.
Американцы, как вспоминали емчане, были щедрыми, дарили сигареты, галеты, угощали «виской» и были хороши в обращении. Крестьяне же были недовольны и возмущались гужповинностью, которая отрывала их от крестьянских дел.
Летом и осенью 1919 года на фронтах произошел крутой перелом. Интервенты потерпели крах в открытой борьбе, которую они навязали России. Под влиянием большевистской агитации иностранные солдаты и офицеры всерьез задумались над тем, зачем они пришли в Россию, на что им война? В войсках началось разложение. В октябре 1918 года рота американских солдат отказалась выступить на фронт и в полном составе была отправлена в США. В ноябре с передовых позиций ушел с красными флагами французский отряд. Более ста тысяч человек из этого отряда было арестовано и посажено в тюрьму, в декабре на Плесецко-Селецком направлении две роты американских солдат начали брататься с солдатами Красной Армии . Обе роты были сняты с переднего края. Подобных примеров можно было бы привести много.
В 1919 году брожение в войсках интервентов достигло катастрофических размеров. Успехи Красной Армии и восстания солдат белогвардейских частей летом 1919 года создали для интервентов безнадежное положение на Северном фронте.
4 сентября 1919 года госсекретарь США Лансинг сообщил в телеграмме поверенному в делах США при белогвардейском правительстве в Архангельске, что американские войска отзываются из России, что эти действия вызваны суровой необходимостью.
В июле в английской газете «Тайм» появилось сообщение, в котором говорилось, что правительство Англии решило эвакуировать свои войска из России. К тому же этого требовала и английская рабочая партия, грозившая в случае невыполнения своих требований общей забастовкой.
К этому времени отношения между русским и английским командованием становились все напряженнее. Такие же настроения ощущались не только среди солдат, но больше среди офицеров. И главная причина такого отношения в том, что «союзники», придя на Север, вмешивались во внутренние дела края, отстраняя русских.
Но прежде чем начать полную эвакуацию, и чтобы не восприняли их уход как бегство, английское командование решило показать, что его солдаты умеют наступать. Наступление, в котором приняли участие и русские войска, было предпринято на Двинском и Железнодорожном направлениях.
Наступление было не совсем удачным. 22 сентября был освобожден Двинской Березник. При отступлении интервенты уничтожали боевую технику и продовольствие. Два больших монитора №25 и №27, застрявших на реке, они подорвали, несколько судов потопили.
Преследуя отступающего противника, части Красной Армии пытались без поддержки артиллерии взять позиции на реке Шипилихе, притоке Северной Двины. Однако они оказались сильно укрепленными. Этим и воспользовались интервенты, эвакуировав свои части, находящиеся на Двине.
В Архангельске перед эвакуацией английское командование постепенно сдало русскому интендантству свои богатые склады и обмундирование. Уничтожалось военное снаряжение, были сожжены самолеты, утоплены в Двине автомобили, оружие, снаряды.
«26—27 сентября произошла эвакуация английских войск,— пишет Соколов Б. Ф.,— произошла по-военному, чрезвычайно спешно. Погрузка войск шла ночью, как бы втайне от населения».
Генерал Айронсайд, испуганный успехами Красной Армии, считая положение белых безнадежным, советовал генералу Миллеру эвакуироваться вместе с ним. Однако Миллер, надеясь на победу белых на других фронтах, решил продолжать борьбу с красными.
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 30.11.08 03:09 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
На фото 1910 года справа ближайший к нам дом - один из домов Вальнева. В этом здании в 1918-1920 гг. размещалась тюрьма. Первого этажа не было.
Позднее в этом здании стала размещаться школа-интернат
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 30.11.08 03:21 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|