ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ИТОГИ ИССЛЕДОВАНИЯ

   В Перечень включены 252 гидронимных основы, входящих в 454 гидронима исследуемого региона, в том числе: 164 рек, 227 озёр, 36 болот, 20 ручьёв, 2 порогов и 5 заливов Северной Двины.  

   Для их анализа предложено порядка   592 возможных вариантов этимологий, в том числе по языкам: саамский - 297, карельский и финский - 136, коми  - 86, русский – 73.

  Количество санскритских вариантов превосходит все прочие в несколько раз.

   Иноязычные основы предполагаются в 224 гидронимах, а 28 можно отнести по происхождению к русским.

   Саамский пласт можно предположить в 220 гидронимах, прибалтийско-финский – в 114, пермский – в 73, русский – в 69.

   Санскритские этимологии в качестве дополнительных версий предложены для 201 гидронима.

   Ниже приводятся некоторые предварительные итоги исследования по каждому из топонимических пластов.

   С известной долей осторожности из 252 приведённых в Перечне основ в 220 (87,3%) можно предположить наличие саамских корней.

   К ярко дифференцирующим можно отнести следующие саамские основы: анг – “пологий склон возвышенности” (три озера), казь – “смола, живица” (два озера), нюхч – “лебедь” (две реки и одно озеро), чача – “вода” (река и два озера), чёлм – “пролив” (река Челмохта), чухч – “глухарь” (река Чухча), шаб – сиг (Шабозеро), шэннь- “осока” (четыре реки с названиями Шеньга)  и шид – “саамский погост, т.е. место наиболее продолжительной оседлости, селение вообще” (три озера, две реки и одно болото). Всего 9 основ для 25 установленных объектов.

   Гидрографические объекты, носящие названия с указанными основами, расположены в восточной части региона исследования (левый берег Пинеги до реки Сии), в южной части и в центре региона, как на правом, так и на левом берегах Северной Двины. 

   На правом берегу реки Пинеги и к северу от условной линии, проведённой от места её впадения в Северную Двину на запад, ярко дифферинцирующие саамские основы, не “звучат”.

   Озеро Чухонское, находящееся на правом берегу Пинеги и имеющее форму, напоминающую глухаря, своим названием может быть обязано как саамам, так и коми, позаимствовавшим у них это слово и адаптировавшим его до формы чукч.  

   Русским насельникам этих мест значение саамского слова чухч также было известно.

   С другой стороны, в русском языке имеется слова чухонец и производное от него прилагательное - чухонское. 

   Толковый словарь Ушакова: “Чухонец, чухонца, муж. (дорев.). Пренебрежительное обозначение финна (в разг. речи, напр. в старом Петербурге, могло употр. и без пренебрежительного оттенка)”

   Таким образом, можно предположить, что название озера “Чухонское” связано с саамским словом чухч, но авторами этого гидронима могли быть также коми или русские.

   Предполагаемые саамские основы наиболее многочисленны в названиях объектов, расположенны на территориях, прилегающих к реке Емце, а также на правом берегу Северной Двины в местности, ограниченной с севера - рекой Пукшеньгой и рекой Охтомой, с востока – рекой Покшеньгой, с юга - условной линией, проходящей через Пинежские озёра, Ковозеро, реки Бол. и Мал.Кирокса, с запада - Северной Двиной.

   Настоящим “заповедником” субстратной гидронимии можно считать местность примерной площадью в 900 км.кв. (30×30 км.), прилегающую к системе озёр Пинежское и Пачозеро, находящихся к югу от впадения реки Шиленьги в реку Пукшеньгу. 

   Из 90 зафиксированных на этой территории основ гидронимов 40 имеют русское происхождение, а в 50-ти можно предположить иноязычные корни.

   В регионе топонимического исследования (Холмогорский район плюс приграничные местности), площадью, примерно, в 18 тыс.кв.км., зафиксировано 224 субстратных гидронима иноязычного (не русского) происхождения, или в среднем один гидроним на 80 кв.км.

   В указанном выше “топонимическом заповеднике” один иноязычный гидроним приходится на 1,8 км.кв. территории, что в 40 раз превышает уровень региона исследования.

   Некторые гидронимы указанной территории образуют топонимическую микросистему, то есть тематически связанные группы топонимов.

