|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Современное Сельцо
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 29.07.08 20:02 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Отрывок из книги
Марушевский Владимир В.
БЕЛЫЕ В АРХАНГЕЛЬСКЕ
________________________________________
«Военная литература»: militera.lib.ru
Издание: Гражданская война в России: Война на Севере. — М: ACT; Транзиткнига; СПб.: Terra Fantastica, 2004.
Утром рано, переночевав в вагоне, я тронулся в Селецкое, где меня должен был встретить командующий этим районом английский полковник.
В зимнее время передвигаются на Севере примерно так. Человек должен надеть на себя все теплое, что только у него есть, а затем нужно влезть в меховой мешок и протянуться врастяжку на сене, густо наваленном в санях. Еще лучше вместо мешка пользоваться костюмом, который называется совик. Этот костюм изготовляется из оленьих шкур и состоит из мешка с рукавами и пришитого к этому мешку головного убора с отверстием для лица.
Дорога на Селецкое утомительно однообразна. От станции Обозерской и вплоть до Селецкого сани идут по сплошному лесу. Именно на этой дороге легче всего видеть грандиозные лесные богатства области. По обе стороны тракта высятся нескончаемые ряды громадных многосаженных сосен и елей, все бело, полная мертвящая тишина, даже вороны встречаются редко. Час такой езды еще ничего, но целый день, а то и два — очень тяжело.
Под самым Селецким мы, уже в темноте, въехали на бивак 1-й роты французского легиона. Рота располагалась на ночлег в особых палатках, приспособленных к согреванию их жаровней. Действительно, в офицерской палатке, где я отогревался полчаса, было тепло, как в бане. Любезные легионеры угостили меня горячим глинтвейном и какими-то вкусными консервами. Обставлена и снабжена была эта рота великолепно.
Весь обоз ее почти целиком помещался на легких санках, которые тащились по очереди людьми роты.
Вся рота была снабжена лыжами канадского образца, теплым обмундированием и отличной обувью. Обувь была образца, изобретенного Шеклтоном, исследователем полярных стран.
В одиннадцатом часу вечера мы прибыли в Селецкое. Громадное село вытянуто, по образцу многих русских сел, вдоль большой дороги, уходящей на Авду. Дома деревянные, крытые тесом, в два этажа. Мужики были зажиточными, но потерпели от большевистского режима и несколько обеднели. Часть деревни победнее была все же настроена «за большевиков», как пояснял мне староста.
Я направился прямо к английскому штабу. Меня сразу поразило количество запряженных подвод, стоявших у крыльца большого дома, занимаемого штабом. Как я потом убедился, это был результат злоупотребления властью. На этих подводах гоняли кого попало. Ни один английский сержант не трудился ходить пешком, хотя бы через дорогу, а мы, русские, знаем, как тяжела эта подводная повинность мужику даже в пределах закона.
Когда я поднялся в штаб, меня встретили там чины штаба и любезно предложили выпить чаю и поужинать. Полковник, командующий районом, уже спал. Я подумал, конечно, что полковник мог бы и подождать укладываться в постель до моего приезда, но решил для пользы дела не портить отношений сразу, да, наконец, в обстановке полубоевой все проще и воинский этикет нарушается очень часто.
Переночевали мы в чистой теплой избе, вернее, в доме старосты, и с раннего утра я снова прошел в английский штаб поговорить о делах и ознакомиться с положением, раньше чем ехать дальше.
Командующий районом полковник заставил меня порядочно прождать его. Считая это уже неучтивостью, я решил не ждать его, а сел за письменный стол в его же кабинете и предложил офицерам штаба начать мне докладывать расположение сил и сведения о противнике.
Когда вошел этот недоступный английский воевода Селецкого района, я увидел перед собою совершенно молодого человека. Вероятно, этот полковник был из приказчиков какой-нибудь фирмы или из мелких служащих на фабрике.
