|
Заблокирован
Форумянин с 04.02.08
Сообщений: 4
Откуда: Санкт-Петербург
|
в 1937 году , за неподчинение власти в живых то не оставляли............................
|
|
|
| Опубликовано: 08.02.08 15:41 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Странно, но, судя по фото, в 60-х годах она была еще в приличном виде. Расспроси у бабушки и опубликуй воспоминания в теме про Ратонаволок. Очень интересно как жили люди в 30-е, 40-е, 50-е. Все воспоминания очевидцев сейчас бесценны! Спасибо заранее.
P.S. А с 1937 г. нужно поаккуратнее, здесь очень много мифов. Как ни дико звучит для людей, обработанных пропагандой, самое массовое уничтожение церквей было при Хрущеве. А к Сталину православная церковь относится очень даже лояльно. Никогда не задумывалась почему?
|
|
|
| Опубликовано: 10.02.08 13:59 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Кузнецов Михаил Васильевич (19.09.1915-25.08.1942). Матрос с легендарного ледокольного парохода "А.Сибиряков", комсорг корабля, шифровальщик.
Михаил Васильевич Кузнецов – сын бедной солдатской вдовы, остался без отца в два месяца (родился 19 сентября 1915 года). Рано приобщился к труду, с детства помогал матери по хозяйству. Окончил Емецкую среднюю школу, Емецкое педагогическое училище, работал учителем начальных классов, инспектором районного отдела народного образования (РОНО), пропагандистом райкома партии, был секретарём комсомольской организации, членом Емецкого райкома комсомола. Заочно учился на историческом факультете Архангельского педагогического института имени М.В. Ломоносова.
В 1939 году Михаил Кузнецов призван по спецнабору на Черноморский флот. В учебном отряде освоил военную специальность шифровальщика. Как бы сложилась дальнейшая судьба, если бы он серьёзно не заболел осенью 1940 года? По состоянию здоровья его демобилизовали и сняли с воинского учёта…
Возвратившись в родную деревню, он вновь приобщается к своей работе в РОНО, райкоме комсомола. В первые дни войны призван по мобилизации и отправлен на Северный флот. Получает назначение на ледокольный пароход «А. Сибиряков» шифровальщиком и комсомольским вожаком судна.
Последняя телеграмма старшины Михаила Васильевича Кузнецова от 22 августа 1942 г.: «Кузнецовой Пелагее Васильевне. Здоров, радируйте Диксон. Целую, Миша»
Семья комсорга шифровальщика Кузнецова Михаила Васильевича – мать Пелагея Васильевна и сестра Анастасия Васильевна.
Пелагея Васильевна умерла в 1950 году. Михайлова Анастасия Васильевна в последние годы находилась в областном доме ветеранов города Новодвинска, умерла в 1983 году. Никого из живых в семье Кузнецовых не осталось. Война оборвала род Кузнецовых…
Михаил Кузнецов
Во время Великой Отечественной войны «Сибиряков» 25 августа 1942 года, находясь центральной части Карского моря, встретил немецко-фашистский рейдер-линкор «Адмирал Шеер». В результате неравного боя «Сибиряков» был потоплен. Героический бой «Сибирякова» — одна из славных страниц самоотверженной борьбы советских моряков в период Великой Отечественной войны».
Вот все, что в Большой Советской Энциклопедии сказано о гибели знаменитого ледокольного парохода.
К этому времени стали нам известны биографии многих сибиряковцев. Из села Емецк Архангельской области прислала письмо сестра вожака комсомольцев «Сибирякова» шифровальщика Миши Кузнецова. Анастасия Васильевна сообщила, что он. погиб, когда ему шел двадцать восьмой год. Нет, не случайно молодежь корабля выбрала Михаила своим секретарем. Это был энергичный человек. После окончания средней школы Кузнецов пошел в педагогическое училище, потом работал преподавателем, инспектором Емецкого районного отдела народного образования. Действительную военную службу проходил в Черноморском флоте. А когда вернулся домой, его назначили инструктором Емецкого райкома партии. Оттуда он и был мобилизован.
«С юных лет Миша был страстным комсомольцем, — пишет Анастасия Васильевна, — до сих пор его здесь помнят как хорошего, отзывчивого товарища».
Из книги "Огненные мили" (1972 г., автор Юрий Николаевич Кучепатов)
| ...
Германское военно-морское командование давно намечало послать в Карское море два тяжелых крейсера «Адмирал Шеер» и «Лютцов» (каждый из них имел 14 крупнокалиберных орудий). Им ставилась задача уничтожать караваны судов, нападая преимущественно на конвои, следующие с Дальнего Востока. Большое значение придавалось уничтожению ледоколов, так как без них нормальное судоходство в Арктике было невозможно. Намечался обстрел портов Амдерма и Диксон.
Две подводные лодки должны были обеспечить рейдеры разведывательными данными о ледовой и оперативной обстановке в Карском море. Четырем другим подводным лодкам, крейсировавшим западнее Новой Земли, ставилась задача прикрывать район операции со стороны Баренцева моря. Операция получила условное название «Вундерланд» (страна чудес). Вследствие повреждения крейсера «Лютцов» в операции принял участие только тяжелый крейсер «Адмирал Шеер».
