В ночь перед рождеством

Моя бабушка была хорошей рассказчицей, и я любила ее слушать вечерами. Получалось это у бабушки так ловко, складно, с шутками да прибаутками, юмор так и сыпался! Очень любила я слушать бабушкины рассказы о гаданиях в святки, о ряженых, о проказах. Как весело, оказывается, они раньше жили!

Как-то вечером сидели мы с ней вдвоем, и бабушка стала мне рассказывать про гадания в святки.

Подруга у меня была задушевна, говорит бабушка-- Катериной звали. И вот договорились мы с ней в ночь под Рождество погадать на женихов. В перву ночь на нее, а во втору - на меня. Взяла она ключ от пустого дома, тетка ейна уехала на зиму в город к дочери, вот дом-то и пустовал. Мы с Катериной в полночь пошли в етот дом пустой, прошли через три порога, зажгли свечи. В последней комнате стояло большое зеркало. Я легла на пол и стала смотреть в ето зеркало, а Катерина села на меня и стала смотреть в друго маленько зеркальцо. Она проговорила три раза: «Суженый-ряженый, покажись!». И что ты думашь? Слышим, шаги. Заскрипела перва дверь, потом втора, распахнулась третья дверь и... мы обе увидели в зеркале человека в белом одеянии -- мертвеца. Ни звука не сорвалось с наших уст, мы как окаянные пулей вылетели из дома и, дрожа от страха, уже у Катерины дома признались друг дружке, что видели. Домой идти я, конечно, побоялась. Ночевала у них. На другу ночь на меня гадать было страшно, но отступать, говорят, нельзя, и мы пошли с Катериной в баню. Поставили в левом углу хомут. За него положили блюдечко с золой, и поставили стакан с водой. Через хомут стала я глядеть в стакан с водой, проговорив три раза: «Суженый ряженый, покажись!». А Катерина глядела через мое плечо. И показался мне маленький серенький гробик, так и качается на волнах».

У меня мурашки по спине забегали, дрожь охватила все тело, а на улице еще ветер завывал под стать моему настроению.

-- Ну и что?-- спрашиваю я бабушку, стараясь унять дрожь.

-- В тот год у Катерины тата помер, а у меня маленький брат Петруша,-- говорит она -- Еще, как-то мы гадали, очертили круг, а расчертить-то и забыли, выскочили из круга и побежали домой. Дак нечиста сила чуть дом у Катерины не разворотила, вовремя мать стала молитвы читать.

-- Бабушка, хватит, не рассказывай мне больше такого!-- взмолилась я.-- Давай расскажи лучше про приятные гадания.

-- Ну, слушай! -- бабушка вновь начинает рассказывать. В полночь еще ходили мы с девками к проруби, купали лучины, потом шли домой и зажигали их. У кого первой загорит лучина, та и взамуж перва выскочит. И точно, лучина у Мотьки у первой загорелась, она и взамуж в тот же год вышла. А еще мы как-то с парнями гадали. Вышли на перекресток двух дорог. Ванька Антипин вывел в полночь свою лошадь. Мы по очереди садились на лошадь, накидывали ей на голову мешок, кружили лошадь три раза и приговаривали: «Свези меня к суженому-ряженому». В каку сторону лошадь пойдет, туды и взамуж выйдешь. У Онисьи Шайкиной лошадь в сторону Емецка пошла, она туда и взамуж вышла.

-- Бабушка, расскажи про себя что-нибудь интересное,-- прошу я.

-- Ну, слушай!-- говорит серьезно бабушка, а карие глаза ее смеются. Нашла я большого таракана, положила его в спичечный коробок. Завернула коробок в носовой платок и привязала все на три узла к большому пальцу правой ноги, приговаривая: «Суженый-ряженый приди развязывать узлы!» и легла спать. Приснились мне два дома в лесу у речки, один оранжевый, другой двухэтажный. Захожу я в двухэтажный дом, а там на кухне две девочки в красных шапочках бегают. Вышла женщина, поставила на стол картошку, еще что-то и говорит мне: «Садитесь, пожалуйста!». Я села за стол, чувствую, что со мной кто-то сидит вроде бы в синем костюме, но лица его не вижу, а вот лица девочек и женщины я запомнила.

-- Бабушка, сбылся сон-то?-- спрашиваю с нетерпением я.

-- Да, сбылся,-- смеется бабушка.-- Я видела во сне свекровь и двух золовок, сестер будущего мужа Василия и их дом. Вот ведь как бывает в жизни-то, век не забыть.

Рассказала я про бабушкины гадания своим подругам и мы решили в ночь под Рождество тоже погадать. Труднее всего было с конем, в личном хозяйстве в те годы ни у кого коня не было. Ну, мы подговорили одного пятиклассника стащить ключ от конюшни у отца. Договорились вывести маленькую лошадь Розку, чтобы залезать было легче, да и в случае падения чтобы травма была поменьше. Вроде бы все предусмотрели. По жребию вытащили, кто с кем и как будет гадать. Мне с подругой Симкой Измайловой досталось гадание в пустом доме. Нам, конечно, страшно было ночью в пустой дом идти, и мы решили гадать у Симки в доме. Хозяйка ее как раз уехала в гости к дочери в Архангельск, и дома никого не было. Прошли мы с Симкой через три порога, зажгли свечи. В последней комнате стояло трюмо. Я легла на пол, стала смотреть в трюмо. Сима села на меня и взяла маленькое зеркальце...

