Много дел у меня:
надо жерди тесать,
надо колья вострить,
огород городить.


С появлением новгородцев на емецкой земле встает вопрос об освоении земель. Эту цель имели и новгородские бояре, переселяя новгородцев «на пень». Переселившиеся новгородские крестьяне внесли в местную практику высокую культуру земледелия, стремились внедрить трехпольную паровую систему земледелия. Облегчалось это тем, что на Севере было много рек и озер, по берегам которых располагались безлесные или поросшие кустарником земельные участки, естественно пригодные для сельского хозяйства.

Сначала здесь строилась деревня, заводилась пашня. Историки животноводства признают, что местные северные породы скота выводились на базе пород, которые переводились сюда из мест выхода переселенцев. Поэтому параллельно с пашенным земледелием сразу создавалась и животноводческая основа. Подсека в двинских землях стала применяться как средство расширения пашен и сенокоса за счет целины, за счет расчисток.

Соотношения всех угодий в пользу сенокосов и высокоурожайных пойменных лугов дали возможность вывести высокопродуктивную породу скота, иметь достаточно навоза для удобрений полей, получать высокие урожаи зерновых.

Пахотная земля, местами глинистая, песчаная, иловатая, черная, требовала много удобрений. Удобряли навозом, смешанным с торфом. Навоз из дворов вывозили на поля, а образовавшееся углубление заполняли тундрой (торфом).

Пахали и боронили поле под озимые осенью и летом по два и три раза, а под яровые - весной по одному и по два раза. По подворной переписи 1785 года, крестьяне Архангельской области сообщали, что они «парят землю один год, а после не парят два года». И далее: «...насевают в первое поле рожь, во второе - ячмень и более не засевают, а третье парят». Крестьяне Зачачьевской волости дали более подробный ответ по своей практике, учитывающий качество почв: «...которая матерая земля, т. е. черноземная и суглины, то через три лета парят, а которая супесь и песчаная, то через два лета. А парят всякую севчую землю обыкновенно с весны и до июля месяца».

Сеяли больше рожь, ячмень (жито), немного овса для лошадей, частично лен и коноплю, а также репу для нужд своего хозяйства (картофель появился позднее). Лучше всего удавались рожь и ячмень: сеяли один пуд зерна - урожай получали семь пудов. Огородов для выращивания различных овощей почти не было. Примерно с 1889 года впервые в округе появился огород в д. Заболотье у В. И. Орехова, который по обету жил год в Соловецком монастыре, работал там в огороде на выращивании овощей и привез оттуда семена различных огородных культур. Семена в дальнейшем растил на своем огороде и снабжал ими односельчан и жителей окрестных деревень. Мерой для покупки семян огородных культур был наперсток. Покупали один или полнаперстка и не более. Садили больше морковку - как говорили, «для детишек». Овощи, требующие большого труда, не интересовали крестьян, к тому же большинству из них жаль было занимать ими землю, которой у крестьян было мало.

Основным орудием труда в сельском хозяйстве была соха, причем в каждом уезде была своя конструкция ее в зависимости от почв. Емецкая соха отличалась от других широким лемехом с кривым изгибом.

Жали ячмень, рожь, овес серпами зазубренной формы, известными еще в X-XIII веках. Древнейшая форма косы - «горбуша» была известна уже в IX веке. Коса-стойка вытесняла горбушу на емецких сенокосах в тридцатые годы XX столетия. Сжатые снопы складывали в суслоны, сушили в овинах, молотили в гумнах. Первоначально снопы охлестывали о стойки, затем стали применять кичигу (вырубленные из березы сучья определенной формы). Наконец, усовершенствованием молотильного ручного орудия стал цеп, в емецких деревнях его называли «приуз». Веяние зерна осуществлялось лопатой и решетом. Ручные жернова раньше были в каждом доме. Ветряные мельницы появились в XV веке, а водяные, по документам, - в XVII веке.

Земледелие и животноводство всегда были взаимосвязаны. Лошадь, как и на всей Руси, была необходимой частью крестьянского хозяйства. Для лошади брали лучшее сено, для нее сеяли овес. В основном, как и во всем Холмогорском уезде, преобладала холмогорская порода, начальный период выращиваний которой относится к XVI-XVII векам, когда уже определился прогрессивный опыт кормления, содержания, ухода и характера использования скота.

В среднем в каждом хозяйстве были одна - две лошади, две коровы, молодняк, овцы и несколько кур; один - два быка-производителя на несколько хозяйств или деревень.

Содержали скот на навозе с подстилкой из соломы с торфом, и лишь с начала XIX века в передовых крестьянских хозяйствах стали применять деревянный настил.

Развитию животноводства способствовал емецкий заливной луг (остров) и другие заливные луга, используемые под сенокос. Сено с заливных лугов по урожайности и питательности, как считают специалисты, не уступает сену с лугов с многолетними травами. Много сена накашивали и по различным рекам, речкам, неудобьям. Кроме сена в корм крупному рогатому скоту давали запаренную горячей водой житную солому и сено, пересыпая отсевками от зерна (мякиной). Так называемое парево давали скоту утром и вечером, а иногда только утром. Возникновение способа приготовления парева на Двине подтверждает писцовая книга М. Вельяминова за 1623-1624 годы.

Хорош урожай - и жить легко: есть хлеб, корм для скота. А в неурожайные годы? О, как трудно приходилось! Многих выручали народные промыслы.