15 августа этот крейсер вышел из военно-морской базы в Нарвике под эскортом четырех эсминцев, которые сопровождали его до о. Медвежий. Дальнейший путь он продолжал самостоятельно. Дойдя до архипелага Норденшельда, рейдер лег в дрейф и несколько дней вел здесь радиоразведку. Около полудня 25 августа с борта рейдера заметили ледокольный пароход «А. Сибиряков», следовавший на Северную Землю с персоналом и оборудованием для новой полярной станции 97. Подняв на стеньге американский, флаг, командир крейсера Меендсен-Болькен потребовал, чтобы ледокольный пароход подошел к нему ближе. Однако капитан А. А. Качарава не поддался этой уловке. Он немедленно передал в порт Диксон радиограмму о том, что видит неизвестный крейсер, а вслед за ней другую:
«Военный корабль поднял американский флаг, гонится за нами». Заглушая радиоволну, на которой работал «А. Сибиряков», «Адмирал Шеер», пользуясь визуальными средствами связи, требовал сообщить, есть ли поблизости конвой, а также ледовую обстановку.
Видя, что советское судно не выполняет его распоряжений, крейсер в 12 часов 02 минуты с дистанции 64 кабельтовых открыл огонь. Несмотря на большое неравенство, ледокольный пароход открыл ответный огонь из трех 76-миллиметровых орудий. Капитан А. А. Качарава рассчитывал задержать рейдер насколько это удастся, чтобы дать возможность нашему конвою войти во льды моря Лаптевых, а одиночным судам укрыться в убежищах. Вторым залпом «Адмирал Шеер» достиг прямого попадания: в «А. Сибирякова» попало четыре 11-дюймовых снаряда. Пароход охватил пожар, но экипаж продолжал вести огонь по противнику, пока не вышли из строя орудия. Радист Шершавин послал в эфир последнюю радиограмму:
«Помполит приказал покинуть судно. Горим, прощайте. 14 часов 05 минут». Капитан был тяжело ранен и потерял сознание. Старший механик Н. Г. Бочурко открыл кингстоны, чтобы враг не смог захватить судно и воспользоваться документами. Из 104 членов экипажа и пассажиров в живых осталось 19, 18 были взяты в плен, одному, кочегару П. И. Вавилову, чудом удалось добраться на обломках до необитаемого острова Белуха, где он прожил в одиночестве 34 дня, пока его не обнаружили.
Радиограмма капитана А. А. Качаравы о встрече с немецким рейдером была получена в штабе ледовых операций западного сектора Арктики. Начальник штаба А. И. Минеев немедленно известил об этом все находившиеся в море советские суда, что позволило капитанам заблаговременно принять нужные меры и уклониться от встречи с рейдером. Следовавший с Дальнего Востока караван замедлил свой путь, а караван в составе судов «Комсомолец Арктики», «Щорс», «Донбасс», «Азербайджан», «Чернышевский», «Двина», «Элна-2», «Моссовет» и «Сакко», стоявший к востоку от места боя, под проводкой ледоколов «Ленин» и «Красин»
снялся с места стоянки и форсированным ходом пошел на восток. Ледокольный пароход «Таймыр», следовавший из Дудинки к о. Диксон, укрылся в устье р. Енисей.
Мужеству членов экипажа «А. Сибирякова» отдали должное даже враги. Немецкий адмирал Фридрих Руге писал по поводу этого боя: «Шеер» потопил мужественно и искусно сопротивлявшийся большой ледокол...». Ф. Руге допустил только по меньшей мере «неточность», так как «А. Сибиряков» был не большим ледоколом, а маленьким пароходом водоизмещением всего 1383 тонны.
Расправившись с «А. Сибиряковым», рейдер направился к порту Диксон. Рассчитывая, что гарнизон состоит примерно из 60 человек, командир крейсера решил обстрелять порт, высадить десант, захватить документы о позициях судов в арктическом бассейне и разрушить портовые сооружения.
B 1 час 37 минут 27 августа «Адмирал Шеер» подошел самым малым ходом к внутренней гавани порта Диксон. Его здесь уже ждали. Получив радиограмму с «А. Сибирякова», руководство морских арктических операций западного сектора Арктики сделало все возможное, чтобы подготовить отпор врагу. Силы были неравными. На крейсере находилось шесть 280-миллиметровых, восемь 150-миллиметровых орудий и большое количество зенитных пушек и пулеметов. Дальность стрельбы орудий главного калибра превышала 36 км. Экипаж состоял из 926 человек. В это время в порту находилось три судна: ледокольный пароход «Дежнев» (командир А. С. Гидулянов), переоборудованный в сторожевой корабль (СKP-19), пароход «Революционер» (капитан Ф. Д. Панфилов) с грузом леса в трюмах и пароход «Кара» (капитан Г. Р. Мирошниченко), загруженный взрывчаткой. Крейсер подошел к проливу Вега, встал на внешний рейд бухты Диксон, развернул орудия в сторону порта и начал обстрел из орудий крупного калибра его береговых сооружений и стоявших на рейде судов.
Суда и береговая батарея под командованием лейтенанта Н. М. Корнякова ответили огнем. Геройски держался экипаж парохода «Дежнев», которым во время боя командовал старший помощник командира С. А. Кротов. Судно получило несколько пробоин в корпусе. Когда положение корабля стало угрожающим, он, продолжая стрелять, под дымовой завесой, укрылся в Самолетной бухте. Семь членов экипажа было убито и 21 ранен 102. На пароходе «Революционер» загорелись верхние деревянные надстройки, но команда быстро ликвидировала пожар и, не переставая, вела огонь по противнику. Рискуя взлететь на воздух, так как трюмы были полны взрывчатки, экипаж парохода «Кара» тоже вступил в бой.
