Богоявленско-Покровская церковь была закрыта и разграблена в 1930 году. Последние полвека здесь располагалась пекарня. Цех закрыли пару лет назад по инициативе прихожан. А помогло лишь чудо — у прежних хозяев не оказалось документов на здание. То есть, по сути, пользовались зданием они незаконно. Но как пользовались...

— Если бы все оформлено было по закону, то здание мы могли бы и вовсе не получить,— говорит председатель Емецкого прихода Роман Петров,. — Одиннадцать лет добивались возвращения церкви верующим.

Романа мы застали на улице с лопатой в руках, расчищавшего снег около церкви. Храм восстанавливается силами прихожан с начала 2012 года.

— Пока мы больше мусор выгребаем, чем восстанавливаем, — показывая на обломки бетона и кирпичей, говорит он. Здесь же было как после бомбежки, заходите, — отпирает дверь, — все увидите сами.

В здании холодней, чем на улице. Да к тому же темно, но Роману Александровичу это, кажется, абсолютно не мешает. Складывается ощущение, что он знает здесь не то что каждый уголок — каждый камень.

Строили Богоявленскую церковь долго. Официально — с 1792 по 1808 год. Но полностью, если брать весь комплекс, внутреннюю отделку, иконостас и ограду, то продолжалось строительство вплоть до 1856 года.

— Это был один из самых больших храмов на Русском Cевере. Четырехъярусная колокольня в высоту достигала почти шестидесяти метров, — поясняет Роман Александрович. — Возводили храм по образцу Троицкого кафедрального собора, что в Архангельске, только как уменьшенную копию.

Но, получается, все эти годы архитектурное сокровище не хранилось? Разве Богоявленская церковь — не памятник архитектуры?

— Памятник, — кивает Роман Петров, — еще в 1998-м здание было поставлено на охрану. Но это, как оказалось, не противоречит законодательству. И внутри памятник может эксплуатироваться как угодно. Конечно, от такой «эксплуатации», — показывает рукой на закопченные стены, — у любого верующего человека сердце кровью обливалось.

Пекари, по словам Петрова, за техническим состоянием здания вообще не следили. Даже крыши нормальной на верхотуре не было. Железо проржавело, и крышу сдуло ветром. Прогнили и все стропила. Впрочем, натерпелось здание и до пекарни. Кто только здесь не хозяйничал. Было и общежитие, и склад, и магазин с клубом — в общем, полный набор.

— Церковь строили шестнадцать лет, обустраивали шестьдесят. Сколько же времени на восстановление уйдет?

Роман Александрович признается честно:

— Все зависит от денег. Будут средства — лет за пять можно осилить. Но поскольку денег нет... В общем, загадывать трудно.

Средства на храм прихожане собирают сами. За два года удалось собрать примерно 800 тысяч. Часть средств привлекли через ТОС, выиграли по гранту. Закупили железо на крышу. Частично перекрыли около 500 квадратов. И еще 500 предстоит перекрыть.

— Вот здесь, — Роман Александрович кивает в угол, — стояло оборудование — тестомесы. Под тестомесы эти заливался бетонный фундамент до метра в глубину. Все пришлось выгребать, долбить вручную. Здесь, — кивает чуть в сторону, — была сточная яма. Все канализационные стоки стекали сюда. Труба выходила на улицу — в септик. Но поскольку труба была забита, то разливалось «море». И вся влажность, смотрите, как крошатся кирпичи, — это от сточных вод. Фундамент значительно просел. Трещины снизу доверху.

По его словам, укрепить стены — самая первая задача сейчас. И только потом можно начинать восстановление. Противоаварийный проект как раз готовится.

— Ну а примерно какая сумма на реставрацию требуется?

— На первый этаж — около 5 миллионов рублей. Это окна, двери, отделка, пол, отопление. Так что на второй этаж пока и не замахиваемся. Покрыть бы крышу, укрепить здание и первый этаж запустить. Раз в год, когда крестный ход на Святое озеро совершается, на первом этаже у нас проводится служба. А там уж как получится. Будут спонсоры — будет второй этаж. Не будет — что делать. Главное — здание сохранить для потомков. Главное — успеть. А если меры сейчас не примем, то оно просто рухнет.

— Вам бы волонтеров сюда, какой-нибудь стройотряд студенческий...

— Ну да, — соглашается Петров, — руки, конечно, нужны, сила физическая. Но только, — улыбается, — не потянуть нам студентов. Их же надо где-то размещать, кормить. Так что мы уж своими силами.

— А много ли из местных на подмогу приходит?

— Человека два-три, четыре. Чаще по выходным. Летом больше. И в основном женщины.

— Маловато...

— Ну это же бесплатная помощь. А работать бесплатно особо никто не хочет. Со временем, когда денег подсоберем, подключим, конечно, профессиональных строителей.

Сам Роман Александрович приходит на стройку каждый день. На вопрос, откуда у него такая тяга к реставрации, отвечает: с детства. Церковные здания, сколько себя помнит, всегда вызывали в душе особый интерес и трепет.

— Я после школы пошел работать в подворье Сийского монастыря у нас в Емецке, — рассказывает он.

— Исполнял обязанности пономаря, в кочегарке работал, везде... В общем, по хозяйству. И так уже 15 лет.

— Но архитектурного образования у вас нет?

— Нет, — смущенно улыбается, — у меня высшее богословское. Закончил Свято-Тихоновский гуманитарный университет.

На одной из колонн замечаю цветное пятно. Неужели фрагмент росписи? Роман Александрович догадку подтверждает:

— Недавно нашли. Сделана в прошлом веке, примерно год 1915–1916-й. Ее тщательно закрашивали. Если приглядеться, то видно несколько слоев краски. Синяя, зеленая. От сырости краска отстает вместе с росписью. Да еще плюс копоть. Здесь была печь, топилась по-черному, трубы были выведены в старинные печные дымоходы. Часть дыма шла в трубу, а часть — в помещение. Эх, нам бы лет на двадцать раньше сюда попасть...

— А правда, что где-то на полу плитка французская сохранилась, еще с XIX века?

— Это на втором этаже. Поднимемся, я покажу.

По старой лестнице поднимаемся наверх. Признаюсь честно — страшно. Ступени узкие, перила — на честном слове. Но Роман Александрович идет смело. Стараемся не отставать.

— Никто и подумать не мог, что плитка эта сохранилась, — рассказывает он. — Все здесь было в грязи, саже. Когда убирать стали, думали, что бетон. Лопатами поскребли, а она блеснула...

Оказалось, что 350 квадратов. Самое большое покрытие, сохранившееся у нас в области.

Дотрагиваюсь рукой до исторического пола. Да, действительно как новая. И не скажешь, что столько лет прошло.

— Видите, пол немного с уклоном, — говорит Роман Александрович. — Будто просел. Но это не так. Специально сделано, чтобы, когда служба идет, было видно с задних рядов...

Если вы желаете поучаствовать в восстановлении Богоявленской церкви, вся информация есть на сайте Емецкого прихода