   Анашозеро (алаш по-саамски “очаг”) через реку Пертозерку принимает воды Пертозера. Основа перт этимологизируется при помощи саамского и прибалтийско-финских языков как “зимнее жилище”, “изба”.

   Ручей, впадающий в Пертозеро берёт начало в урочище Ульском, примыкающем к одноименному болоту. Если этимология верна, то в переводе с саамского илле может означать “житель”, “жить”.   

   Правомерность её подверждается, возможно, тем, что на Ульском болоте находятся Самоедские озёра.

   Наиболее распространённая версия о происхождении слова “Самоядь” или “Самоед” возводит его к словосочетанию “самэ-едне”, т. е. “земля саамов”.

   Таким образом, можно предположить, что в давние времена берега озёр были обжиты саамами, в память о которых они (озёра) и получили своё название.

   Неподалёку, к югу от Пертозера находится озеро Илас (саамское илле “житель”, “жить”), возле которого из небольшого болота берёт начало речка Илокса (жилая). 

   Речка Илокса впадает в Шудозеро, вытекающее через реку Шуду, в реку Пукшеньгу, почти напротив места впадения Шиленьги.

   При этимологизации названий с основой шуд была выдвинута версия о том, что на берегах и островах озера мог располагаться саамский погост, который и дал название озеру, болоту и реке. В переводе с саамского слово шид означает “погост, т.е. место наиболее продолжительной оседлости, селение вообще”.

   Почему Шуд, а не Шид? Замена одного гласного звука в основе “шид”, возможно, позволяла отличить один саамский погост от другого.

   Почему использован гласный звук у? Вероятно, потому что он присутствует в названии реки Пукшеньги, в которую впадает река Шуда.

   Возможным подтверждением данной версии служит тот факт, что в названии реки, берущей начало в Шудболоте и впадающей в р.Пукшеньгу, основа осталась первоначальной - шид. Называется река - Шидровка.

   Кстати, чуть выше места впадения Шидровки в Пукшеньгу находится порог Овечий, а к западу от Шудозера находятся озёра Едобны.

   Кроме того, основа названия реки Шиленьги – шыл, этимологизируется при помощи саамского языка, как “лов, добыча”.

   Таким образом, указанная топонимическая система,  представляет собой жилой и хозяйственный комплекс, расположенный на территории 30×15 км.

   Для микросистемы площадь в 450 км.кв. великовата. Возможно, применительно к данному случаю следует вести речь о топонимической макросистеме. Тем более, что чуть южнее перечисленных объектов расположены реки и озёра, примыкающие к системе озёр Пинежское, Пачозеро и Медвежье Плёсо, из которых можно, при желании “построить” ещё одну систему, тематически связанных групп топонимов.

   Саамские топонимы на левом берегу Пинеги и к северу от условной линии, проведённой от места её впадения в Северную Двину на запад, под прибалтийско-финскими и коми-пермяцкими топонимическими пластами едва различимы.

   Если попытаться разделить предполагаемые саамские основы названий исследуемого региона по семантическому принципу, используя при этом классификацию, предложенную В.А.Жучкевичем,1 то получатся следующие группы и в каждой из них количество названий:

   а) названия, возникшие в связи с природными условиями местности (рельефа, почв, растительности, вод) – 92

   б) названия, характеризующие особенности объекта – 73

   в) названия, возникшие на основе социальных и экономических явлений – 55

   Для того, чтобы ответить на вопрос о примерном возрасте саамского топонимического пласта следует хотя бы поверхностно “познакомиться” с народом, язык которого, отражён в географических названиях Архангельской области.

   Саамы — один из наиболее загадочных народов.2

   По языку они близки к прибалтийско-финским народам, однако по своим историческим судьбам, традиционной культуре, антропологическому типу и, наконец, происхождению саамы резко отличаются от них и, в общем-то, стоят особняком среди уральских народов вообще.

   Самоназвание саамов (в зависимости от диалекта) — саамие, сапме/сабме, саамм и т.п., родственно названию одной из группы финнов, хяме, а слово финн изначально означало именно саамов. Название саамов lapp появляется в шведском языке в XII в., отсюда русское старое название саамов – лопари.

   О том, что протосаамы были когда-то неким арктическим народом, не принадлежащим к финно-угорской семье языков, в первую очередь свидетельствует словарный состав саамского языка. Почти одну треть его лексики, по утверждению Т.Итконена, составляют слова, не имеющие соответствий в других финно-угорских языках. При этом к слою субстратной лексики относятся слова, обозначающие жизненно важные для саамов понятия.