Я не вставая ответил на его приветствие и в коротком разговоре убедился, что мой полковник просто не знаком с теми военными сведениями, которые я полагал для него обязательными по его положению командующего.
Когда я выходил из штаба, меня догнал какой-то сержант, который мне предложил указать дом, где я могу напиться чаю. Все это, до доклада сержанта включительно, в нашей армии почиталось бы высшей степенью дерзости. Так я это принял и в данной обстановке.
Как можно было отвечать на эти дерзкие выходки младшему офицеру, когда высшее в армии лицо не было избавлено от описанных выше встреч и отношений.
По моем возвращении в Архангельск этот полковник был вызван Айронсайдом, с него был снят временно данный ему чин полковника (у англичан это делается как-то совсем просто) и он в качестве простого солдата был немедленно выслан в Англию.
Все это объясняю себе только тем, что у Айронсайда так же не было людей, как и у меня. Вот почему на более или менее ответственные посты и попадали совершенно неподходящие лица.
Зная уже в общих чертах положение у Средь-Мехреньги, я решил поставить в Селецком районе под ружье все население, способное носить оружие.
В этой работе и в беседах на сходах мне пришлось потерять более двух суток. Тем временем состоявшие при мне лица выяснили планы английского командования.
Вопросы мобилизации Селецкого района были уже подготовлены мною ранее и потому прошли без затруднений. В самом селении Селецком уже находился кадр будущего полка с командиром во главе. Меня беспокоило лишь положение крестьян, сосредоточенных в Средь-Мехреньге.
Отличный народ был у нас на Севере. Крепкий физически, рослый, красивый северянин импонирует своей сметливостью, толковостью и, главное, спокойствием и безусловною честностью. Я настолько доверялся этому народу, что, ночуя по деревням, иногда лишь в сопровождении одного адъютанта, я никогда не беспокоился за свое существование, даже в самых глухих местах.
С самыми лучшими впечатлениями я покинул Селецкое, торопясь устроить крестьян в Средь-Мехреньге до маленькой операции, задуманной английским командованием в направлении на Авду.
Путь до Средь-Мехреньги был легкий и очень живописный. Средь-Мехреньга представляет собою ряд хуторов и деревень, сгруппировавшихся в долине реки Мехреньги. Река судоходна летом, берега возвышенные и местами даже гористы.
Скрещение путей от железной дороги, от р. Двины и с юга, придает этой точке очень большое значение в обороне всего района.
Как я и предполагал, вся деревня была до отказа набита тарасовцами и их семьями. Все это было изголодавшееся, не обутое, не отдохнувшее. Надо было принять меры к возвращению боеспособности этой группе еще недавно великолепных бойцов.
Я собрал их всех у церкви. Долго говорил с ними, долго объяснял им обстановку и советовался со стариками, как помочь делу.
Их страшно пугало слово «мобилизация». Они все готовы были драться до последнего человека за свою деревню и не могли по своему разумению встать на более широкую точку зрения, не говоря уже государственных, но хотя бы областных интересов. Тем не менее мы поладили. Я обещал им влить их в полк, организуемый для защиты их же района, и не выводить этот полк для операций в другие районы.
Тут же на месте я решил выселить всех этих бедняков в с. Тегра, верстах в пяти к северу от Селецкого, чтобы дать им отдых и, главное, убрать из боевого района Средь-Мехреньги, где каждую минуту могла начаться бойня, всех детей, женщин и больных. Переход этой толпы в с. Тегра по двадцатиградусному морозу совершился довольно благополучно, и мои партизаны образовали отличный батальон, который и послужил основанием для формируемого полка.
После моей работы с партизанами побывал я, конечно, и в английском штабе Средь-Мехреньгского района.
Начальником этого района был английский майор: очень жалею, что забыл его фамилию. Он был великолепен. Его любили и крестьяне, и та русская рота, которая попала сюда после бунта в Архангельске, и те русские офицеры, которые были при штабе.