Огонь с кораблей и береговой батареи привел фашистов в замешательство. Они не ожидали такого отпора. План высадки десанта был сорван. Получив три прямых попадания, крейсер развернулся и ушел на север. Бой продолжался в общей сложности около двух часов. Немецкий «карманный линкор» не сумел разгромить порт и полярную станцию с мощным радиоцентром, не потопил суда, хотя выпустил по ним до ста снарядов крупного калибра.
Пароход «Революционер» имел большие повреждения. Артиллерийскими снарядами был пробит фальшборт, повреждены почти все навигационные приборы, разбиты штурманская и рулевая рубки, вышло из строя рулевое управление. После окончания боя судно получило приказ следовать в Архангельск на ремонт. Но, взвесив свои возможности, экипаж решил с помощью береговых организаций исправить повреждения на месте и продолжить рейс. Моряки сделали временную рулевую рубку на корме, так как управлять судном с мостика было невозможно, отремонтировали часть палубы и механизмов. Судно вошло в бухту Кожевникова. Здесь экипаж получил приказ Наркома морского флота П. П. Ширшова, в котором говорилось:
«Объявляю благодарность командованию и всему составу экипажа парохода «Революционер» за выполнение задания в опасных и трудных условиях и проявленное при этом мужество». Капитан Ф. Д. Панфилов, второй механик В. В. Карпов, второй штурман Загорулько, третий механик Егоров, старший механик В. Л. Макарьин и боцман Суханов были награждены значком «Почетному работнику морского флота», машинист А. Н. Семенов, матрос Н. В. Овечкин и ряд других членов экипажа получили Почетные грамоты Наркомата морского флота.
Оценивая бой советских полярников с немецким рейдером, командующий Северным флотом вице-адмирал А. Г. Головко писал: «Преклоняюсь перед мужеством и героизмом полярников, экипажа и персонала научной станции на борту «Сибирякова», экипажей «Дежнева» и «Революционера», артиллеристов и портовиков Диксона, все они выполнили свой долг советских патриотов. Отпор, который они дали фашистскому рейдеру, сорвал планы гитлеровцев».
|
|
Полностью книгу можно скачать здесь
«Адмирал Шеер» (нем. Admiral Scheer) — немецкий тяжёлый крейсер типа «Дойчланд» времён Второй мировой войны.
Корабль назван в честь адмирала Рейнхарда Шеера. Изначально был классифицирован как броненосец, но в феврале 1940 года классификация была изменена на тяжёлый крейсер.
На снимке: «Адмирал Шеер» в Гибралтаре
На снимке: «Адмирал Шеер» расстреливает ледокольный пароход «А.Сибиряков».
Горит »Сибиряков» (снимок сделан с борта фашистского рейдера)…
Но нашёл свой бесславный конец и «Адмирал Шеер» в мае 1945 года у причала в Киле…
| «Александр Сибиряков» — пароход ледокольного типа, названный так в честь русского исследователя Сибири и золотопромышленника А. М. Сибирякова. Заложен 23 ноября 1908 года на верфи «Гендерсон и К°» по заказу компании «Беллавенчур Стимшип» (англ. Bellaventure Steamship Co Ltd). Спущен на воду в 1909 году под названием «Беллавенчур» (англ. Bellaventure).
...В августе 1941 года вошёл в состав ледокольного отряда Беломорской военной флотилии под названием ЛД-6 («Лёд-6»). На корабле было установлено вооружение: два 76-мм и два 45-мм орудия, пулемёты. Капитану ледокола Анатолию Алексеевичу Качарава было присвоено воинское звание старший лейтенант.
Неравный бой и героическая гибель.
24 августа (понедельник) 1942 года вышел с Диксона, выполняя рейс с оборудованием и персоналом для новой полярной станции на Северной Земле, экипаж 104 человека.
25 августа 1942 года у острова Белуха в Карском море встретил немецкий тяжёлый крейсер «Адмирал Шеер», который вел поиск советских и союзнических караванов в рамках операции «Вундерланд».
На требование спустить флаг и лечь в дрейф «Сибиряков» ответил огнём своей скромной артиллерии по врагу. Гитлеровцы были ошеломлены неслыханной дерзостью экипажа торгового судна, и на «Сибиряков» обрушился шквал огня из крупнокалиберных пушек Огнем крейсера (снаряд главного калибра рейдера весил больше 300 килограммов) первым попаданием снесло фор-стеньгу и повредило радиостанцию (перешли на аварийный передатчик). Вторым накрыло корму, кормовые пушки выведены из строя, вся прислуга (около тридцати человек) погибла. Третий снаряд попал на носовую палубу, взорвался бензин. К дымовой завесе прибавился дым и огонь на пароходе. Четвертый снаряд разорвался в котельном отделении (левый котел вышел из строя).
Безумство обреченных? Отнюдь. Дело в том, что в нескольких милях от «Сибирякова» находился караван транспортных судов с грузами для фронта, следовавших от Амбарчика. Капитан решил задержать врага и дать возможность уйти каравану.