   Отделившись от угро-самодийцев примерно между третьим и четвертым тысячелетиями до нашей эры, саамы стянулись к территории, называемой Заволочье, и даже поселились у устья Финского залива, распространившись затем по территории современной Финляндии и Карелии.

   Уже самые ранние источники говорят о саамах как о народе, не знающем земледелия, охотничьем, ведущем подвижный образ жизни

   Генетические исследования последних лет выявили у современных саамов общие черты с потомками древнего населения Атлантического побережья ледникового периода — современных басков и берберов. Таких генетических признаков не обнаружено у более южных групп Севера Европы.

   Существует гипотеза, согласно которой саамы являются прямыми потомками древнейшего (по крайней мере — неолитического) населения Северной Европы. Не исключено, что население это первоначально говорило не на финно-угорском, а на так называемом палеоевропейском языке неизвестной генетической принадлежности.

   Следует полагать, что ещё в конце I тысячелетия н.э. территория современных Финляндии, Карелии и значительная часть Русского Севера были заняты относительно редким населением, говорившем на древне-саамских диалектах.Это население постепенно было частично вытеснено на север, частично ассимилировано продвигавшимися с юга финнами, карелами и русскими.

   Если обратиться к историческим источникам, то обнаруживается, что о саамах, небольшом народе, жившем на Крайнем Севере, было хорошо известно в северной и центральной Европе в IX — XVI веках. Мало того, даже в I веке нашей эры римский историк Корнелий Тацит в своем труде “Германия” достоверно описал быт, занятия и социальные отношения саамов. Несомненно, интерес к лапландцам объяснялся тем, что их авторитет чародеев и кудесников был необыкновенно высок.

   У финнов для обозначения “сильного” колдуна употреблялось выражение “настоящий лопарь”, а в Англии в том же смысле использовалось выражение “лопарские колдуньи”.

   В отечественных российских источниках первое упоминание о народе саами приводится в “Завещании Лазаря Муромского”, жившего в XIV веке на Муромском острове в восточной части Онежского озера.

   На Руси также широко распространилась слава о лопарях как об опасных чародеях. В Смутное время это было использовано для политической интриги, приведшей к появлению Лжедмитрия II.

  Так как саамы не занимались земледелием, а основными отраслями их хозяйства были собирательство, рыболовство и охота, то для них было жизненно важно сохранять равновесие в природной среде и в человеческой популяции: не допускать демографических взрывов. Именно поэтому у саамов никогда не существовало крупных поселений, и основной социальной единицей была локальная группа - на саамском языке - сийт. Поскольку для поддержания жизни такой культуре было необходимо значительное пространство природы, то поселения протосаамов были достаточно удалены друг от друга.

   Колоссальная (по северным меркам) плотность расселения саамов дала возможность этому народу проявить в относительно благоприятных условиях проживания в большей мере свои духовные возможности.

   Саамы не строили городов и храмов, не создали письменной культуры, но они реализовали предоставленные им историей возможности в совершенствовании своей древней духовной культуры, носителями которой, в первую очередь, были нойды (шаманы).

   Со времени расцвета шаманской культуры саамов прошло более пятисот лет. Уже в XIX веке у лапландцев, как отмечал известный исследователь В. М. Михайловский, сохранились лишь некоторые слабые проявления некогда могущественного шаманизма.

   В истории саамов вовсе не встречается указаний на то, что у них когда-либо существовали, как особая общественная категория, военные организаторы или воины. У них не было рабства, не было феодальных отношений и даже сомнительно, чтобы родовые их организации достигали союза племен.

   Начиная со второй половины XVI века (на Русском Севере — ещё раньше) саамские земли начинают систематически осваиваться приходящими с юга земледельцами, практиковавшими подсеку, площадь лесных угодий резко сокращается и саамское население, лишённое возможности ведения традиционного хозяйства, ассимилируется или уходит на север.

   В XX веке проживающих в северных частях Норвегии, Швеции, Финляндии, а также на Кольском полуострове саамов насчитывалось 31 тыс.человек.

   По данным переписи 2002 года численность саамов, проживающих в России, составляла 1995 человек.

   По-мнению исследователей, саамская топонимия складывалась в течение длительного периода, и своими истоками восходит ко времени существования единой прибалтийско-финско-саамской общности.  