О промыслах уже упоминалось. Многое умели емецкие крестьяне. Наибольший размах имело гончарное и кирпичное производство. Какой только посуды не делали емецкие гончары: крынки, горшки, чашки, детские игрушки, петушки и свистульки, даже самовары. Делали их во многих крестьянских деревнях, но особенно много гончаров было в Сухареве. Почти в каждом хозяйстве была своя мастерская, 37 гончаров было
в конце XVII века в мастерских. Развитию гончарного производства,
изготовлению кирпича способствовали большие залежи хорошей глины в округе. Об умении мастеров кирпичного производства можно судить по двум каменным зданиям и
церкви в Емецке и церквам в других приходах, построенным из кирпича, изготовленного в Горончарове, Кожгоре, Хоробрице.

Не в меньшей степени, чем гончарное и кирпичное производства, распространено было плетение корзин, разных изделий из бересты. Дерево искони было самым доступным материалом. Деревня - деревянный мир, с дерева начинается, им строится, обогревается, дышит. Дерево было и любимым материалом народного творчества. Каждый крестьянин северной деревни многое мог сделать, используя опыт отцов и дедов.

Широко было развито на емецкой земле кузнечное, мельничное, столярное, плотницкое, красильное, кожевенное, портняжное, сапожное производства. Много ловили рыбы, в том числе и семги - неводом, мережами и другими орудиями лова. Каждое из производств приносило доход в хозяйство. Существовал также отхожий промысел, который состоял в том, что крестьяне поодиночке или объединившись в артели шли на заработки в Петербург. В основном уходили весной и возвращались поздней осенью. Путь их проходил по лесным тропам до «железки» (железной дороги). Отхожий промысел помогал смекалистым крестьянам приобретать знания, учиться какому-то промыслу. Например, изготовлению медной посуды. А Петр Норицын еще в начале XVIII века научился в Питере делать крестики, брошки, заколки. Свои изделия умельцы продавали в Емецке в базарные дни.

Если в XIX веке отхожий промысел был добровольным, то в первой четверти XVIII века, по свидетельству переписных книг, шла мобилизация населения на различные государственные работы. Так, в 1710 году правительством было предписано выслать из Архангельской губернии в Санкт-Петербург на вечное житье 555 семей ремесленников, в том числе 23 семьи из Архангельска. Одновременно шла мобилизация мастеровых людей для отбывания трудовой повинности. В 1708 году с Двины и других мест приказано было от каждых 15 дворов отправить по одному человеку (всего 1555 человек) и собрать на прокормление этих людей во время работы 7293 руб. 20 алтын. Причем мобилизация шла ежегодно. Люди умирали в дороге и на работах, многие разбегались, но, несмотря на это, архангельскому губернатору вновь и вновь предписывалось отправлять работников в Санкт-Петербург. Чтобы мобилизованные не разбежались дорогой, приставляли к ним приказчиков, но и над приказчиками должны были быть надсмотрщики из воевод, которые следили бы, чтобы работники сполна передавались.

Кроме Петербурга люди направлялись в Воронеж и Азов, на строительство крепости на Двине, на проведение каналов. Например, на возведении Двинской крепости в апреле 1710 года из Двинского уезда работали 227 человек.

Емецкие крестьяне занимались также перевозкой клади в Архангельск и обратно - на больших парусных карбасах, называемых «городовыми» и поднимающих до тысячи пудов. Строились городовые карбаса в Хаврогорах и других населенных пунктах. Одним из таких строителей был хаврогорский крестьянин Опокин Афанасий Иванович. Городовые карбаса охотно заказывались и покупались богатыми торговыми людьми г. Архангельска и других городов и сел. На них перевозили сено, кожи, сало, бутовый и цокольный камень, смолу и многое другое. Возвращались обратно с грузом рыбы, преимущественно трески, зубатки, палтусины. Хаврогорские и пингишенские крестьяне готовили много дров для курсирующих по Двине пароходов. А некоторые из предприимчивых емецких крестьян неоднократно пускались на карбасах с богомольцами в Соловецкий монастырь и возвращались всегда благополучно.

Лес - богатство Севера. Емецкий лес был строевым, добротным, большей частью сосновый, еловый, лиственный. В XVII-XVIII веках часть крестьян уезжала на заготовку древесины: рубили, сплавляли лес весной по рекам в Архангельск. Работали в очень трудных условиях, жили в курных избушках.

Что представляла собой такая избушка? Пола не было, потолок из круглых бревен. Сверху она покрывалась еловой хвоей. Печь делалась без трубы. Люди месяцами не мылись в бане. Спали на нарах или на полу вповалку. Постелью и одеялом частенько служила верхняя одежда. Избушку освещала сосновая или березовая лучина. Столов обычно не было, ели прямо на нарах или на скамейках. Пищу готовили на выносных очагах и в стужу, и в снег, и вьюгу под открытым небом. Умывались снегом или ледяной водой. Но самым невыносимым злом было то, что все заработанные деньги большей частью оставались в лавках заготовителей, которые приезжали к лесорубам. Естественно, кое-что из товаров или продуктов лесорубы привозили домой. Дневной заработок рабочего с лошадью составлял не более полутора рублей, без лошади - 80 коп., а заработок женщины, подростка - 40-50 копеек в день.

Для работы в распоряжении лесоруба зимой был топор, поперечная пила, аншпуг; весной - топор, багор. Если на рубке леса работали мужчины, то на вывозке - главным образом женщины и подростки с 14-15 лет. Трудились без выходных. В воскресные дни занимались подвозом сена для лошадей, подготовкой катищ и подъездных путей к ним, ремонтом сбруи, одежды, обуви, заготовкой дров на неделю и многим другим. И так в течение всей зимы. Весной - сплотка, отбуксировка, сплав. Плыли плотами до Архангельска без какой-либо тягловой силы, используя течение реки. Возвращались лишь, когда сдавали лес на завод. Заготовку леса вели для лесозавода, принадлежавшего одному из братьев Вальневых.