Радист Шаршавин еще успел передать в эфир радиограмму: «Горим... Прощайте. 14 часов 05 минут». Таким образом успев получить предупреждение 14 судов каравана повернули на восток и ушли во льды пролива Вилькицкого.
Капитан Качарава по переговорной трубе приказал старшему механику Николаю Бочурко открыть кингстоны и выводить людей. Связь оборвалась, т. к. осколок снаряда не дал ему договорить, тяжело ранив в живот и правую руку. Старший механик Николай Бочурко приказ капитана выполнил. Он утонул вместе с судном.
Примерно в 14:28 крейсер прекратил огонь, выпустив в общей сложности 27 тяжелых снарядов. За время боя он приблизился к «Сибирякову» на расстояние 22 кабельтовых. Несмотря на фатальные повреждения советское судно все еще продолжало вести огонь из кормовой пушки! Мужество, с которым экипаж парохода принял бой, отмечено практически во всех зарубежных исследованиях. С «Шеера» спустили катер для того, чтобы подобрать оказавшихся в воде советских моряков. Из 104 членов команды немцы подобрали лишь 18 членов команды, в т .ч. и раненного командира. Кто-то, несмотря на приказ, остались на тонущем пароходе. Впоследствии они погибли вместе с судном. Девятнадцатым спасшимся стал кочегар П. Вавилов, который добрался до опустевшей шлюпки и на ней доплыл до острова Белуха. На нем он прожил 36 дней пока его спас гидросамолет полярной авиации.
Около 15:00 дымящийся остов «полярного» «Варяга» погрузился в холодные воды Карского моря. Однако и немецкая операция «Вундерланд» провалилась.
Оставшиеся в живых моряки «А.Сибирякова» томились в концлагере Данцига до 1944 года. Четырнадцать дожили до освобождения Красной Армией и вернулись на Родину. Они рассказали, что немцы пытали их на «Шеере», желая выяснить путь каравана, который шел с востока в Архангельск и Мурманск. Боцман Андрей Павловский как старший группы заявил, что среди моряков нет членов комсостава, а координаты каравана от матросов и кочегаров хранились в тайне. Фашисты так и не узнали, что среди моряков был раненый капитан Анатолий Алексеевич Качарава, которого они выдавали за матроса. Спасшегося на о. Белуха кочегара Вавилова потом изощрённо допрашивали контрразведчики, заподозрившие в нём гитлеровского диверсанта.
По приказу командующего Краснознаменным Северным флотом от 28 апреля 1965 года в районе гибели легендарного ледокола отдаются в честь его подвига воинские почести.
В 1945 году название «Сибиряков» получил полученный из Финляндии по репарации ледокол «Иеекарху» (1926 года постройки).
В честь команды ледокола пролив в Карском море к Северу от острова Диксон назван проливом Сибиряковцев, имя судна носит банка в Баренцевом море у Новой Земли и гора в Антарктиде на Земле Эндерби.
…И только 29 апреля 1961 года Указом Президиума Верховного Совета СССР (благодаря поднятой «шумихи» советских журналистов) была награждена выжившая к тому времени часть членов экипажа «За мужество и стойкость, проявленные членами экипажа Краснознаменного ледокольного парохода «А. Сибиряков» в бою с фашистским крейсером «Адмирал Шеер» в период Великой Отечественной войны». Сам же капитан «А. Сибирякова» Анатолий Алексеевич Качарава был награжден орденом Красного Знамени.
Еще (по некоторым сведениям) орденом Отечественной войны II степени – посмертно, был награжден старший механик «А. Сибиряков» Николай Григорьевич Бочурко, арктический моряк родом из Украины.
|
|
На снимке: Ледокольный пароход «А. Сибиряков» а Карском море.
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 12.02.08 09:21 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Андрей Поспелов
Журнал «Вокруг Света» №3 (2510) Март 1983
«И оный пролив положить на карту»
Когда наш корабль оставил рейд Поморской губы и взял курс на восток, мы уже не могли сидеть в каюте и, теснясь в ходовой рубке, следили, как за каждым поворотом открывались все новые и новые панорамы, контрастные от синевы воды, белизны льда и темноты гор...
Путь наш лежал к Новой Земле, к проливу Маточкин Шар.
Пролив Маточкин Шар — не только дорога Пахтусова и Цивольки, Литке и Бэра, Хольтедаля и Визе, путь открытий и славы многих исследователей и мореплавателей. Этот уголок Новой Земли напоминает и о первых русских полярных плаваниях и походах, об исчезнувших путешественниках и целых экспедициях, он обещает еще не прочитанные страницы истории арктических открытий.
Именно поэтому, помимо специальных задач нашей экспедиции, мы задались целью отыскать в Маточкином Шаре следы пребывания здесь первой русской экспедиции по изучению Новой Земли. Ее участники остались на зимовку в восточной части пролива в 1768—1769 годах. Там же окончил свой жизненный путь один из руководителей плавания, самобытный исследователь Арктики Яков Чиракин. ...В 60—70-х годах XVIII столетия потомственный помор, выходец из Шуерецкой волости Яков Яковлевич Чиракин в течение девяти лет совершал плавания от берегов Студеного моря к далекой Маточке, как называли величайший в Евразии заполярный архипелаг. Коч мореплавателя шел от устья Двины в беломорское горло, оставляя с запада скалистые берега Терского, а с востока — песчаные отмели Зимнего берега. Там, на устланной лишайниковой тундрой пологой спине Канина Носа, уходивших в океан провожал поставленный дедами высокий деревянный крест. «Боже, дай нам ветра» — было вырезано на его мощной темной перекладине...