   Следовательно, ее нижняя граница совпадает с появлением древнейших финно-угров и может быть соотнесена с распространением в ареале этой топонимии соответствующих археологических культур. В таком случае нижняя граница саамской топонимии теоретически определяется довольно легко. Она в принципе должна совпадать с началом формирования на данной территории археологических культур ананьинского пласта железного века примерно с середины I тыс. до н.э.

   По предположению лингвистов, прибалтийско-финско-саамская языковая общность в I тыс. до н.э. распалась на предков прибалто-финнов и саамов.  

   Прибалтийско-финская языковая общность формировалась на территории, примыкающей к Финскому заливу. Это был период сложения этнокультурных, антропологических и языковых особенностей, отличающих предков саамов от прибалто-финнов (Itkonen, 1983). Саамский язык, как полагает М.Корхонен, после распада прибалтийско-финско-саамской языковой общности пережил в I тыс. до н.э. по VIII в. н.э. прасаамскую стадию развития, охватившую Заволочье, Межозерье (территория между озерами Ладожское, Онежское и Белое), Карелию и Финляндию. В первой половине I тыс. н.э. произошло деление на северный и южный прадиалекты, при этом второй был поглощен языком предков финнов, карел и вепсов.

   Приведённая информация свидетельствует о том, что топонимический пласт саамской топонимики в регионе исследования может относиться к  периоду от середины I-го тысячелетия до н.э и  до XII-XIV века н.э.

   Таким образом, “возраст” саамских топонимов можно определить в пределах от 2500 до 700-500 лет.

   Наличие прибалтийско-финских основ можно предположить в 114 гидронимах региона (45,2% к числу исследуемых гидронимов).

   Ярко дифференцирующей прибалтийско-финской можно назвать всего одну основу - ихал (фин.,карел., ihala “красивый”). Озеро Ихальное находится на правом берегу Северной Двины, можно сказать – в центре, региона топонимического исследования.

   Остальные 113 гидронимов с предполагаемыми прибалтийско-финскими корнями распределены по всему региону.

   Историческая справка. Первоначально карелы представляли собой особое прибалтийско-финское племя, которое в первой половине I тысячелетия проживало на Карельском перешейке, а затем расселилось в Прионежье и на территории к северу от него. Заселение Карелии завершается к ХII веку.

   Предполагается, что область расселения карелов около Х века достигала на востоке Белого моря и устья Северной Двины, что можно заключить из сообщений о жителях страны Биармии в скандинавских источниках. На этой территории представлены многочисленные топонимы карельского происхождения. Следами прежнего пребывания карелов в этих местах могут являться и карельские заимствования в коми языке.3 

   По мнению большинства исследователей, современные карелы сформировались в процессе взаимодействия корелы и веси (предков современных вепсов). В этногенезе карелов приняли участие и саамы (лопь русских летописей).

   Упоминания о древних карелах встречаются во многих ранних исторических памятниках - русских летописях, скандинавских сагах, хрониках, буллах папы римского.

   В русских летописях корела впервые упоминается в 1143 г.

   К этому времени территория корелы (Карельское Приладожье с близлежащими погостами Иломанси, Саволакс, Яскис, Эврепяя) уже входила в состав Новгородской феодальной республики, а позднее, с 1478 г.- Русского централизованного государства.

   Таким образом, возраст прибалтийско-финских топонимов в регионе исследования можно определить в пределах от 500 до 1000 лет.

   Пермские основы можно предположить в 73 гидронимах (28,5% от числа исследуемых гидронимов), в том числе, в таких как, Вождорма, Кыргусь, Самара, Сылога, Тырас, Тырва, Шупахты, Юрозеро, Юра и, возможно, Юрмала.

   Пермские названия локализованы, в основном, на левом берегу Пинеги и к северу от условной линии, проведённой от места её впадения в Северную Двину на запад, то есть на территории, прилегающей с востока к коми поселениям.

   Следует отметить, что в сравнении с другими иноязычными топонимами коми названия звучат максимально близко к современным лексическим формам коми языка или зачастую полностью им тождественны, что может свидетельствовать об их относительной “молодости”.

   История народа коми данную версию, возможно, подтверждает.

   Впервые предки коми (древнепермская этнолингвистическая общность) обнаруживаются исследователями во II тыс. до н. э. в районе впадения в Волгу Оки и Камы. Позднее происходит распространение древних пермян на север, в Прикамье.4

   В I тыс. до. н. э на территорию современной Республики Коми проникают предки зырян.

