ОПЫТ ЭКОНОМИЧЕСКОГО УМИРАНИЯ ГДЕ-ТО ПОД ЕМЕЦКОМ

Кем-то было сказано, что не просыхающие, раскисшие от грязи улицы в деревне - это очень даже хороший показатель. Показатель экономической активности! Ведь грязь появляется тогда, когда по деревне ездят трактора, постоянно снуют люди, гадит скот, в общем, кипит жизнь. В лесном поселке Ваймужском тоже очень грязно, альтернатива раскисшим дорогам - сломанные, щелястые деревянные мостки. Правда, грязь эта немного другого происхождения: всю ночь до нашего приезда поселок мочил дождь - вот и раскисло. А "экономическая активность" - сейчас два самых непонятных в поселке слова. Жители считают, что более чем полувековая история Ваймужского заканчивается, экономически поселок умер в этом году, физически, может быть, протянет еще несколько. Но в Ваймугу мы попадем чуть позже. А пока нас встречает Емецк.

ХЛЕБ, ПОКУСАННЫЙ К ЮБИЛЕЮ

Федеральная трасса М-8 разрезает Емецк на две части, и, пока добираешься от вокзала до центра села, создается впечатление, что она, по совместительству, его центральная улица. По краям - зыбкие деревянные тротуары, за которыми поля, дома и снова поля, бегает ребятня, да изредка с грохотом проносятся флегматичные мотоциклисты. На самом деле центральная улица в Емецке - Горончаровского, местного революционного героя с шикарными усами. Улица действительно важная. Сразу за ней - переезд через реку Емца, там емецкие "дали" и "виды", в начале - дом, в котором родился Рубцов, а в конце - краеведческий музей и контора ООО ЛП "Ваймуга" - оттуда в лесной поселок Ваймужский дважды в неделю отправляется автобус.

Штаны, весело развевающиеся на веревке перед домом, где родился северный поэт, - совсем не признак неуважения. Рубцова, который прожил в Емецке первые полтора года жизни, безусловно, самые важные в его творческой карьере, очень любят, а в доме продолжают обитать люди. Все естественно. Поэтому земляки ограничились памятной доской на стене и экспозицией в музее.

Емецк старше Москвы. Свое 850-летие село справляло в 87 году прошлого столетия. Празднование так понравилось местной интеллигенции, что его решили увековечить буквально в камне. Первый экспонат, который встречал нас в залах краеведческого, под стеклом, - окаменевший хлеб-соль, рьяно покусанный приглашенным партийным руководством в том далеком 87-м. Такое начало не могло не вдохновить. Коротать часы ожидания ваймужского автобуса становилось все веселее и веселее. Объясняя нам, что из себя представляет село Емецк, экскурсовод музея Елена Владимировна запуталась в местной топографии настолько, что скоро сама пришла к выводу, что села Емецк вроде бы и не существует:

- Емецк - это как бы не Емецк, это несколько деревень. Вот там деревня Хвосты, там - Заполье, там Кащеиха.

- А мы где сейчас находимся?

- А это: Это вообще не знаю что.

КОЛЯ ПАНТЕЛЕЕВ И БЕНЗОПИЛА "УРАЛ"

Обилие и разнообразие материалов экспозиции емецкого краеведческого музея поразило воображение. Кроме Рубцова и Горончаровского у Емецка есть свой юный герой - емецкий "Павлик Морозов" - Коля Пантелеев. Чутко улавливающий конъюнктуру школьник, в свое время, для того чтобы стать пионером, сдал папашу- лавочника ОГПУ.

Рядом с фотографией Коли - пуленепробиваемая кожаная куртка и портупея местного комиссара продразверстки. В следующем зале - шедевры местных умельцев: со стен на входящих сурово глядят грубо скопированные Васнецовские "Три богатыря".

- У нас в Емецке умельцев всяких очень много. В каждой деревне какая-нибудь своя изюминка есть - где-то корзины плетут, где-то гончарным делом занимаются, - Елена Владимировна ведет нас по залам, демонстрируя достижения земляков.

- А вот это наша "Зеркальная комната". В "Зеркальной комнате", где все стены завешены собранными по селу старинными зеркалами, мрачно, поэтому пытаюсь шутить: - Елена Владимировна, вы здесь спиритические сеансы проводите?

- Нет, чай пьем.

Не обошлось в музее и без комнаты, где увековечены достижения лесной промышленности. Раньше рядом с Емецком постоянно существовало множество лесных поселков, разрабатывались делянки. Памятником "былой роскоши" на постаменте в этом зале возвышается старая бензопила "Урал".