От Семи островов коч Чиракина поворачивал на северо-восток, где ждал его затянутый туманами «Камень в море пояс» — выступавший над водами Ледовитого океана хребет Новой Земли.
Осенью 1767 года, вернувшись из очередного новоземельского плавания, кормщик передал в канцелярию Архангельского губернатора доклад, в котором сообщалось, что он, Чиракин, «оную Новую Землю проходил поперек насквозь на другое, называемое Карское море, два раза оттуда и возвращался в Белое море тем же проливом и одному месту снял он своеручно план».
Перед Архангельской портовой конторой стал вопрос об исследовании нового водного пути, который выводил бы к богатой Сибири, к берегам далекой Америки. По представлению конторы 16 ноября 1767 года «план Чиракина» слушали в Адмиралтейств-коллегий в Петербурге. Высочайшим рескриптом архангельскому губернатору А. Г. Головцыну было предложено отправить экспедицию для описи неведомого пролива.
Руководство исследованиями было возложено на штурмана Федора Розмыслова. В состав экспедиции, кроме Розмыслова и Чиракина, вошли подштурман Матвей Рубин, два матроса и девять промышленников-поморов. Всего 14 человек. Для дальнего похода купцом Антоном Барминым был выделен многократно бывавший в плаваниях трехмачтовый коч.
Пространная инструкция, данная губернатором «для описания и осмотру сысканного Чиракиным через Новую Землю пролива», подробно определяла задачи будущего плавания. В ней предписывалось: «...прибыв к оному Карскому проливу и оный пролив с частями земли, которую видеть можете, положить на карту, и того пролива глубину измерить и в какой те острова и пролив широте, и за проливом какое положение местам — описать; и буде возможно будет и большим судном пройтись сквозь оной, то и в том старание употребить...
Бели же, по благости Божией и по переходе через оной пролив, по осмотру Вашему, найдется за тем проливом море, мореплаванию способное, и льдов нет, но невозможно-ль будет до устья Оби реки иметь таковыми судами способный проход; все то подробно приметить и описать. А буде расстояние недальнее окажется, то не будете-ль вы в состоянии на оном судне и в Обь реку войти: и ежели препятствия в том не найдется, то, склоня к тому пристойным образом кормщика и работников, — до Обского устья, или сколько глубина той реки позволит; а буде не можно, то хотя и до губы вояж предпринять... За тем проливом во время вояжа к устью Оби реки буде увидите, и то обстоятельно описать, какие суда, отколь и куда, и с чем и какими местами ходят...»
Через неделю после начала плавания с борта коча открылась Гусиная Земля, а 15 августа судно вошло в Маточкин Шар. Здесь, в устье одной из рек, была найдена старая промысловая изба. В предвидении зимовки избу в разобранном виде погрузили на судно — в добавление к уже имевшейся захваченной из Архангельска. «И в том рассудилось, — записал в журнале начальник экспедиции, — дабы поставить оныя в разных местах для лучшего промыслу».
Опасаясь мелей, в дальнейший путь Розмыслов отправился на шлюпке, с которой провел промер вплоть до мыса Моржов. В последующие дни он преодолел путь до восточного выхода из Шара. Весь маршрут до устья реки Шумилихи был положен на карту и подробно описан. Однако выйти в Карское море не удалось. «Противные ветры к тому не допускают»,— отметил штурман в своем журнале. На востоке Шара в качестве места для зимовки Розмыслов избрал залив обширной Белужьей губы, названный им Тюленьим, «ибо множество тут находится плавающих стадами морских зверей, белух и разных родов тюленей».
На время зимовки путешественники разделились на две равные группы. Первая, во главе с Розмысловым и Чиракиным, осталась на берегу Тюленьего залива в привезенной промысловой избе. С наступлением холодов люди «законопатили избные окна от нестерпимости снегов и крепких ветров». Избу, привезенную из Архангельска, штурман Матвей Губин с шестью работниками поставил на берегу Шара, у Дровяного мыса.
Еще осенью кормщик экспедиции — Яков Чиракин — тяжело заболел. В журнале Розмыслова он значится сначала «больным», потом «труднобольным». А 17 ноября Чиракин «окончил долговременные страдания свои».
«Могила его вблизи избушки, где он жил. Гроб был опущен на небольшую глубину и заложен каменными плитами... Вероятно, нетрудно будет отыскать ее», — писал в наши дни в книге «По следам полярных экспедиций» знаток истории освоения советской Арктики профессор М. И. Белов.
Разумеется, прежде чем отправиться на место легендарной зимовки, мы попытались по возможности точно определить ее местонахождение. Для этого до начала экспедиции пришлось тщательно изучить документы плавания Розмыслова, путевые записи последующих исследователей, труды историков, освещавшие события трагической зимы.