Одного мы не учли: не ожидали, что в ту же ночь наши кавалеры тоже договорились идти проказить. У одной девки ворота приморозят, у другой костер дров дорожкой по полешку по деревне раскладут. Проказили, конечно, в тех домах, где молодежь жила. И еще ребята очень любили дразнить деда Агафона. Уж очень забавный был старик, беззлобный. Говорил он все в рифму, искусно подкрепляя свою речь матюшками. Любил он ходить в клуб на танцы, девок смотреть, не одну в краску вводил. А мы приедем на каникулы из Архангельска и начинаем новые модные танцы показывать. Что ты! Городские девки! Я ни одних танцев не пропускала. В меня как будто какой-то бес вселялся, я вся отдавалась танцу. Парней, как магнитом, тянуло ко мне, и кому довелось взглянуть в мои зеленые, как у русалки, глаза, те до сих пор не могут выбраться из омута. Ей-богу, не вру, проверьте на себе. Помню, танцуем твист, а дед Агафон сидит, нюхает табак. Карие глаза его становятся круглыми, молодыми, он весь преображается и смеется: «Раньше такого не было,-- заливается смехом дед,-- не хошь, да захошь!». Смотрит Агафон на мой модный берет и говорит: «Ой, Олексашенька, кака у тебя шапка баска! Сидит на затылочке, как пробка на бутылочке!».

Вот этот дед нам все карты и спутал в ту незабываемую ночь. Об этом нам с Симкой позднее рассказали.

Ребята привязали нитку к кольцу двери деда Агафона, а сами спрятались за кострами и стали дергать. «Тук-тук-тук!» -- брякает кольцо о дверь. «Кто там?»-- слышится голос Агафона. Открыл дверь, посмотрел -- нет никого, и ушел спать. Только лег - опять слышит: «Тук-тук, тук-тук!». И так повторялось несколько раз, пока дед не догадался в чем дело, да и ребята смехом себя выдали. Не на шутку рассердился Агафон, выскочил в одном исподнем костюме: в белых кальсонах и рубахе, с метлой в руках и... о, чудо в берестяных лаптях, и побежал за ребятами. «Ха-ха-ха!» - громким смехом прокатился по деревне ребячий смех. А дед бежал с метлой и матерился. Нинка Шайкина, сидевшая в это время на лошади, кубарем покатилась вниз, увидев разгоряченного деда Агафона во всей красе. Она упала на снег, и от хохота не могла подняться. А кобылу Розку так и не успели покружить три раза. Она мотала головой, стряхивая мешок. Два парня забежали в дом, где мы с Симкой гадали, и притаились в сенях. А дед Агафон, не заметив их, пробежал в комнаты.

Мы с Симкой слышали смех на улице. «Ну, хоть не так страшно»,-- подумала я. Тревожно вглядывались мы в зеркала, позабыв даже суженого-ряженого позвать. Вдруг слышим быстрый топот. Все произошло мгновенно. «Топ-топ-топ!». С шумом распахнулась первая дверь, затем вторая, от страшного, как нам показалось, пинка загрохотала третья дверь, опахнуло вроде бы водкой и я увидела в зеркало... покойника во всем белом. «А-а-а-а!»-- закричали мы с Симкой в один голос и, не помня себя, вылетели на улицу. «Ха-ха-ха!» громким смехом встретили нас парни и девушки. Мы с Симкой, все еще дрожа от страха, оказались в объятьях наших кавалеров. Все еще ничего не соображая, мы увидели, как Лешка Заборский и Сашка Андреев несли деда Агафона на руках. Злость у деда уже прошла, он сделался опять добрым.

-- А ну-ка, дед, соври-ка что-нибудь,-- попросили мы. Засмеялся Агафон и начал: «В войну дело было. Мыши у нас в Мякурье дома развелись, а кота не было. Я взял черного кота Ваську у брата в Рипалово и бегу домой, тороплюсь. Вижу, женки рожь жнут, спины не разгибая. Увидели меня, обрадовались. «Ой, Агафонушка! -- закричали они.-- Соври-ка нам что-нибудь, хоть на душе полегчает». «Некогды, некогды, бабоньки,-- кричу я им.-- В Мякурье из заготконторы приехали, котов и кошек собирают, а взамен солену треску дают, вот я и тороплюсь!». А времечко-то было голодное, сами знаете. Бабоньки побросали серпы, нахватали дома котов и кошек, и у самого Мякурья меня догнали. Глядь, а там нет никого. На меня жонки набросились, чуть по избили, некоторые даже голосом заревели от обиды. «Полноте, полноте, бабоньки,-- успокаиваю их,-- вы же сами просили меня, соврать что-нибудь».

-- Ха-ха-ха!-- опять звонким эхом прокатился по деревне заразительный смех.

-- Дедушка, простудишься, давай мы тебя на руках унесем. Не обижайся на нас! -- просим мы деда.

Агафона впервые увидела я таким грустным, вроде бы даже слезу смахнул.

-- Э, да чего там! Мы в молодости еще и не то вытворяли. А теперь только и осталось, что лежать на печи, да получать на харчи.

Вот так дед Агафон нам все карты спутал. А может и не спутал? Ведь мы с Симкой в тот же год замуж вышли. Я за Кольку, а она за Вальку. Хотите -- верьте, хотите -- нет. Ха-ха-ха!

Из сборника рассказов и стихов северных писателей и поэтов «Родничок»,  г.Емецк Архангельской обл.