Удивительные противоположности приходилось наблюдать мне в английских войсках. То натолкнешься на определенное ничтожество, занимающее тем не менее ответственное место, то совершенно неожиданно встречаешь истинный талант, истинный самородок в военном деле.
Майор был всюду. Он лично водил разъезды, лично дрался ручными гранатами на блокгаузах, лично объяснялся ломаным языком и жестами с мужиками. И мужики шли к нему сами, зачастую с разным вздором. Он и выталкивал их из избы, и шутил с ними, и наряжал подводы, что для него они делали против всяких правил — очень охотно.
Обстановку знал он великолепно. Силы его, ничтожные по существу, были рассованы повсюду мелкими пикетами. Распределение сил было далеко от идеалов тактики и скорее всего напоминало приемы войны с зулусами. Отчасти это отвечало обстановке и состоянию сил красных, но, думаю я, все же большое счастье, что большевики не бросились тогда на Средь-Мехреньгу с ее блокгаузами.
Обходя расположение войск, я, конечно, прежде всего посетил русскую роту. Роту эту я нашел в большом порядке. И солдаты, и офицеры сжились, отлично работали вместе, и следов декабрьской драмы не было и в помине.
Что меня поразило больше всего — это удивительно благожелательное настроение солдат лично ко мне. В обстановке передовых окопов подготовить это настроение было совершенно невозможно, и потому, кажется мне, оно было искреннее.
Я от всей души благодарил роту за отличную службу и роздал тут же некоторое количество наград.
В общем, все найденное мною в этом районе было гораздо благополучнее, чем то казалось из Архангельска. Весь вопрос заключался в том, чтобы выиграть время для очищения деревни от небоеспособных и деморализующих элементов, т.е. женщин, детей и больных.
Полюбившегося мне английского майора я обласкал, как мог, и о деятельности его горячо докладывал и правительству, и Айронсайду.
Переночевав в Селецком, я на следующий день выехал в поселок Межновское, чтобы познакомиться с обстановкой на Авдинском направлении.
От Селецкого на Авду и далее на большую железнодорожную станцию Плесецкая идет широкий почтовый тракт, все время следуя по левому берегу реки Емцы, притока Двины.
По прибытии в Межновскую я немедленно отправился на позицию, занимаемую англо-американцами.
И здесь я застал ту же блокгаузную систему, применяемую англичанами повсюду. Блокгаузы были устроены из крупного леса, вооружены пулеметами и обнесены проволокой.
Блокгаузы требовали большого наряда людей, резервов почти не было, а по замерзшему болоту и руслу реки позицию легко было обойти с любой стороны.
Американский капитан, командовавший участком, произвел на меня отличное впечатление. Он предложил мне показать расположение противника.
Мы вышли к мосту через Емцу. Уже смеркалось. Через замерзшую белую ленту реки перекинут деревянный крепкий мост с ободранными и разрушенными перилами. Сейчас же за мостом виднеются развалины бывшей деревни, за которыми засели красные. Немного далее, за развалинами, видно уже в тумане очертание небольших холмов. Нет-нет да и стукнет выстрел и пропоет где-то знакомые звуки пулька.
Мы довольно долго стояли у моста и наблюдали эту тоскливую картину, лежавшую перед нашими глазами.
Очень тщательно я обошел вместе с капитаном каждую землянку, каждый барак, сооруженный на самой позиции. Солдаты-американцы были в очень хорошем виде. Все сытые, веселые, отлично одетые. Тепла в лесу — сколько угодно, пища в изобилии.
Тут же я посмотрел и английскую роту, к моему сюрпризу, оказавшуюся укомплектованной русскими. Это были взводы дисциплинарных частей, сформированных англичанами из красных пленных.