Первым, кто обнаружил места зимовки отрядов Розмыслова, был П. К. Пахтусов, который дважды, в 1833 и в 1835 годах, посещал восточную часть Маточкина Шара. Избу Розмыслова он нашел уже разрушенной, с обвалившимся потолком и стенами. Известно, что Пахтусовым здесь было сооружено подобие гурия, в камни которого была вложена бутылка с запиской, удостоверяющей факт посещения и мемориальное значение руин. Изба Губина на Дровяном мысу к этому времени была еще в хорошем состоянии, и Пахтусов оставил в ней запас провизии для следовавшего в этот район отряда лейтенанта Цивольки.
Спустя сорок лет после Пахтусова обширный мыс, отделяющий Тюлений залив от остальной части Белужьей губы, посетил на «Веге» знаменитый Норденшельд. «Я был на этом мысу в 1876 г., — писал он. — Стены избы сохранились, но плоская крыша, покрытая землею и камнями, провалилась... Маленькая лачуга состояла из сеней и горницы с огромной печью и полатями».
В 1897 году место зимовки было подробно обследовано английскими натуралистами Фейльденом и Пирсоном. Их описания весьма схожи между собой. На упоминавшемся уже скалистом полуострове было обнаружено искусственное нагромождение камней. Могилу венчал деревянный столб, поперечные вырезы на котором говорили, что когда-то были и перекладины креста. В нескольких шагах от могилы была поднята сосновая доска, частью обломившаяся, с вырезанным на ней текстом: «Лета... 835... напоминание православным христианам... февраля... дня на месте... погребен Яков Яковлев Чиракин». Копия этой надписи была послана Г. Пирсоном Ю. М. Шокальскому. «Эта доска со старославянским текстом, — говорилось в ответном письме Шокальского, — поставлена в память гибели Якова Чиракина, который был одним из участников экспедиции Розмыслова, кормщиком его небольшого корабля... Я могу сообщить Вам, что в 1845 г. Пахтусов находился некоторое время в Маточкином Шаре и наиболее вероятно, что доска была установлена его людьми».
Недалеко от могилы Чиракина англичане обнаружили еще одну, а при последующих поисках нашли еще три захоронения...
Развалины зимовья сохранились на галечниковой террасе, вблизи берега. Сняв венцы и настил пола, английские путешественники отыскали обломки глиняной посуды, плотницкий инструмент, куски рогожи, рыболовные принадлежности. Пирсон и Фейльден обследовали и руины избы Рубина на Дровяном мысе, где высился крест в память о событиях зимовки, но следов захоронений не нашли.
Наконец, о зимовье в Тюленьем заливе упоминал и В. А. Русанов. Судя по его дневниковым записям, во время первой поездки на Новую Землю, в 1898 году, путешественник высадился в заливе на карбасе и вместе со своим спутником, французским врачом Кандиотти, побывал на каменистом мысу, увенчанном белым крестом. Там Русанов и Кандиотти также видели могилы Чиракина, его товарищей и развалины зимовья.
...Когда наш корабль бросил якорь в устье Белужьей губы, мы оказались как бы на перекрестке двух водных магистралей. Одной из них был Маточкин Шар, другой — целая система долин и ущелий, занятая на севере водами самой Белужьей губы, а на юге — руслом реки, уходившей верховьем к недалеким ледникам. На углах «перекрестка» вздымались остроконечные горы, крутые склоны которых были покрыты осыпями и фирновыми полями. Суровая панорама четко отражалась в спокойных водах залива. Прямо по носу корабля в сторону Маточкина Шара выступал каменистый гребень полуострова, за которым угадывался вдающийся в сушу залив.
Мы пересели на катер и, обогнув каменистый мыс, вошли в воды Тюленьего залива. Он оказался неглубок, и киль катера то и дело царапал дно. К берегу удалось подойти лишь после нескольких попыток.
Итак, мы достигли той части побережья, где развернулись события, следы которых нам предстояло отыскать. Именно здесь Розмысловым были заполнены самые мрачные страницы его журнала, лаконично повествовавшие о страшной зиме. Перелистаем эти страницы.
«Зима происходила весьма крепко морозна, снежна и вихревата; ветры беспрерывные дули... снеги весьма глубоки, так что жилище наше занесено было двойным снегом, сколь оное высоту имело. И беспрестанная ночь при нас находилась с ноября по первое число февраля; и так в помянутых трех месяцах мы уже находили света нимало и думали, протчия, что уже не лишились ли дневного света навеки. И так мы во оной пустыне продолжая время свое весьма в худом здоровье, ибо беспрестанный был дым от отопления и по согрении сверху всегдашняя была капель и холод, для пропитания воду получали от снега, которая приносила нам великое удушье и кашель».
31 января один из работников на Дровяном мысу, Тарас Колызанов, отправившись на охоту за оленями, попал в буран и не вернулся, «от чего и положили считать его в числе мертвых без погребения».
Далее одна за другой следуют даты гибели других зимовщиков...
Июль — время новоземельской весны. Заснеженный панцирь пролива потрескался, обнажив зеленоватую толщу льда. Порывы ветра сдвигали ледяные поля, освобождая гладь воды, делая доступным передвижение в открывшихся разводьях.