ДЕВУШКИ ПОД "ПАЛЕХ"

"Автобус" до лесного поселка Ваймужский, так местные жители называют автомобиль ГАЗ-66 с кунгом, к моменту нашего прихода уже был до отказа набит пассажирами. Нас с фотографом со смешками рассаживают на кузовах "расписные под Палех" ваймужские девушки - и мы отправляемся в путь.

Проезд в импровизированном автобусе, который принадлежит ООО "Ваймуга", стоит двадцать пять рублей. Для деревенских жителей это немало, но другого транспорта нет. Емецкий леспромхоз и этого мог бы не делать. По словам директора ООО "Ваймуга" Дмитрия Шадрина, их предприятие содержит поселок зимой и тем более сейчас - летом, когда в лесу никакого производства нет вообще.

Пассажиры никак не хотели верить, что мы едем к ним в поселок, все переспрашивали, не в Сийский ли монастырь мы? Дорога на Ваймужский проходит по живописным местам как раз мимо Сийских озер. В одном месте, когда шестьдесят шестой, натужно ревя двигателем, вылез из-за очередного поворота, за деревьями открылась изумительная картина: на берегу за озером возвышались покрытые лесами купола монастыря. В этот момент как по заказу прекратился мелкий дождь, и неожиданно показалось солнце.

ЖИЗНЬ - ЭТО ПРОШЛОГОДНЯЯ КЛЮКВА

Еще через несколько километров, когда мы уже подъезжали к поселку, картина перестала быть столь радостной. Вдоль раскисшей дороги, на подъезде к поселку, лежали беспорядочно сваленные бревна. Много бревен. Лежали и мокли под дождем. Как оказалось, местные мужики, работавшие в бригаде емецкого леспромхоза на делянке рядом с поселком, просто отказались вывозить этот лес - денег за работу им никто платить не собирался. С тех пор хлысты и валяются.

Александр Ольховой живет в Ваймужском с 58 года. Тогда его родители приехали сюда из Белоруссии. Сейчас он личность уникальная - один из последних, оставшихся на работе в бригаде лесопункта "сотрудников":

- Да меня сюда окурком двухлетним привезли. А сейчас у меня стаж уже тридцать два года! Я все это время помощником вальщика проработал. Сейчас в поселке ловить нечего, - он деловито закуривает "Приму". - Это поселок пенсионеров. Я и сам в бригаде остался, только чтоб до пенсии два года доползать. Все равно ни работы, ни денег. В лесу не дают и месяца проработать, техника до ручки доведена вся. Доводят лесопункт до закрытия. Этот год - последний год работы бригады лесопункта. Уже известно, что этот лес отдали частнику, Ваймужский ему, конечно же, нафиг не нужен.

За свою работу Александр получает тысячу рублей в месяц, которые ему не платят с марта, жена получает на две тысячи больше - она сторож, но, к несчастью, на том же предприятии. Поэтому живут, собирая и продавая прошлогоднюю клюкву: Щедрость местного руководства не знает границ: в день нашего приезда разогнанных на лето в отпуска мужиков собрал начальник и "попросил" отремонтировать один из мостов по дороге на Емецк, за четыре дня возни в глине среди комаров им обещали заплатить восемьдесят рублей.

НА СОСНУ ЗАБРАТЬСЯ - И ПО ТЕЛЕФОНУ ПОГОВОРИТЬ

Нет в Ваймужском деревенской открытости. Когда подходишь к нему, перейдя по подвесному мосту через Ваймугу, не увидишь ни одного окна - съежившийся поселок встречает "спиной" - заборами, сараями, серыми стенами. Так он закрыт со всех сторон - глухо, словно защищаясь. О местном "радостном" существовании нам легко и непринужденно рассказывали все встречные.

Жаловались, что живут далеко в лесу, а телефона нет! Точнее, есть один, но он в конторе и не всегда доступен. Мобильная связь в поселке есть - два телефона, но берут они исключительно с крыш и еще, как удалось выяснить уже нам, - в центре футбольного поля ?! Поэтому местной почтальонше, чтобы поговорить с дочками в Архангельске, приходится лезть на крышу или сосну.

Частных домов в поселке всего два, остальные государственные, со сгнившими, никогда не ремонтировавшимися полами. О том, что полностью разморожена местная система отопления, нам сообщили походя, так как факт этот в истории поселка "малозначительный", но жаловались, что в прошлом году закрыли школу - детям теперь приходится на всю неделю уезжать в Емецк.

Но основная тема, которая на языке у всех, с кем бы мы ни говорили, о том, будет или не будет жить поселок. Всем кажется, что это последнее лето "нормальной" жизни. Во многом слово "нормальной" определяет работающая пекарня, которая построена ради рабочих лесопункта, есть хлеб - есть жизнь.

- Если зимой перестанут рубить лес. Если перестанут расчищать дороги, закроют пекарню - мы пропадем.