Я переговорил с многими из этих людей. Они имели бодрый, вышколенный вид, но не внушали никакого доверия. Мне показалось даже, что они держатся намеренно весело и развязно, с оттенком некоторого хулиганства. Осмотрев части и обойдя позицию, я вернулся ночевать в Межновскую. Делясь своими впечатлениями с Лелонгом, я высказал свои сомнения в успехе атаки, которую предполагали провести англичане с целью ослабить давление красных на направлении Средь-Мехреньга — Селецкое, предназначив для того, кроме американцев, лишь 2 английских и французских роты.
Утро выдалось солнечное и тихое, да и мороз был, помнится, не более 10–12°.
Рота французского легиона свернула в лес на рассвете, как было указано, и рано утром о ней сведений еще не было. На позиции царила полная тишина.
Лишь в одиннадцатом часу утра красные зашевелились и началась перестрелка. Орудийной стрельбы со стороны большевиков не было, из чего можно было с уверенностью заключить, что орудия, расположенные между Авдой и мостом, — взяты или во всяком случае приведены к бездействию.
На самом деле, как выяснилось впоследствии, рота легионеров вышла на дорогу весьма удачно, к самым орудиям. Большевики разбежались, и орудия были испорчены, так как по глубокому снегу их вывезти было невозможно.
В этом только и заключалась удача дня. Из всего остального, что было задумано, ничего не вышло.
Легионеры были атакованы сами со стороны Авды и, естественно, начали подаваться назад по той тропе, по которой пришли. Американская рота легко заняла мост и развалины за мостом, но не могла выбить большевиков с холма, сейчас же за развалинами.
Когда, убедившись, что холма не взять, американцы стали отходить, большевики сами перешли в наступление, и даже отдельные их группы появились на нашей стороне р. Емцы, в районе самой позиции.
Был момент, когда мне показалось даже, что все предприятие может окончиться не совсем благополучно. Да и действительно, нажим на нашу слабо занятую и обходимую со всех сторон позицию легко мог привести нас к необходимости ухода в Селецкое. В этом случае положение Средь-Мехреньги сделалось бы трагическим.
С наступлением темноты огонь стал стихать. Большевики начали перебираться на свои старые места. Было получено донесение, что легионеры отходят вполне спокойно на большую дорогу.
Дождавшись момента, когда можно было уже быть совершенно спокойным за исход дня, я поздно вечером вернулся в Селецкое и послал своего адъютанта в английский штаб сообщить там все то, что мы видели в течение этого дня. Повидавши русских начальствующих лиц в Селецком, я снова выехал на Обозерскую.
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 30.07.08 16:09 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Средь-Мехреньга 1919 г.
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 30.07.08 16:11 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
В окопах на окраине Средь-Мехреньги. 1919 г.
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 30.07.08 16:11 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Еще одна американская карта
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 01.08.08 09:45 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Средь-Мехреньга 1919 г. Мост
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 01.08.08 10:31 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Средь-Мехреньга 1919 г. Мост
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 01.08.08 10:33 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Средь-Мехреньга 1918-1919 г.
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 01.08.08 10:34 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|
Заблокирован
Форумянин с 04.10.07
Сообщений: 2727
Откуда: Санкт-Петербург
|
Блокгауз (нем. Blockhaus), оборонительное сооружение, приспособленное для ведения кругового пулемётного, а иногда и артиллерийского огня. Б. строится из дерева, камня, бетона, стали, иногда с применением брони, имеет жилое помещение для гарнизона. Широко применялись Б. в англо-бурской войне 1899—1902, в 1-й и 2-й мировых войнах, главным образом для прикрытия ж.-д. мостов, при обороне в городах, лесисто-болотистой местности, в горных проходах и в системе долговременных укреплений.
Большая советская энциклопедия
Средь-Мехреньга 1918-1919 г. Блокгауз
Прикрепленный файл:
|
|
|
| Опубликовано: 01.08.08 10:39 |
Рейтинг записи: 0
|
|
|
|
|
|
|