Казалось, для измученных болезнями и тяготами зимовки оставшихся в живых участников экспедиции наступило время проститься с могилами товарищей, собрать остатки сил и попытаться вернуться домой. Но Розмыслов решил иначе. Уже с появлением солнца он возобновил астрономические наблюдения. Затем с остатками отряда возвратился к устью реки Шумилихи, чтобы продолжить прерванные зимовкой работы по описанию Маточкина Шара. Наконец, пользуясь выражением данной ему инструкции, он «склоняет пристойным образом» своих товарищей на выход в Карское море. Идет на восток до тех пор, пока не встречает непроходимые ледяные поля. Поворачивает назад. Открывает неведомый еще обширный залив, дав ему имя Незнаемого и... хоронит в океане еще одного спутника — Василия Мырцова. Вернувшись в Маточкин Шар, путешественники встретили здесь судно архангельского крестьянина Водохлебова, принявшего на борт остатки экспедиции, «ибо уже на утлом судне через обширность моря пускаться не можно, которое и по закону приговорено, что можно получить самовольную смерть и назваться убийцами». По окончании промысла лодья доставила Розмыслова и его спутников в Архангельск.
Так завершилась эта беспримерная экспедиция, собравшая первые географические сведения о неведомой до того науке центральной части Новой Земли. Экспедиция, впервые изучившая Маточкин Шар и выполнившая, по словам Ф. П. Литке, эти исследования «столь тщательно, что описание его и по сей день остается точнейшим...».
...Мы провели ночь на берегу Тюленьего залива, у костра. Согревшись и прогнав сон несколькими глотками кипятка, сели в катер и перебрались на противоположный берег залива.
От берега начался подъем на неширокую каменистую террасу. Мы поднялись на нее и оказались в хаотическом нагромождении каменных глыб. Очевидно, могилы следовало искать на мысу, ближе к береговой линии, так как трудно было представить саму возможность захоронения в этом каменном лабиринте. Пробираясь в навалах угловатых сланцевых глыб, взбираясь на шаткие каменные пригорки, мы начали спускаться к южной оконечности полуострова. И вот среди темных камней увидели такое же темное дерево креста...
Да, то была цель наших поисков — могилы отважных северных мореходов. На вершине одного, более крупного каменного сооружения был укреплен небольшой, крепкий еще, покрытый зеленоватым лишайником деревянный крест с неясно проступавшей надписью. На верхней его перекладине было вырезано: «Якову Чиракину». На нижней: «Пароход Пахтусов». Еще ниже различалась дата: 1901 год. По-видимому, это был тот самый крест, который в 1908 году видел Русанов. Тогда он был еще свежим и белым. Однако в отличие от русановского описания, но в согласии с данными Пирсона здесь была не «одинокая могила». На расстоянии десятка метров нашел покой еще один участник экспедиции. Но его захоронение оказалось повреждено... Не было ни креста, ни какой-либо надписи, которая позволила бы узнать имя покоящегося здесь первопроходца Новой Земли. В небольшом отдалении были видны такие же развалы каменных плит.
Когда мы вышли к берегу залива, то сразу же натолкнулись на остатки зимовья экспедиции Розмыслова. От зимовья сохранился лишь нижний венец избы. Он имел вид прямоугольника, длиной около восьми и шириной порядка четырех метров, с выходом на юг. Сохранилось бревно, служившее основанием внутренней стены, отгораживавшей от жилого помещения небольшие сени. Таким образом, площадь жилой части избы немногим более пятнадцати квадратных метров. Древесина единственного сохранившегося венца была расслоена, частью осыпалась, и ладонь ощущала лишь более крепкие поперечные сучья. Поверхность дерева была покрыта тонким слоем зеленого мха. Скупые следы жалкого жилища, служившего когда-то приютом отряду отважных...
Имена навсегда оставшихся здесь не выбиты ни на могильных плитах, ни на памятной доске. По свидетельству историка Н. Чулкова, списка участников этого арктического плавания не нашлось даже в «деле экспедиции», хранившемся в архангельских архивах. Пользуясь записями в находящемся в Центральном Государственном архиве Военно-Морского Флота журнале Розмыслова, мы имеем возможность впервые назвать имена крестьян и матросов, тех, кто вместе с Яковом Чиракиным был предан земле на полуострове его имени весной 1769 года:
Андрей Поспелов из Емецка. Епифан Попов из Лудского посада. Дементий Бернов из Нюхчи. Иван Казимеров.
Память об этих людях, как и обо всей экспедиции Розмыслова, что «оный пролив положила на карту», должна быть увековечена.
Б. Кошечкин, кандидат географических наук
Взято здесь
|
|
|
| Опубликовано: 12.02.08 13:43 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.02.08
Сообщений: 4
Откуда: Санкт-Петербург
|
Доброго всем времени суток.
Книга то издания 1969 года, а то что фото или илюстрация в ней того же времени, так я сомневаюсь, слишком качество смахивает на фотки времен начала века.
В 1936 году зимнюю церковь по приказу властей молодежь переоборудовала в клуб, где и проводили танцы.
А каменную во время войны уже разобрали на кирпичи для скотного двора, а колокола на снаряды отправили переплавлять.
вот фото моей бабушки................., ну если интересно............. Младший лейтенант контразведки "СМЕРШ". СУДЬБА ФАНТАСТИЧЕСКАЯ
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 14.02.08 22:11 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Так напиши поподробнее о фантастической судьбе. Очень интересно!
|
|
|
| Опубликовано: 14.02.08 23:56 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
ФЕДОРОВ МИХАИЛ ПЕТРОВИЧ
(13.02.1916г. - 28.02.2006г.)