   В первой половине I тыс. н. э. древнепермская этнолингвистическая общность   разделяется на предков общекоми и удмуртов. Центром обитания общности коми было Прикамье.  

   В последней четверти I тыс. н. э. произошёл распад этой общности. Часть населения мигрировала в бассейн Вычегды, где смешалась с носителями ванвиздинской культуры. На  Выми и нижней Вычегде, очевидно, главным элементом стали ванвиздинцы, а на Сысоле и  верхней Вычегде доминирующим элементом стали переселенцы из Прикамья.

   В XV—XVI вв. под давлением славяно-русской колонизации Севера этнический массив коми сдвинулся в восточном направлении. Коми население исчезло в низовьях Вашк , на Пинеге, нижней Вычегде, Виледи, Яренге, нижней Лузе.

   С этого времени вплоть до начала ХХ в. происходило непрерывное расширение этнической территории коми. В XVI—XVII вв. коми заселили верхнюю Вычегду, а в XVIII—XIX вв. — Печору и Ижму.

   Таким образом, можно предположить, что возраст пермского топонимического пласта в исследуемом регионе составляет от 500 до 1000 лет

   Гидронимы русского происхождения составляют большинство в общем объёме гидронимии исследуемого региона и абсолютно преобладают в местностях, непосредственно прилегающих к населённым пунктам.

   Но всё же при этом, почти все реки и большинство крупных озёр сохранили иноязычные основы в своих названиях.

   Включение в число субстратных некоторых русских названий  обусловлено сомнениями по поводу их возможного происхождения.

   Как подтвердили результаты предварительной этимологизации, данные сомнения не были беспочвенными, поскольку некоторые из русских гидронимов имеют возможные параллели в других языках (Валега, Вилозеро, Волчозеро, Вонечьи и др.), а также в древнерусском языке (Гбач, Смердье, Уромец, Червозеро) или архангельском наречии (Кукома, Ланское, Мурги,  Удебно, Чуса).  

   Известные исторические документы делают возможным предположение о том, что возраст русских гидронимов составляет менее 1000 лет.

   Приступить к описанию, так называемого, “протоиндоевропейского” пласта весьма не просто. Сложность в данном случае объясняется не отсутствием топонимического материала, а напротив, его избытком и невероятностью гипотез, связанных с данной темой. 

   Если воспользоваться классификацией топонимов по семантическому принципу, то в саамском, прибалтийско-финском, пермском и русском топонимических пластах гидронимии региона исследования основную долю составят названия, возникшие в связи с природными условиями местности (рельефа, растительности, вод), а также, отражающие основные особенности географических объектов (их размеры, отличительные признаки и свойства).

   Названия, возникшие на основе социальных и экономических отношений (транспортные пути, ремёсла, жильё, родственные связи) и культовые не столь многочисленны.

   Незначительную часть санскритских этимологий по смысловому значению можно отнести к указанным выше группам.

   Но основная их часть имеет отвлечённые ономастические признаки и, согласно приведённой классификации такие названия,  являются “пока не поддающимися объяснению и отнесению к одному из вышеперечисленных типов”.

   Один из крупнейших представителей сравнительного языкознания и сравнительной мифологии, санскритолог, редактор и издатель “Ригведы” Макс Мюллер предположил5, что “в период, предшествовавший образованию современных этносов, каждое слово в первоначальном арийском языке было мифом, каждое имя - образом, каждое существительное - определенным лицом и каждый предлог - маленькой драмой. Так как предметы назывались по случайным признакам, то один и тот же предмет мог иметь много названий, а с другой стороны, то же название могло принадлежать многим предметам”.

   Большинство рек и крупных озёр региона топонимического исследования сохранили иноязычные основы своих названий. При этом, их санскритские этимологии наиболее близки или зачастую полностью совпадают с современным звучанием гидронимов, чего нельзя сказать о саамских и прибалтийско-финских.

   Таким образом, теорию “протоиндоевропейского прошлого Севера”, избранную автором данной книги в качестве “импровизации”, в процессе топонимического исследования Холмогорского района опровергнуть не удалось.

   На этом основании можно познакомиться с некоторыми существующими по данному вопросу “романтическими”, с точки зрения официальной науки, гипотезами и даже, может быть, добавить к ним  некоторые свои версии.