Родился в д. Хоробрица Холмогорского района, в семье крестьянина-середняка.
В 1931г. поступил в Емецкое училище, получил образование электромонтера. Работал на лесозаготовках и сплаве леса. В 1937г. окончил Архангельский механический техникум и стал работать на Мезенском лесозаводе №48 нормировщиком.
В 1939г. призван в Красную Армию, участвовал в войне с белофинами. В годы Великой Отечественной войны воевал на Ленинградском и Белорусском фронтах. За боевые заслуги награжден орденом «Красной Звезды», медалями «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией».
После войны работал зам. главного механика, главный инженером лесозаводе №48. В 1955г. переведен директором Онежского лесозавода №32-33, а с 1958г. работает начальником Онежского лесопильного дерево обрабатывающего комбината, зам. директора, гл. механиком. За трудовые заслуги награжден орденом «Знак Почета», медалью «Ветеран труда» знаком «Победитель соцсоревнований».
В 1992г. вышел на пенсию. Активно участвовал в общественной работе, избирался депутатом Онежского городского Совета народных депутатов.
В 1990г. присвоено звание «Почетный гражданин города Онеги».
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 15.02.08 13:21 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Людмила Фатьянова
Родилась в Емецком районе Арх.обл. Окончила Костромской педагогический институт, художественно- графический факультет. Проживает в г. Архангельск.
"Область её творческих интересов - традиционные изделия из бересты. Предметы крестьянского быта ( туеса, бураки, лукошки, кузова ) художница объединяет в натюрмортные композиции. Выявление художественных достоинств природного материала, подлинность технологии изготовления традиционных предметов, сохранение их практической функции – в этом индивидуальный почерк Л. Фатьяновой.»
Искусствовед Нина Филёва г. Архангельск.
Год рождения, место:
1939 год, Архангельская
область, Емецкий район.
Адрес: г. Архангельск, ул. Тимме, 4, кв.13.
Образование:
Костромской педагогический институт, художественно-графический факультет.
Художественные пристрастия:
Ренуар, Ван Гог...
Из детства:
В нашем доме было изобилие крестьянской утвари: это деревянные ведра, ушаты, чашки, ковши, ложки, прялки, берестяные туеса, короба, браные полотенца и скатерти.
Прабабушка была из гончаров, в доме было разнообразие глиняной посуды... Все это и окружающая красота природы втянули меня в мир искусства.
Основные даты:
1968. Окончила Костромской пединститут.
1968-1988. Работа преподавателем в художественной школе г. Архангельска.
С 1974. Участие в областных художественных выставках.
1974. Зональная выставка, Вологда.
1975. Республиканская выставка "Советская Россия", Москва.
1977. Всероссийская выставка народных художественных промыслов.
1979. Зональная выставка, Сыктывкар.
1980. Республиканская выставка "Советская Россия", Москва.
1981. Республиканская выставка "По родной стране", Москва.
1982. Всесоюзная выставка "Художники-народу", Москва. Принята в Союз художников России.
1983. Всероссийская выставка "По родной стране", Красноярск.
1989. Зональная выставка, г. Мурманск.
1991. "Народные мастера Русского Севера", Государственный музей этнографии, С. Петербург.
1996. Выставка "Художники Архангельска", Харштадт (Норвегия).
Собрания:
Работы находятся в музеях и частных коллекциях Норвегии, России, США, Финляндии.
Основные работы:
Туес и ваза "Лесная сказка". 1974. Береста, резьба.
Подарочный набор "Для невесты". 1979. Береста, тиснение.
Бурак "Рябинка". 1977. Береста, резьба.
Крестьянский набор для ягод. 1979. Береста, тиснение.
Бураки. 1979. Береста, роспись.
Полотухи. 1980. Береста, шитье,тиснение.
Кузовок заплечный.1981. Береста, плетение.
Хлебница. 1982. Береста, тиснение.
Комплект "Берестяной". 1997. Береста, тиснение.
О смысле творчества:
Мой путь в искусстве - путь сохранения ценностей традиционной народной художественной культуры.
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 19.02.08 18:43 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
СОСНИН АЛЕКСАНДР ЕВДОКИМОВИЧ
(1924-2004)
Родился в деревне Сельцо Холмогорского района Архангельской области. После окончания школы в 1941 году поступил в Архангельский медицинский институт.
В 1942 году был призван в армию. После окончания Борисовского военно-инженерного училища направлен на фронт, участвовал в составе 1-го Прибалтийского фронта в наступательных боях по освобождению Белоруссии. Был дважды ранен и демобилизован по ранению в 1944 году.
Закончив в 1950 году химико-технологический факультет АЛТИ, работал ассистентом кафедры органической химии (1950-1952). После окончания аспирантуры Ленинградской лесотехнической академии защитил диссертацию (1955) на соискание учёной степени кандидата химических наук, в 1959 году было присвоено учёное звание доцента. С 1955 года по 1985 год работал в должности доцента кафедры лесохимических производств АЛТИ, с 1960 по 1971 год заведовал этой кафедрой.
Награжден орденами Отечественной войны 1-ой степени, Красной Звезды, медалями «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов», «Ветеран труда» и другими, а также почётным знаком «За сбережение и приумножение лесных богатств РСФСР».
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 21.02.08 12:19 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|